– Пошли.
Степан Николаевич вышел в прихожую, снова надел куртку. Крикнул жене, что уходит ненадолго, и выпустил Романа из квартиры.
– Здесь недалеко, в двух домах, – говорил он, поворачивая из подъезда налево. – Но имей в виду: он хороший парень, честный. Просто он с трудом понимает, как тут жить надо… У себя в таджикской деревне ничему не научился, кроме как за овцами ухаживать. Или козами, не знаю. Короче, Мамет его зовут, грузчиком в «Пятерочке» работает. Я почему на него думаю, – не потому, что он плохой, ты это помни! А потому, что он привык подрабатывать, готов услужить любому, кто только позовет. Бабуси наши его часто просят сумки поднести или прибить что – никогда не откажет. Берется за все, хотя умеет мало. Но рвется. И если бы ему кто денег дал и сказал: схвати девушку по дороге и сделай то-то – он согласился бы. Добрый, да, но мозгу мало…
– Утешили.
– А что, и утешил! – вдруг повысил голос Степан Николаевич. – Он хотя бы твою Полинку не станет насиловать! Он даже алкоголем не злоупотребляет! Мы за обедом по водочке любим вдарить, а он полрюмашки выпьет, и все. Зовем его с нами покушать, потому что всем нам помогает по доброте душевной, бесплатно. Воду из магазина домой притаскивает, квас, пивко, и водочку всегда продаст после десяти… Но это нам, чужим, он за деньги помогает, конечно. И если ему кто-то заплатил и сказал: поймать и спрятать, – то он поймал и спрятал. И не больше!
– А если ему сказали: поймай и убей? – хмуро поинтересовался Роман.
У Степана Николаевича вытянулось лицо. Он ничего не ответил.
Они повернули пару раз, и Степан Николаевич указал на двенадцатиэтажную коробку:
– Сюда.
Мамет, заслышав знакомый голос в домофоне, открыл подъезд, и через минуту они уже стояли перед грязной дверью на втором этаже. Плечистый таджик с круглой головой и коротко стриженными волосами возник на пороге, не дожидаясь звонка.
– Вы ее заберете? Вы за ней пришли, да? – с надеждой спросил он. – Я уже не знаю, что делать, она плачет все время…
Говорил он с жутким акцентом, Роман с трудом распознавал слова. Но самое непонятное заключалось в реакции Мамета: он не удивился, не испугался, а, напротив, испытал заметное облегчение при появлении Степана.
– Она тут?
Степан Николаевич прошел в комнату, Роман за ним. На полу лежало какое-то тряпье и подушки, что-то вроде постелей. Похоже, Мамет тут жил не один, но сейчас в комнате никого не было, кроме заплаканной Полины, привязанной к спинке стула уже знакомыми белыми веревками. Рот ее был затянут грязным платком.
– Освободи девушку, – распорядился Степан Николаевич.
Таджик охотно достал ножницы и принялся резать веревки позади спинки.
– Полина, я сын Алексея Кисанова, не волнуйтесь, все кончилось, я вас отсюда заберу, – произнес Роман.
Он направился к девушке, смотревшей на него огромными влажными глазами, в уголках которых блестели слезы. Взяв у таджика ножницы, он, просунув одно лезвие сверху вниз под платок со стороны скулы, разрезал его, брезгливо бросил куски на пол. Придерживая Полину за плечи, помог ей встать со стула – от долгого сидения ноги небось затекли – и отвел девушку в ванную. Там было довольно грязно, но все же из-под крана текла водопроводная вода и на раковине нашлась бутылочка с жидким мылом для рук. Полина умыла лицо и несколько раз прополоскала рот, затем покрутилась в поисках полотенца. Но то, что попалось в их поле зрения, вызывало тошноту.
– У меня в рюкзаке есть упаковка салфеток, – произнес Роман.
– У меня в сумочке тоже есть, – Полина постаралась улыбнуться, но вышло криво. От довольно долгого давления платка ее губы опухли, в них появились трещинки, и улыбаться девушке было больно.
– А сумочка?..
– Вон она, у стенки, – и Полина, подняв сумку и прижав ее к себе, направилась обратно в сторону ванной.
Видимо, в туалет ей нужно, подумал Роман и повернулся к сантехнику.
– Почему Мамет решил, что вы пришли за девушкой? Это вы велели ее поймать?!
– Ты больной, что ли? Откуда мне знать, что творится в голове у этого парня! Сейчас попробуем выяснить. Мамет, кто тебя просил поймать эту девушку?
– Ваш друг.
– Который?
– Такой… – Мамет показал руками что-то неопределенное. – С белыми волосами.
– Седой?
– Нет, просто белый.
– Блондин? Русый?
– Да, русский, русский!
Степан Николаевич вздохнул. Но продолжал говорить с Маметом терпеливо, будто с ребенком. Он сумел выяснить, что мужчина тот был среднего роста, с очень светлыми волосами, коротко стриженными. Но ему это ни о чем не говорило.
– С чего ты взял, что это мой друг?
– Он сказал. Что по вашей просьбе. Что вы его друг и он вам помогает. Что девушку надо спрятать, а то ее ищет плохой человек. И денег дал, пятьсот рублей. Только надо будет ее привязать, сказал, потому что она не понимает, она глупая женщина и будет кричать.
Степан Николаевич посмотрел на Романа.
– Постойте-ка… – Ромка вспомнил о фотографии, которую должен был прислать отец. Звука он не слышал, слишком был занят, но если отец сказал, значит…
Экран засветился. Так и есть, снимок пришел.
Роман увеличил его, раздвинув изображение пальцами. Мужчина на снимке был не просто белобрыс, он производил впечатление альбиноса.
– Смотри, Мамет. Это он?
Таджик усиленно закивал. Степан Николаевич с Романом переглянулись.
– Видимо, он высматривал тут, кого можно нанять, – предположил Роман. – Вы сегодня вместе обедали? Когда закончили, в котором часу?
Роман знал, что Кирилл объявился лишь вчера вечером. Значит, выследить подходящую кандидатуру на роль похитителя этот тип мог только сегодня.
– Да как обычно. Начали в час, закончили в два.
– Не заметили этого типа возле вашей трапезной?
– Трапезной? Хех, надо будет ребятам сказать, они посмеются… Я ел, понимаешь. И пил. По сторонам не глядел. Хотя, держи, в твою пользу будет: по хорошей погоде у нас дверь всегда открыта. Так что если кто подсматривал…
– То увидел. Мамет был с вами?
– Да. Но ушел раньше, его жучат в магазине за опоздания.
– Спросите его, когда «ваш друг» к нему подошел?
Как Роман и ожидал, белобрысый нанял Мамета вскоре после обеда. Стало быть, увидел его в компании сантехников, понял, что опекает его именно Степан, проследил, где таджик работает… А когда сантехники разошлись по своим участкам, отправился нанимать Мамета.
– Ты сам придумал ее в подвале спрятать? – спросил Роман.
Мамет закивал.
– Придумал сам, а ваш друг меня похвалил, потому что это хорошая идея.
