Оранжевые просторы Кызылкума ответили человеку величественно-гордым безмолвием и плотной стеной духоты. «И это с самого-то утра?! Даже страшно представить, каким будет лето…» — подумалось лейтенанту, растирающему ногу выше раны. Она саднила после ходьбы по песку с пробуксовкой, но уже не горела и не резала острой болью. Скорее, благодаря лечению мираба, чем лекарствам из набора «Тюрбан».
Николай, ежеминутно оглядываясь, выудил из ранца тальковую присыпку, натер ею освобожденные от сапог и носков стопы и изможденные тяжелым оружием плечи. В который уже раз за эти два дня мысленно поблагодарил тех, кто подписал приказ носить офицерам вместо портянок хлопковые и шерстяные носки по сезону. За столько времени в пути портянки наверняка сбились бы, а ноги превратились бы в пузырящееся сукровицей месиво.
— Ну что, суки фашистские, до скорой встречи, — сказал лейтенант в пустоту, кряхтя и брякая железом, встал и осмотрелся.
Раз немцы двинули по центру пустыни на юг, значит, вынуждены будут идти глубоким распадком в гряде, разграничивающей Кызылкум и Каракумы. По сути, это ущелье без речки, обрывов и песка, но с густой растительностью и множеством живности в ее долине: пресмыкающимися, насекомыми, членистоногими, хищниками и грызунами. Там нет зыбучих мест, термитников и камнепадов, зато достаточно диких пустынных ос. Дехкане когда-то с трудом выгнали их из кишлаков, и теперь эти злые, кусачие насекомые обосновались в ущелье и царствовали там.
— Верной дорогой идете, уроды. Мало не покажется. Тех, кто сможет оттуда выбраться, я на выходе буду ждать. С цветами и шампанским.
Синцов ехидно улыбнулся, подтянул ремни ноши и заковылял вдоль подножия холма, держа курс на юг, в обход каменной гряды.
* * *
Капитан Делягин хорошо выучил пустыню. И особенно ту ее часть, за которую отвечало его ведомство, его райотдел. И прекрасно знал свои обязанности.
Оповещение после донесения Гугуш сработало идеально — все силовые органы района и двух республик поставили под ружье. Погранзаставы, дежурные части милиции, линейные узлы НКВД, подразделения 24-й дивизии САВО, отряды народной дружины, добровольцы и волонтеры из местных дехкан, бывших краснопалочников, — все пришли в движение, бросились изолировать район высадки РДГ ваффен-СС, особенно на значимых направлениях предполагаемого движения немцев. Ключевые станции и опорные пункты вместе с объектами стратегического назначения в течение двух часов были взяты под усиленный контроль. Вооруженные конно-верблюжьи разъезды патрулировали границу Узбекской и Казахской ССР. Автодороги, мосты и ж/д пути оказались под бдительным наблюдением красноармейцев и милиции. В воздух подняли самолеты общей численностью до эскадрильи для барражирования района площадью в пять тысяч квадратных километров. Оперативный штаб, возглавляемый командующим САВО, генерал-лейтенантом Курбаткиным, предполагая, что фашисты могли высадить не один, а несколько десантов в разных точках, бросил все силы на поиски врага. Еще вчера поступила информация о налете на базу 52-й полевой НИЛ на острове Возрождения, о воздушном перехвате советским истребителем вражеского гидросамолета «Викинг», и поступил приказ — найти и обезвредить диверсантов СС.
О десанте противника и вступивших с ним в единоборство двух советских людях весть вмиг разнеслась за пределы сферы секретности НКВД. Местное население быстрее телеграфа передавало информацию, призывая к бдительности и обороне населенных пунктов. Люди доставали спрятанное еще с Гражданской войны огнестрельное оружие, брали в руки холодное, готовили к схватке даже орудия труда — топоры, мотыги, грабли, вилы и лопаты, — чтобы защитить свои дома и семьи. Усиленно заработали средства оповещения, вещающие из репродукторов на столбах в каждом ауле. Органы самоуправления активно сотрудничали с чекистами. Плечом к плечу встали на охрану стратегически важных объектов казахи, узбеки, каракалпаки, туркмены и русские. Единый многонациональный народ включился, как могучий механизм, и стал набирать обороты.
Раздав команды и разослав вооруженные мобильные наряды, капитан Делягин со старшиной Щербичем, сержантом Кобзаевым, отделением сотрудников НКВД и десятком добровольцев из Тамдыбулака рванул в Кызылкудук. Эти пастухи и охотники, землепашцы и животноводы, вооруженные чем попало, мчались на своих домашних скакунах во всю прыть, иногда опережая грузовик с ударной группой силовиков и ловя мимику на строгом, озадаченном лице офицера в пассажирской кабине. В клубах пыли из-под копыт мулов, бактрианов и дромедаров иногда выделялся некогда яркий и разноцветный, а сейчас, из-за слоя песка, блеклый халат Гугуш, которая не осталась в райцентре, а наперекор приказу капитана пустилась с мужчинами в путь.
Уже светало, когда изможденная дорогой группа прибыла в Кызылкудук. Делягин, казалось бы, точно рассчитал курс на опережение, перехватывающий РДГ немцев, но… Полуторка, на которой ехали чекисты, заглохла в трех километрах от аула. Чекистам пришлось скакать дальше на верблюдах, прижавшись к их спинам.
Аул оказался пуст. Местами разрушен и частично сожжен и, судя по в спешке присыпанным песком трупам фашистов, совсем недавно оставлен двумя противоборствующими сторонами.
Капитан прислонился грудью к дувалу, уткнул лицо в сухую глину, оставляя на ней мокрые пятна пота. Он готов был сползти вниз от бессилия, но мозг лихорадочно гудел одно: «Ты не успел! Ты облажался!» Чекист боялся повернуться к своим подчиненным, полукругом стоявшим сзади него и валившимся с ног от усталости, боялся показать им свою слабость. Он не знал, куда сейчас податься, что делать и чем воодушевить народ. В голове, как мухи в банке, бились хаотичные мысли. И тут его выручила Гугуш.
— Офицера, туда, — растрепанная, с чумазым личиком, отряхивающая пыль с халата, девушка показала рукой на юг. — Туда ходить фашисты. Там дедушка.
— Почему ты так решила? — обернулся, наконец, от глиняного забора Делягин и стал поправлять портупею и гимнастерку. Взглядом скользнув по изможденным лицам остальных участников рейда, он отметил их внимание к девушке.
— Дедушка говорил, он гнать шайтан туда. Если не будет в аул, то нам ходить на юг, не пускать шайтан мост и дорога. Дедушка мудрый. Как сказал дедушка, так пустыня делать. Это закон!
— Я понял, понял тебя, дорогая! Твой дед не зря уважаем в народе, известный мираб и аксакал.
— Еще он хороший пастух и охотник, — заметил один из дехкан, облокотившийся на рукоятку мотыги, упершейся в грунт.
Остальные тихо заголосили, подтверждая слова товарища.
— Тихо-о! Возможно, враг не дремлет и устроил засаду нам или нашим героям, Синцову и Агинбеку. Среди трупов мы их не обнаружили. Значит, они живы и продолжают преследование противника. Гугуш, куда могли подеваться селяне? Дед что-то говорил тебе про них? Про эвакуацию народа.
— Дедушка посылать Аманжол всех уводить Зарафшан. Пещера там.
Капитан проследил за направлением руки девушки и кивнул.
— Старшина, — обратился он к подручному, — есть вероятность, что селяне захвачены фашистами в качестве заложников. Поэтому твоя задача — быстро найти пещеру у Зарафшана, обнаружить людей и убедиться, что все они вне опасности, что живы и здоровы. Возьми половину дехкан и двух бойцов, скачите на юго-восток, разыщите жителей. Я сейчас доложу обстановку по рации в штаб и выйду с остальными на юг, в сторону гряды Тамдытау. В случае обнаружения врага — красная ракета в небо. А там по обстоятельствам. Как понял меня, старшина Щербич?
