Следующим личного приветствия фюрера удостоился глава РСХА Кальтенбруннер, недавно получивший в подчинение бо́льшую часть абвера
[4] после скандальной отставки Канариса.
Расставшийся с уютным креслом возле мраморного камина толстяк Геринг, недовольный тем, что Гитлер первым поздоровался с чином много ниже его, рейхсминистра авиации Германии и группенфюрера
[5] СА, не сдержался и сам шагнул к шефу, сунув ему свою пухлую пятерню.
Учтиво поклонился и пожал руку фюреру Вальтер Шелленберг, начальник VI Управления РСХА «СД-Заграница», бригаденфюрер
[6] СС.
Далее с Гитлером тепло поздоровался руководитель отделения «Цеппелин» сектора VIc/z, оберштурмбаннфюрер
[7] СС Рудольф фон Эбсгер-Редер.
Следом начальник сектора Vic, оберштурмбаннфюрер СС и оберрегирунгсрат Хейнц Грефе, а также командир главкоманды «Россия-Юг» отделов z1, z2 и z3, штурмбаннфюрер
[8] СС Феннер.
Присутствовал в конференц-зале и посол Германии в Афганистане Ганс Пильгер, с ним фюрер тоже обменялся рукопожатиями.
Еще до прихода Гитлера, судя по должностям собравшихся и их роду деятельности, Скорцени понял — предстояло очередное спецзадание на Ближний Восток и, скорее всего, в Советский Союз. А увидев посла, он только утвердился в своей догадке: намечается рейд в глубокий тыл Советов или диверсии со стороны Афганистана бок о бок с эмирами и эмиссарами Средней Азии.
Закончив приветствия, Гитлер уселся в самое дальнее, у противоположной от входа стены, кресло за круглым столом и пригласил жестом всех присутствующих занять свои места.
— Почему здесь так темно? — осведомился он, нахмурив лоб и взглянув на застывшего в дверях помощника.
— Мой фюрер, в целях безопасности и противоснайперских мероприятий… — начал было адъютант, но его прервал хозяин:
— К чертям собачьим ваши мероприятия! У меня в штате охраны «Бергхофа» почти две тысячи сотрудников СС! О каких снайперах может идти речь? Сейчас же откройте эти чертовы ставни! Я достаточно насиделся в бункерах и в данный момент хочу любоваться Альпами!
— Так точно, мой фюрер. Будет исполнено!
Адъютант щелкнул каблуками и побежал к огромному панорамному окну во всю стену конференц-зала. Пока он возился с электроприводом, поднимающим пуленепробиваемые металлические жалюзи, по едва уловимому сигналу из помещения выпорхнул другой помощник с приказом службе внешнего наблюдения повысить контроль.
— Как ваша подагра, Ганс? — вдруг поинтересовался Гитлер у посла. — Все еще мешает жить и работать?
— Никак нет, мой фюрер! Подлечился, готов к выезду на Восток! — отрапортовал Пильгер, привстав с кресла, и, после одобрительного кивка хозяина, опустил свой откормленный зад на место.
— А вы, мой дорогой Отто, больше не жалуетесь на желчный пузырь, так обострившийся в последнее время?
Скорцени с трудом проглотил ком в горле, вскочил из-за стола, вытянулся в струнку и, ощущая тик щеки со шрамом, ответил:
— Все в порядке, мой фюрер! Здоров как никогда и готов выполнить любое ваше поручение!
— Хорошо, Отто. Это очень хорошо, что вы снова в форме и готовы на новые подвиги!
Гитлер довольно причмокнул тонкими губами, пригладил челку и, заложив руку за отворот мундира, стал обходить огромный круглый стол с сидящими за ним офицерами.
Он экспрессивно, размахивая руками и срываясь на фальцет, освещал свежие сведения с фронта, перемешивая их с политическими новостями, как будто никто из присутствующих не был в курсе текущих событий. Но все сидели смиренно и слушали картавую речь хозяина. Только Геринг, официальный преемник фюрера, с надменной ухмылкой раскуривал бразильскую сигару, отодвинувшись в кресле от стола и закинув ногу на ногу, рассматривая сосредоточенные лица эсэсовцев.
Затем Гитлер перешел непосредственно к обстановке на восточном направлении. Дескать, вот, благодаря недальновидности некоторых фельдмаршалов, распылению внимания вермахта на все стороны четко по розе ветров и морозам в России, германские войска терпят фиаско и отступают к той линии, с которой в 1941 году и начали свой поход на восток.
— Советы уже начали освобождение Белоруссии, оттесняют наши дивизии к бывшей границе с Польшей и Румынией, форсируют укрепрайоны вермахта на Украине и в Прибалтике. Крым под угрозой! Балтийское море, Ленинград! Мы еще не оправились от их смертельных уколов на Днепре и орловско-курском рубеже, а они уже в Правобережной Украине. Что, черт возьми, происходит?! Или Бог отвернулся от нашей Великой Империи? Я не позволю варварской толпе славян войти в Европу, топтать грязными лаптями чужие им земли! Но…
Гитлер замолчал, пригубил воды из бокала, поданного помощником, и продолжил уже более мягким тоном:
— Но я знаю, как ответить русским на их строптивое геройство, как уколоть их в самое больное место…
— Москва?! Ликвидация Сталина? — перебил фюрера Геринг, смакуя толстую сигару и прищуривая от дыма глаз.
— Нет. Пока не этот вариант, — Гитлер недовольно взглянул на преемника, резко подошел к карте мира на стене, схватил указку и ткнул ею куда-то в середину Евразии. Скорцени сразу определил синее пятно слева от точки, указанной фюрером, — Каспийское море. «Точно, Восток! Я так и знал,» — подумал Отто, поежившись.
— Вот отсюда и до… — Гитлер провел указкой от Кавказа до Балхаша через южную часть Советского Союза, удивив на этот раз и Скорцени. — Демарш наших военных сил вдоль южной границы Советов в их тыл и террор на стратегических объектах!
Он резко повернулся к собравшимся и с нескрываемым интересом разглядывал сидящих за столом офицеров, ловя на их лицах выражения удивления или скептицизма. А чины действительно обомлели, услышав заявление своего амбициозного шефа. И только смышленый диверсант пошел ва-банк, явно угадав настроение и позыв хозяина:
— Мой фюрер, это гениальная идея! Давно пора показать всему миру, как дальновидна и сильна Германия в своей стратегии, как могущественна Империя, которая не страшится даже самых опасных методов ведения войны. И уже пора нанести Советам удар в спину, как это делают они, ведя переговоры с союзниками о причинении нам вреда со всех сторон. Я только «за»! И я, Отто Скорцени, готов исполнить любую задачу, хоть в Антарктиде, хоть на Луне. А уж совершить вылазку в Азию — это раз плюнуть!
