Напрасно. Полины нигде не было.
Он двинулся обратно, высвечивая на этот раз фундамент девятиэтажки.
Стоп, а это что такое?!
Лестница в окружении серых бетонных стенок. Ведет в подвал. Одиннадцать ступеней.
Дверь, обитая листовым железом. То есть, дверь не железная, лишь покрытая листами… И в ней замочная скважина. Довольно большая, для старого типа ключей с бородкой.
Роман заглянул: внутри горел неяркий свет. Дежурный? Он тут всегда горит? Это не признак того, что в подвале кто-то находится в данный момент?
Не зная ответа на данные вопросы, Роман постучал. Звук был противный, громкий, гулкий. Но никто на него не откликнулся.
Он снова припал к замочной скважине, пытаясь хоть что-то разглядеть.
В поле его зрения оказались вовсе не трубы, как он ожидал, а угол дощатого стола и часть стула. Больше ничего не видно.
Как открыть дверь, он не представлял. У отца водились настоящие отмычки, хотя в случае нужды он мог отпереть несложный замок и скрепкой. Но Роман умел открывать только машины, и отмычкой ему служила «удавка» – длинная тросточка с петлей на конце, поднимавшей кнопку дверцы. Ну и для электронных замков у него имелась электронная же отмычка. Все это в данном случае было бесполезным.
Подумав, Роман покопался в рюкзаке и достал оттуда эндоскоп – гибкий зонд с камерой на конце. Но не для диагностики мотора автомобиля – такие теперь имеются у всех тружеников авторемонтных заведений, – а ЛОР-эндоскоп, тончайшая трубочка для исследования носоглотки с камерой диаметром всего два миллиметра. Он специально купил этот прибор для особо сложных случаев, когда обычный автоэндоскоп не выручал. И сейчас о нем вспомнил.
Он поднес камеру зонда к замочной скважине – ура, проходит! Достал из рюкзака планшет, подключил к нему эндоскоп. Аккуратно ввел зонд в замочную скважину и включил обзор. На экране планшета возникла комната метров восемнадцати. В центре стол со стульями, под столом обычное оцинкованное ведро, предназначенное для мусора, поскольку из него торчали одноразовые тарелки и разномастные горлышки бутылок. Сбоку – Роман повернул эндоскоп в скважине – у правой стены два самодельных деревянных лежака, один над другим, наподобие детских двухъярусных кроватей, на них подушки без наволочек и одеяла без пододеяльников. У другой стены старый трехстворчатый шифоньер без одной дверцы. В задней стене, левее стола, проем. Куда он ведет, непонятно, но, по логике, должен вести туда, где находятся трубы, обеспечивающие дом водой и канализацией.
Выходит, в этом предбаннике сантехники обустроили местечко для дружеских выпивонов. А то и ночевок, когда после выпивона ноги не держат.
Неважно. Главное, что Полины здесь не было.
Хотя это еще ничего не значило. Девушку могли здесь прятать некоторое время, а затем утащить куда-то еще…
Свет в комнате был крайне тусклым, а подсветка в камере эндоскопа ничем помочь не могла: она отлично освещала узкие носовые проходы, но никак не комнаты. Роман, медленно поворачивая зонд, теперь рассматривал помещение «сантиметр за сантиметром». Изображение было не слишком хорошим – опять же, камера рассчитана на обзор тесных и близких к ней объектов, а дальние расплывались. Как ни подстраивал Роман ее объектив, все равно мелкие детали рассмотреть не удавалось. Что-то лежало на полу, между столом и одним из стульев, что-то белое – но что?!
Роман сделал несколько снимков и записал их на планшет. Затем с помощью программы фоторедактора принялся улучшать изображение. И, наконец, увидел довольно четко: веревки. Бельевые веревки валялись на полу вокруг ножек стула, и все они были разрезаны таким образом, будто кого-то сначала примотали ими к спинке, а затем одним взмахом ножа (или ножниц) освободили от них.
Из чего отнюдь не следовало, что пленницу освободили… Ее могли развязать лишь для того, чтобы перевести (или перевезти) в другое место, более надежное. Поскольку сюда, в этот предбанник, хаживал явно не один человек. И, весьма вероятно, у многих имелись от него ключи. Следовательно, в любой момент один из завсегдатаев этой «трапезной» мог сюда наведаться. Похититель Полины не стал бы так рисковать. Он должен был Полину перепрятать.
Хочется надеяться, что живую…
Роман вспомнил ее лицо на фотографии, полное жизни, веры в близкое счастье.
Полина должна жить. Нужно ее найти во что бы то ни стало.
Он набрал номер отца: посоветоваться, как лучше взяться за поиски завсегдатаев подвала.
И долго слушал гудки. Папа так и не ответил.
Значит, не может.
Камергерский переулок
Отправив сына к дому Полины, Алексей Кисанов поехал в сторону центра. Добрался он на удивление быстро, нашел место для парковки и бегом помчался по переходу в Камергерский переулок. Хотелось надеяться, что место свидания Полины с Кириллом обнаружится именно тут, а не где-то в округе. Ведь людям свойственно называть наиболее известное место, назначая встречу, даже если само заведение находится в ближайшем переулке, о существовании которого даже не все москвичи подозревают.
Опыт Алексея научил избегать словосочетания «частный детектив», которое звучит для уха работника туристических и развлекательных заведений почти как «полиция», и потому решил представиться отцом, у которого пропала дочь. Он начал обходить рестораны, где показывал фото Полины, фото блондина из дела Алевтины Петровны и давал устное описание Кирилла, за неимением снимка последнего. Ему повезло: во втором же ресторане девушка с бейджиком «Анна, менеджер» узнала по описанию Кирилла.
– Он дооолго ждал! Я даже удивилась: это же какой дурой надо быть, чтобы продинамить такого симпатичного парня! Ой, извините, если тут речь про вашу дочь, то я извиняюсь.
Она просто прелесть, эта «Анна, менеджер». Надо будет не забыть передать ее фразу Александре. Жена обожает подобные перлы.
– А почему вы решили, что он ждал девушку, а не, к примеру, делового партнера?
– Не, он не голубой, у меня глаз наметанный, можете верить.
– Когда я сказал про делового партнера, я имел в виду именно делового пар…
– А, ну так бы сразу и сказали! Не, он девушку ждал. Нервничал, звонил ей все время. С деловым партнером так не нервничают… Главное, в такое время. Только она не отвечала. Если это ваша дочка, то… Не отвечала она, в общем. Так он и промаялся почти два часа. Я даже ему намекнула, что если захочет утешиться, то могу помочь! Симпатяга такой… Я шучу, ха-ха. Если это ваша дочка… Умолкаю. Он не так давно ушел, между прочим. И почти сразу заявилась какая-то девица, о нем расспрашивала. Он пользуется популярностью, этот мэн. Хотя, может, ваша дочка как раз заявилась? Припоздамшись на пару часов?
«Припоздамшись» – класс. Сашка порадуется.
– Я вам показывал ее фото. Посмотрите еще раз. Она?
– Не. Ваще ничего общего. И хорошо для вас, между прочим. То была какая-то крашеная блондинка с такой мордой, знаете… как бы так выразиться… продажной. Вы бы своей дочке такую морду… личико, в смысле… не пожелали. А уж одета как, атас полный!
