– Я вышел на тебя случайно, – говорит он, глубоко затягиваясь. – Искал маньяка и увидел на старой школьной фотографии Ивана Саранского. И обалдел. Потом поговорил с Сидорчуком. Много интересного узнал. И я не удивлюсь, если ты имеешь отношение к производству паленой водки. Откуда у тебя такие деньги? Ну?
– Я врач.
– Не свисти.
– У меня частная фирма.
– Фирма, – хмыкнул брат. – Ты в этих местах два года назад развернул бурную деятельность, ты следочки оставляешь за собой. Кровавые следочки – женские изуродованные трупы. И Сидорчук тогда же начал возводить свой особняк. А теперь там бизнес делает. Совпадение? Когда речь идет о тебе, не бывает совпадений. Цыпин взятки берет. Крестный отец Цыпин – берет взятки. Все ты, сволочь, ты! Где ты – там зло.
– Что… Что со мной будет?
– Я тебя убью, – спокойно сказал брат. – И все останется на своих местах. Один Иван Мукаев, ни одного Саранского. Никто не узнает, даром я, что ли, перед зеркалом столько тренировался! Изучал тебя на кассете. Я отведу тебя в лесок, шлепну по-тихому, потом переоденусь в твой костюм и вернусь к твоей матери.
– Да, но…
– Заткнись! Скажу, что срочные дела, позвонили, мол, по мобильнику, сяду в твой «Мерседес» и укачу. Все. Исчез человек. В наше время в этом нет ничего странного.
– Тело… Тело найдут.
– Не найдут. Я все-таки следователь, – брат жестко усмехнулся, – и насчет того, как лучше спрятать труп, соображаю. Да тебе все эти подробности ни к чему. А маньяк у меня на примете уже есть. Твой дружок Илюха Сидорчук. Он и сядет. Я и Цыпину уже позвонил. Правда, ехал сюда не за тем, но раз уж ты под руку подвернулся… А сядет другой.
– Но он же не убивал!
– Этого никто не узнает. Все поверят, что убивал, потому что в районе отныне не будет никакого маньяка. И трупов с характерными ранами больше не найдут. Вот видишь, какой я умный? То-то. Это у нас, должно быть, наследственное. Только тебя, брат, не туда занесло. Сам виноват. Эх! Как бы я хотел тобой гордиться! А приходится убивать. Ну пойдем! Давай, лезь через забор. Сможешь?
И следователь Мукаев, бросив под ноги окурок, достал из кармана пистолет. Через забор Иван Саранский перелез легко. Теннис, бассейн, бег трусцой, здоровый образ жизни. И вот следователь Мукаев дышал тяжело, когда свалился на землю по ту сторону забора. И тут у Ивана Саранского появилась уверенность: он убежит от брата, непременно убежит. Вот сейчас и надо это сделать. Надо исчезнуть. Брат не найдет его никогда. Дом продать, переехать в другой город. Или за границу? Есть с чем. Не только деньги. Есть еще и…
И он побежал.
– Куда? Стой?!! – закричал следователь Мукаев и рванулся за ним.
Канава. Перепрыгнул через нее легко, прыжок был длинный, красивый. А вот Мукаев шлепнулся на другой бережок неуклюже, чертыхнулся, потом зашарил рукой в траве:
– Куда же телефон… А! Черт с ним!
Вскочил и побежал за убегающим братом. Но время потерял. Иван Саранский уже продирался сквозь густой кустарник, трещали ветки.
– Стой! – закричал следователь Мукаев.
Бежал он тяжело, то и дело спотыкался о корни. Брат догонял брата. Это казалось похожим на игру. Жаль, что у них было такое разное детство, и так далеко друг от друга. Но поиграть все равно довелось. Спустя много лет. Кто не спрятался, я не виноват. Ивану Саранскому стало весело. Он даже перестал верить в серьезность происходящего. Но тут раздался первый выстрел. Старший сдаваться не собирался.
– Стой! Все равно убью! Стой!
Саранский вспомнил об оружии в кармане пиджака и достал его. Этого старший не предусмотрел. Но надо же защищаться! Это же игра! Казаки-разбойники. Кто не спрятался, я не…
Еще один выстрел. Вот неугомонный! Он так и будет палить, не успокоится. И упрям, ужасно упрям. Бежит ведь. Ты проиграешь, брат. Спортом надо заниматься. Спортом…
– Стой!
Игра так игра. Пусть в ней все будет по-настоящему. В настоящей игре надо отстреливаться. Вытащил пистолет, на бегу пальнул на звук ломающихся веток. И еще раз. Реакция у него всегда была отменная. И сам он в отличной физической форме. Бежать легко. И стрелять легко. Весело. Пальнул еще разок. Странно, но ветки больше не трещали.
Он пробежал немного вперед и остановился. Все, что ли? Игра закончилась? Брат наконец успокоился? Теперь они могут поговорить нормально. Как братья. У него есть деньги, много денег. Зачем убивать? Лучше бы Мукаев отпустил его за границу. И взял деньги. Он не против. С братом надо делиться. Зачем такие сложности? Зачем вообще кого-то убивать?
Странно, но он больше не слышал следователя Мукаева. Затаился в засаде? Ждет? Что ж, пусть так. Брат старше его, урода, на целых пятнадцать минут. Он нормален. Он хороший человек. Честный. Мертвый человек.
Мертвый?! Лежит в кустах, висок окровавлен, на застывающем лице удивление. Как же так? Урод умеет бегать и стрелять? Как же так?
Но все было по-честному!
– Это я-а… Я умер… – впервые сказал он тогда. Голова болела, в ушах звенело, во рту было сухо. Он смотрел на мертвеца и чувствовал, что внутри все холодеет.
Точно такое же лицо! Его собственное лицо. К этому невозможно быстро привыкнуть. Если вообще возможно. Он лежал на земле и не дышал. Нагнулся, потрогал пальцем свои мертвые губы. Теплые еще. Не мог поверить, что умер. Взял руку, привычно нащупал пульс. Нет пульса. Конец. И вдруг завыл громко, тоскливо:
– Я уме-ер!
Сидел у мертвого тела долго, все рассматривал себя. Оказывается, он красивый. Был. Все это не живое теперь, а мертвое. Он сам себя убил. И тут он наконец очнулся. Надо что-то делать. Взял из мертвой руки пистолет. Как же ты, брат, промахнулся-то? Судьба – злодейка. Злая была шутка. Или у каждого своя судьба? Миссия Ивана Саранского на земле еще не закончена.
Пистолет он взял себе, потом оттащил тело подальше, туда, где приметил неглубокую яму в земле. Положил брата в яму и торопливо начал закидывать его ветками.
Обратно шел, спотыкаясь. Наткнулся на черную кожаную куртку. Брат скинул ее, чтобы легче было бежать. Сунул руку в карман и вытащил оттуда служебное удостоверение. Открыл, машинально начал читать. Мукаев… Иван… Александрович… Они еще и тезки! Куртку взял с собой, документы брата сунул в карман.
Открыв машину, кинул на переднее сиденье одежду следователя Мукаева, в бардачок положил его оружие. Устало вошел в дом. Попрощаться. Он принял решение ехать!
– Ванечка, где ты был?
– Мама, мне срочно позвонили, надо ехать.
– Как же? – растерялась она. – А обедать?
– Не надо. По пути что-нибудь перехвачу. Дело срочное. Я тебе позвоню.
Все было точно так, как описывал следователь Мукаев. Одно «но». В черном «Мерседесе» из поселка Горетовка в тот день уехал настоящий Иван Саранский.
