Зоя… Это воспоминание было последним. Если бы он подумал о ней раньше, то мог бы и спастись. Отчаянно жаль вдруг стало те два солнечных дня в деревне, речку, жаркое солнце, двух хорошеньких десятилетних девчонок, острожные (чтобы никого не разбудить) поцелуи ночью на террасе. Не хотелось потерять и друга детства, не того, что висел на батарее в огромном пустом доме, а того, который вроде бы вовсе и не его друг. Жаль стало и пожилого человека с одышкой, усталого, запутавшегося, жаль высокую женщину со сросшимися на переносице бровями. Жаль того, что могло случиться с ним раньше, но почему-то досталось другому и прошло так бездарно, впустую. Жалко себя и вообще… Жизнь?
Он не мог к ним вернуться. И никому ничего не хотел объяснять. Это главное: никому и ничего не объяснять. Он думал, что сначала будет взрыв и смерть его станет легкой, а потом его мертвое тело сгорит, но огонь добрался раньше. Все-таки тому, другому, было легче. Он горел уже мертвым. Но зато это спасение. Болезнь больше не вернется. Все-таки он ее победил. А брата жаль. «Я старше тебя…»
Теперь они уже ровесники. До Страшного суда, который, может, будет, а может, нет. Кто как верит.
День двадцатый
– Самоубийство, Владлен Илларионович, – Руслан Свистунов выглядел усталым. – Но нет никаких сомнений в том, что Сидорчук и был маньяком, которого мы так долго искали.
– А что же Ваня не пришел?
– Да он там… В общем…
– Капитан Свистунов!
– Есть!
– Доложите, как положено… Ты не жалей меня. Не жалей…
– Правда, что вы на пенсию уходите, Владлен Илларионович?
– Что ж. Пора… Да… Ухожу.
– Он снова исчез. Дома не ночевал.
– Ну это еще ничего не значит. Наш Ваня… – Цыпин вдруг осекся, что-то вспомнив. – Ищут его?
– Уже ищут.
– Значит, это был Сидорчук. Что ж, надо закрывать дело. Как с доказательствами?
– Все будет в лучшем виде, Владлен Илларионович.
– Ну-ну. Как-то оно все… – И вдруг Цыпин тихо спросил: – Как думаешь, кто это был?
– Следователь прокуратуры Иван Александрович Мукаев, проживающий по адресу…
– Да ну вас! Как сговорились! Что ж, Мукаев так Мукаев.
…и дальше…
Сколько живешь на свете, не перестаешь удивляться. Руслан Свистунов где-то прочитал, что отпечатки пальцев у близнецов на девяносто восемь процентов совпадают. Но никто ведь не дактилоскопировал всех близнецов в мире.
Поэтому он снял отпечатки с пистолета, изъятого у Сидорчука. И с фотоаппарата, подаренного на тридцатипятилетие другом детства Ванькой Мукаевым. Фотоаппарат валялся в шкафу с марта месяца, отщелканная на юбилее пленка так и не была проявлена. Снимал тот, кто его подарил: следователь прокуратуры Мукаев. Отпечатки, снятые с фотоаппарата Свистунов тоже отправил на экспертизу. Вскоре прислали результат.
И вот тут он удивился. Они оказались разные! То есть принадлежали двум разным людям. Во многом совпадали, но у второго мужчины пальцы, по словам эксперта, были изъедены реактивами, много застарелых шрамов, а некоторые линии полустерты в результате химических ожогов. На пистолете, из которого убили мужчину в Горетовке (личность его так и не удалось установить), отпечатков пальцев следователя Мукаева не было. Кроме Сидорчука это оружие держал в руках и другой человек. Такие же «пальчики» с застарелыми ожогами и шрамами Руслан зафиксировал в кабинете Мукаева, а также на гаечном ключе, который подобрал в гараже и принес эксперту вместе с бутылкой дорогого коньяка. Чтобы не задавал вопросов.
Потому что никто так и не узнал о частном расследовании капитана Свистунова. В тот день, когда вновь пропал следователь Мукаев, в сводке происшествий по Московской области оказался пожар. Сгорел коттедж в поселке в тридцати километрах от Москвы. Его хозяин Иван Александрович Саранский не смог выбраться из пламени и остался под обломками дома.
Но об этом Руслан тоже никому не сказал. Он просто поставил точку в деле серийного убийцы и с чистой совестью отправил его в архив.
Например, на дорогах Московской области можно встретить странную женщину на стареньких «Жигулях». Один глаз у нее карий, другой голубой. Иногда в машине вместе с ней сидят близняшки, красивые темноволосые девочки. Женщина, никуда не спеша и не обращая внимания на сигналы разозленных черепашьей скоростью ее машины водителей, едет по шоссе, стараясь держаться ближе к обочине. Когда она видит одинокого путника или голосующего мужчину высокого роста, резко тормозит и выскакивает из машины. Она бежит навстречу мужчине, но бежит недолго. Внезапно останавливается, разворачивается и медленно идет обратно к своим стареньким «Жигулям», садится в них и уезжает. Те, кто видит ее не первый раз, привыкли. Остальные переглядываются и крутят пальцем у виска: ненормальная! Женщина не оставляет своих поисков, хотя все советуют:
– Брось, Зоя! Его давно уже нет в живых, твоего Вани!
Но она упрямо качает головой:
– Он вернется. Я верю, что он все вспомнит и обязательно вернется.
Что тут поделаешь? Один глаз у нее карий, а другой голубой.
