Кондратий взглянул на выложенные в ряд на сухой земле рюкзаки, набитые под завязку разнообразными припасами, от патронов до сухого пайка, затем вновь осмотрел амуницию своих подчиненных. Начал с того, что вперил свой командирский взгляд в крайнего бойца из третьей группы, представлявшего собой просто образец нарушения всех законов формы одежды советской армии. Это был рядовой Семихватов, коренастый парень, пулеметчик, при случае умевший обращаться и с АГС-17
[5].
Начал осмотр обмундирования Кондратий снизу вверх – с ботинок. Отличные были ботинки, надо сказать, хромовые, парадно-выходные
[6]. Продолжил штанами с очень удобными накладными карманами, от летнего полевого хэбэшного обмундирования «нового образца», или «эксперименталки», как ее называли меж собой разведчики. Скользнул взглядом по пятнистой куртке от маскхалата, явно перешитой для удобства местными умельцами из цельного комбинезона. Затем по видневшейся в районе шеи тельняшке – что в Афгане была гордостью только спецназовцев и десантников – и закончил панамкой, единственным предметом, не нарушавшим ничего. Впрочем, также не без гордости подумал Кондратий, в обмундировании его подопечного как раз не хватало еще двух предметов, по которым душманы издалека определяли советских солдат. А именно: металлической каски и бронежилета, которые был обязан носить весь контингент советских войск в Афганистане. А вот спецназу официально давалась такая привилегия – воевать без каски и бронежилета, – вызывавшая зависть у всех остальных родов войск, расквартированных в этой богом забытой стране.
– Это что такое, Семихватов? – наконец открыл рот и для проформы пожурил воина Кондратий, осмотрев обмундирование, собранное из всех возможных форм одежды и даже дополненное кое-чем от себя.
– Форма одежды номер восемь, товарищ старший лейтенант, – пошутил боец, – что имеем…
– …то и носим… – закончил за него Зарубин, слегка нахмурившись, – оно, конечно, понятно…
И, слегка сдвинув свою панамку назад, так как южное солнце уже начало падать за ближайший хребет, уточнил:
– У старшины на складе что, полного комплекта «эксперименталки» для тебя не нашлось?
– Да, понимаете, товарищ старший лейтенант, – начал мямлить боец, закатив глаза к небу, – комплект, конечно, есть. Штаны знатные с удобными карманами. Запихнуть можно что угодно, хоть карту района в пакете, хоть хлеба кусок, хоть магазин с патронами, если в сумке места не хватит. Их я надел. Но вот куртка у нее… в камуфляже сподручнее по горам бегать. Да мне еще пулемет надо тягать на плече, а там погоны пришитые мешают… Ну, а ботинки еще неделю назад, после налета на караван недалеко от Асмара, рассыпались на ошметки. Пришлось парадные надеть.
– Ладно, Василий, – закончил показательные выступления Зарубин, еще раз про себя недобрым словом помянув тех, кто продумывает снаряжение для разведчиков и рассчитывает всевозможные нормы выдачи от количества ботинок на год до количества патронов на один боевой выход, – ты, главное, пред светлые очи высокого командования не попадайся, а то взгреют и меня, и ротного, и всех остальных офицеров за ваш внешний вид.
– Так точно, товарищ старший лейтенант, – делано вытянулся пулеметчик, а затем добавил, хитро прищурившись: – Только оно же, вышестоящее командование, сами знаете, к нам редко наведывается. Так что вам бояться нечего.
– Успокоил, – простив небольшую дерзость своему бывалому пулеметчику, кивнул старлей и перевел взгляд на соседнего бойца, обутого вместо штатных высоких ботинок в отечественные кроссовки марки «Кимры». – Ну а ты, Галиулин, тоже подошвы стер? Или какой приказ вышел новый, о котором я не слышал?
– Никак нет, – ответил не мудрствуя рядовой Галиулин, служивший радистом, и ухмыльнулся всем своим смуглым лицом, – ботинки берегу, товарищ старший лейтенант. Просто в кроссовках по горам скакать удобнее. Да и прочные они. Проверено.
Выше неуставных кроссовок этот боец был полностью одет в хэбэшную «эксперименталку», даже на голове его виднелась кепка установленного образца, а не панамка. А потому старший лейтенант Кондратий Львович Зарубин остался довольным и больше к радисту с вопросами не приставал, переключив свое внимание на остальных. Положа руку на сердце, он должен был признать, что традиция спецназа ГРУ смешивать все формы одежды, укоренившаяся в этих войсках задолго до его появления здесь, была удивительно живучей. А при попустительстве ближайших отцов-командиров, отлично понимавших, что такое реальный бой и какую роль в нем играет удобная амуниция, никто из бойцов и не собирался соблюдать форму одежды
[7]. Из тридцати двух разведчиков ближе всех к указанной форме оказался сегодня улыбчивый Галиулин, одетый в «эксперименталку», и еще снайпер Витя Строгий, на котором красовался только камуфляж, укрывавший его с ног до головы.
Все остальные имели смешанное обмундирование, в котором находились элементы всех известных на сегодня форм одежды советской армии. Был здесь «камуфляж», была «эксперименталка» с многочисленными карманами. У нескольких бойцов имелась даже «прыжковка», которую в Афгане прозвали «песочкой». В этой удобной для ношения форме совершались учебно-тренировочные прыжки с парашютом. У пары бойцов разглядел Кондратий элементы «горного обмундирования», правда, без зимних свитеров и курток, все же август месяц еще стоял на дворе, а потому у многих ввиду теплой погоды от «горняшки» были сейчас только горные ботинки с высокими берцами и триконями.
Но и это было еще не всё. У двоих бывалых вояк из четвертой группы, стоявших сейчас на правом флаге, – старшего сержанта по фамилии Рябоконь, подрывника по профессии, и Азамата Кундурова, его друга и снайпера по совместительству, старший лейтенант Зарубин увидел даже КЗС – «Костюм защитный сетчатый». Этот костюм входил в комплект индивидуальной защиты военнослужащих советской армии и был предназначен для одноразового применения на местности, которую враг мог бы заразить отравляющими или радиоактивными веществами. Состоял этот КЗС из вполне себе удобной хлопчатобумажной куртки с капюшоном и не менее удобных широких шаровар. Обладал отличной воздухопроницаемостью и пользовался большой популярностью среди всего личного состава Ограниченного контингента. Летом под КЗС надевалось лишь нижнее белье, а зимой гораздые на выдумку бойцы натягивали его поверх снаряжения. Но, не из страха, что «моджахеды» применят яды, а просто для утепления. Холодно зимой в горах. Вот и получалось, что эту удобную, но задуманную одноразовой вещь химической службы бойцы таскали до тех пор, пока она не рассыплется в прах. А поскольку служила она действительно недолго, то была нарасхват и постоянно в дефиците.
