Кондратию этого хватило. Он быстро вскочил на ноги и, отразив удар клинка возникшего из-за сосны третьего подмастерья, на этот раз окончательно вывел его из игры мощным ударом в пах. Парень взвыл, скорчился и, выронив меч, заскулил как раненый пес, откатившись в сторону.
Кузнец за это время успел вскочить на ноги, но поврежденное колено не позволило ему провести быструю контратаку. Зато дало несколько нужных мгновений боярину, который, к удивлению кузнеца, отбросил щит и меч в сторону, а потом с голыми руками отразил атаку меченосца. Он ушел в сторону от выброшенной вперед руки с клинком. Перехватил ее кисть, заломил и повел в сторону так резко, что бывший атаман вслед за своей рукой описал круг в воздухе и рухнул мордой в грязь у самого озера.
– Ну что, кузнец, на сегодня игра окончена? – издевательски поинтересовался Кондратий, приближаясь к поверженному атаману, который медленно очухивался, сплевывая грязь изо рта, и ощупывал свое распухшее колено.
На этот раз учитель был явно раздосадован его успехами. И не смог справиться со своей досадой. А потому перед сном боярин снял поршни с онучами, водрузил на себя коромысло с двумя тяжеленными ведрами и сделал еще несколько кругов вдоль озера босиком, снова разодрав ноги в кровь. Зато он, к счастью, ни разу не получил за неторопливость по пяткам шершавыми палками от подмастерьев. Никто из них не смог в этот вечер составить ему компанию. Ошеломленный кузнец отправил всех зализывать раны.
– Завтра обо всем переговорим, боярин, – произнес он угрожающим голосом, в котором, однако, сквозило изумление пополам с восхищением, – завтра. Иди спать с богом.
Посчитав это за похвалу, уставший, но довольный собой Кондратий улегся на лежанку и заснул сном праведника. На всякий случай положив собственный меч под руку. Мало ли что. Места тут дикие, а люди обидчивые.
Глава шестнадцатая
По прозвищу «Коловрат»
На следующее утро он спал чуть дольше обычного. Даже проснулся сам, никто его не будил. «Уж не зашиб ли я кого вчера случайно?» – озадачился Кондратий. Он сел на лежанке, отбросив лохмотья, которыми прикрывался: ночь выдалась прохладной. Надел свой разодранный кафтан, который с каждым проведенным в лесу днем все более походил на рубище. Зашнуровал поршни и вышел на свет божий.
Кузнеца он нашел тут же, у стены кузницы. Следы вчерашнего побоища были налицо. Васька с перевязанным коленом пользовал своего подмастерья, лежавшего перед ним на двух досках, покрытых тряпицей. Намазал ему ребра какой-то зеленой дрянью и стал туго бинтовать старой повязкой, которая, видно, была на парне всю ночь. Подмастерье, раньше гоголем ходивший по поляне, теперь был похож на сильно побитую собаку и при виде боярина даже вздрогнул.
– Лежи тихо, – приказал кузнец, не обращая внимания на появившегося ученика, – пока не замотаю.
Повернув голову, Кондрат заметил третьего участника вчерашней тренировки по метанию ножей. Тот собирал хворост по краю поляны и как-то осторожно переставлял ноги, стараясь не побеспокоить промежность. «Ну, трое вроде живы, хотя и помяты, – слегка успокоился Кондрат, – и то ладно».
– А где четвертый? – вместо приветствия поинтересовался Кондратий.
– Ему ты вчерась зубы выбил, – спокойно ответил кузнец, бросив, наконец, взгляд на Кондратия, – да рожу повредил маленько. Лежит в землянке, мается. Ему теперь только отваром месяц питаться.
– Говорить-то может? – поинтересовался Кондрат.
– Пока мычать только, – ответил кузнец.
– Ну, извини, если что, – пожал плечами Кондратий, решив, что челюсть парню он, похоже, сломал, – я не со зла. Сами виноваты. Чуть не порешили меня своими ножами. Пришлешь его потом ко мне, лечцу своему покажу.
Кузнец, похоже, и не обижался. Он закончил с перевязкой ушибленных ребер и встал в полный рост.
– Сами разберемся. Золота ты дал. Знахари имеются, да сам я кое-что врачевать научен. А в бою и не такое бывает. Им тоже полезно было с тобой повстречаться.
Кузнец приблизился на пару шагов, прихрамывая.
– Ты-то сам как? – уточнил Кондрат, оглядев слегка распухшую ногу. – Ходить можешь?
– Я заговоренный, – отмахнулся кузнец.
– Ага, – кивнул Кондрат, – что ж ты, заговоренный, вчера меня лежачего ушатать не смог?
Кузнец засопел, скрестив руки на груди. А Кондрат решил, что сказал лишнего. Но слово не воробей.
– Не все ты мне, похоже, рассказал, боярин, – проговорил Васька, проглотив обиду, – я хитер, да и ты непрост. Не мог ты в наших краях драться так научиться. А говорил, что забыл всё. Многое я на своем веку видал, но таких вывертов ни разу. Откудова ты такой бой знаешь, без оружия?
– Мог, не мог, какая разница? – усмехнулся Кондрат, уходя от прямого ответа. – Ты же меня здесь заставляешь свои умения вспомнить. А с оружием или без, не столь важно. На мечах хорошо бьемся? Нападаешь ты с оружием? Вот, считай, что я и вспомнил. Просто чуть больше, чем хотел. Значит, ты молодец, получается. Чем сегодня займемся?
Он снова посмотрел на перемотанное колено учителя.
– Или вы сегодня болеть все собрались?
– Болеть нам некогда, – заявил кузнец и нехотя признал: – Но колено прыгать мне пока не даст. Хорошо ты своего учителя проучил. Урок мне будет. Подмастерья вообще пока из строя выбыли. Но я тобой займусь. Время терять нельзя.
– И чем сегодня развлекаться будем? Опять битвой на мечах?
– Можно и на мечах, – кивнул кузнец, теребя бороду, и сделал какой-то знак подмастерью, – но с мечами у тебя уже неплохо получается. Позже продолжим обучение. А с утра займемся стрельбой. Это умение тоже важно для боя. Лук-то в руках держал?
Кондрат неуверенно кивнул.
– Держал, да нечасто.
– Пойдем-ка тогда за мной, я тебе кое-что поинтереснее лука покажу.
Они вернулись в кузницу, и Васька сразу повел своего ученика в дальний конец кузницы, сначала все же указав на висевшие вдоль стены луки.
– Бери вот эти два, который подлиннее и тот, что покороче, таким степняки управляются. И стрелы вон там в колчанах лежат.
Пока боярин снимал все со стены, Васька Волк возился в дальнем углу, за мехами, извлекая оттуда что-то. А когда закончил, то предъявил боярину странную конструкцию, похожую на средней величины лук с приделанным ложем для стрелы и упором. А еще на нем виднелись крючки для натяжения тетивы. Судя по лицу учителя, тот ожидал от боярина как минимум восхищения диковинной вещью. Но реакция Кондрата, который сразу признал в устройстве арбалет, осмотрев его даже с некоторым пренебрежением, удивила бывшего атамана гораздо сильнее. Однако кузнец еще не потерял надежды удивить своего ученика.
– Не пойму, ты видал, что ли, такую вещь уже? – вопросил он с сомнением, протягивая арбалет Кондратию.
Тот взял арбалет, покрутил его в руках и вернул назад.
