– Да, – подтвердил эрхан, внимательно наблюдая за моим выражением лица, – в ночь гибели Эрратиана родилась крепкая и полностью здоровая девочка.
Короткий смешок я подавил с трудом, осознавая тот факт, что некогда тощий человеческий подросток, ставший впоследствии моей ученицей, оказался хоть ненамного, но старше меня! Пожалуй, данная информация сильно позабавит одного чешуйчатого ящера, обитающего в последнее время непосредственно в зоне видимости спокойно относящейся к такому раскладу Саминэ. Меня не слишком раздражала образовавшаяся между ними связь с неясным пока назначением, но, пожалуй, лишний повод для насмешек языкастому некроманту я предоставлять не буду. Во избежание неприятных последствий.
– Кейну об этом не говори, – угадав ход моих мыслей, понимающе усмехнулся Владислав и, отбросив всякий намёк на улыбку, без перехода, сухо заметил: – Инцест, как ты знаешь, чреват последствиями. Но в данном случае слияние родственных генов вылилось не в уродство, а в весьма интересную особенность.
– Эльсами стала интуитом, – закончил я за него, теперь понимая, отчего столь редкий дар был мало изучен и приходился лишь на одного человека из десятка тысяч. У иных рас интуитивные способности встречались ещё реже и, соответственно, практически нигде не упоминались.
– Да, – кивнул магистр Академии некромантии. – К тому же Эльсами родилась точной копией Самины. Взглянув в первый раз в её карие глаза, я навсегда изменил своё отношение к ней. С каждым годом она становилась взрослее и всё больше походила на мать, а я всё сильнее привязывался к этому милому и непосредственному ребёнку. Не скажу, что принял её, как родную, что она сразу стала мне безумно дорога, что я терпел её только ради Самины… Эльсами мне по-своему важна. Это сложно описать, Ари… Я люблю Эльсами, но не переношу на неё свои чувства, которые испытывал к её матери. Да, она её кровь и плоть, да, я не виню её за грехи отца, я понимаю – она другая. И чувства к ней иные. Что же до презрения, ненависти и прочего – их не было никогда.
– Понимаю, – спокойно кивнул я, оставляя вновь опустевший бокал.
В моих словах не было ни капли лжи и притворства – я действительно понимал, что чувствовал Владислав. Нечто подобное я уже слышал когда-то от другого нелюдя. Остиэль тер Ник испытывал такие же чувства ко мне и, кстати, не переносил на нас чувства к нашей матери или ненависть к отцу, а любил нас совершенно по-иному. Просто за то, что мы такие, какие есть.
– Знаменитый хамелеон Эвритамэля… – прищурившись, насмешливо протянул Владислав, верно расшифровав мой намёк. – Кто бы мог подумать!
– Эльсами родилась с меткой Латимиры? – спросил я до того, как эрхан пустился в долгие размышления на тему абсолютно не касающихся его отношений между близкими мне людьми.
– Да, – не став увиливать, сразу ответил мужчина. Скинув камзол, он отбросил его на стоящий неподалёку табурет и, закатывая рукава рубашки, уточнил: – Не скажу, чтобы это как-то огорчило Самину. Видишь ли, Ари, она никогда не распространялась о своём происхождении, но была уверена, что и её дочь постигнет участь служения богине. Так что алый цвет в волосах новорождённой девочки не стал сюрпризом. Напротив, Самина была рада этому факту и лишь однажды обмолвилась, что малышка сможет себя защитить, когда за ней придут. И снова тогда она ушла от ответа, но когда Эльсами исполнилось тринадцать, в ворота особняка действительно постучались. Проклятые жрицы Латимиры пришли за девочкой… но вынуждены были вскоре уйти. Одни.
– Почему? – вскинул я брови, терзаясь догадками, как же матери моей воспитанницы удалось выстоять против столь могущественного и многочисленного культа?
– Магия, – хмыкнул Владислав, легонько постукивая ногтями по краю ближайшей тарелки с уже подсыхающим, но так и не тронутым сыром. – Вот и ответ на твой недавний вопрос. Самина, как и её дочь, от рождения обладали магией, пятью стихиями из шести.
А жрицам Латимиры воспрещалось ею пользоваться. Будучи ещё подростком, необученная Самина не могла себя контролировать, и приспешники Хранительницы материнства натерпелись последствий спонтанных магических выбросов. В конце концов Самине оказали послабление, и она проводила в храмах лишь половину года, в остальное время учась у магов контролировать свою силу, не пользуясь ею. В случае с Эльсами им тоже пришлось пойти на уступки, с той лишь разницей, что девочка проводила дома лишь три месяца.
– Леди Та’Лих сама учила её… – задумчиво протянул я, пытаясь сформулировать ту самую мысль, что никак не давала покоя. Благо помутнение продлилось недолго, и я в удивлении выгнул левую бровь. – Парные саи. Ты говорил, что они осыпались прахом, но не далее как час назад утверждал, что в руках у Эльсами оружие, принадлежащее её матери.
– Я не солгал, – пожал плечами демон. – В ночь Кровавой луны парные саи ковались не только для Эльсами. Вторые, но без традиционного сердечника, были изготовлены для Самины.
– Вот почему Ри их не узнал, – заметил я, припоминая разговор в таверне на окраине Айше. – Он их просто никогда не видел.
– Оружейника на таких вещах не проведёшь, – усмехнулся эрхан, потянувшись за ломтём хлеба, лежащим в плетёной корзинке. – Не пил бы – цены ему не было бы!
– Ты можешь завтра лично высказать ему своё негодование по этому поводу, – откидываясь на спинку стула, насмешливо отозвался я. Но уже в следующий момент, пригубив вина, отбросил прочь всю иронию: – Остаётся один вопрос, Владислав. Кто такой Сетьен Алаутар и что ему нужно от Эльсами?
– Сначала я думал, что именно он её отец, – поморщившись, ответил Владислав, сжимая кулаки. Резко дёрнув головой, откидывая упавшие на лицо волосы, он залпом осушил очередной бокал и признал: – Пока краткий разговор не посеял сомнения в обратном. Мы ведь с ним пересекались не однажды, Ари. Не один раз я пускал ему кровь и могу уверенно утверждать, что поганая жидкость, текущая в его венах, не имеет ни малейшего отношения к крови Эльсами. Он всего лишь пешка. Шавка на поводке своего хозяина.
– А хозяин весьма заинтересован в трогательном воссоединении со своей дочерью? – иронично вскинул я брови. – Это даже не смешно, Владислав.
– Вначале я думал, что его цель – Самина, – не обратив внимания на мой сарказм, пояснил преподаватель ядоделия, отложив в сторону хлеб, к которому так и не притронулся. – Но когда участились случаи нападения на Эльсами и каждый раз белобрысый ублюдок пытался взять её живой, я понял, в чём дело. После призналась и Самина… А в скором времени, при очередной стычке, мне удалось поговорить с этим упырём «по душам». Тогда и познакомились.
– Весьма… сомнительная честь, – хмыкнул я, не испытывая, однако, ни тени иронии. – Что ему от неё нужно?
– Не ему, – покачал головой демон, – брату Самины и отцу Эльсами. Сетьен нёс какую-то блажь о воссоединении семьи и кровных узах, приносящих какую-то пользу… Бред полнейший, я всегда подозревал, что он повёрнутый псих. Но псих настойчивый и к тому же опасный. Только раз в его речах промелькнуло что-то похожее на отголоски разума, из которых можно вытащить крупицу правды. Отцу Эльсами не нужна она сама, ему нужна её кровь и её магия.
