Союзники не спешили форсировать события, а продвигались вперед очень и очень осторожно. Еще почти целый год продолжалась война. Нашим войскам пришлось выручать фельдмаршала Монтгомери, когда он со своими войсками попал в крайне тяжелое положение в Арденнах. Крупнейшие сражения развертывались по-прежнему на Восточном фронте. Именно с востока пришла победа.
Освобождаем Карельский перешеек
В трудные для Ленинграда месяцы Краснознаменный Балтийский флот почти половину своего личного состава послал на сухопутный фронт. Теперь, когда враг был отброшен от города и флот готовился к большим делам на море, нам разрешили некоторых моряков из сухопутных частей вернуть на корабли. Флот остро нуждался в квалифицированных специалистах.
Войска Ленинградского фронта, освободив Ленинградскую область, в начале марта 1944 года временно перешли к обороне. Фланг наших войск упирался к тому времени в Нарвский залив. По указанию Ставки развертывалась подготовка к операциям по освобождению Советской Прибалтики. Для этого требовались перегруппировка и накопление сил.
В начале марта в Ставке возник вопрос о предстоящих действиях Балтийского флота в летнюю кампанию 1944 года. Верховный Главнокомандующий поинтересовался составом Балтийского флота и состоянием кораблей. Я доложил. Смысл дальнейшего разговора был один: наступает пора более активных действий на море. Для более обстоятельного знакомства с флотскими делами на этом театре Верховный предложил вызвать в Москву командующего Балтийским флотом адмирала В.Ф. Трибуца. Главный морской штаб получил указание заготовить необходимые материалы и карты.
В середине марта в Москву прибыл Владимир Филиппович Трибуц. Я знал его давно. Мы с ним в один год кончали военно-морское училище имени Фрунзе, собирались вместе служить на линкоре «Парижская коммуна». Но в самый последний момент я изменил своему первоначальному решению и попросил направить меня на юг. Меня тогда соблазнило плавание на новом крейсере. Судьба снова свела меня с В.Ф. Трибуцем в 1929 году в Военно-морской академии. Там мы вспомнили прошлое: зимнюю учебу, летнюю практику, заграничные плавания, как драили палубу, поднимали под сердитые окрики старпома крейсера «Аврора» Рубанина шлюпки. После окончания академии оба вернулись на флоты: он – на свою любимую Балтику, я – на Черное море.
Проходили годы. Я не терял из виду своего однокашника. Много слышал о нем как об опытном и на редкость энергичном командире. В 1939 году В.Ф. Трибуц стал начальником штаба флота, а когда встал вопрос о назначении нового командующего Балтийским флотом, я назвал его фамилию. Молодой, энергичный, опытный командующий руководил подготовкой Балтийского флота в канун войны и вместе с ним перенес испытания тяжелых боев.
Прибыв в Москву, Трибуц узнал, что он вызывается не только в Наркомат ВМФ, но и в Ставку. Вполне естественно, это его несколько взволновало. С озабоченным видом он попросил меня раскрыть существо предстоящих разговоров. Я, конечно, знал, для какой цели его вызывают в Ставку. Решили вместе проанализировать сложившуюся к тому времени обстановку на Балтике, прийти к единому мнению по вопросам, которые могут возникнуть.
Доложив через А.Н. Поскребышева о прибытии командующего Балтийским флотом, я незамедлительно получил ответ:
– Будете приняты вечером в Кремле. Никуда не отлучайтесь.
Часов в семь вечера нас принял Верховный. Прежде чем заслушать адмирала Трибуца, И.В. Сталин коротко коснулся изменившегося к тому времени положения на фронтах и перспектив наступления наших войск. Затем изложил свое мнение о необходимости полнее использовать флоты.
– Теперь у моряков появилась возможность проявить себя и на море, – сказал Сталин, подразумевая, по-видимому, ограниченные до этого возможности Балтийского флота.
Перешли к обсуждению обстановки на Балтике. Сталин внимательно выслушал доклад В.Ф. Трибуца. Командующий заверил, что флот по своему техническому состоянию и подготовке личного состава будет готов, как только очистится залив ото льда, выйти в море, чтобы начать боевые действия. Самым большим препятствием для плавания в море оставались мины. Их было выставлено невероятное множество по всему Финскому заливу, начиная от Таллина и кончая ближайшими к Кронштадту водами. Кроме того, при проведении морских операций мы должны были предусмотреть возможность активных действий на Балтике немецкого флота.
Проанализировав сложившуюся обстановку, мы с Трибуцем пришли к мнению, что в первую очередь должна действовать флотская авиация на коммуникациях противника, а в тех районах, где смогут действовать наши корабельные соединения, они будут поддерживать наступление сухопутных частей артиллерийским огнем и высадкой десантов, особенно при освобождении Карельского перешейка и островов Выборгского залива.
Верховный одобрил наше предложение, чтобы большую часть флота использовать на морском направлении (это касалось не только кораблей, но и авиации, которая до того времени большей частью своих сил действовала на сухопутных направлениях): Он подчеркнул, что действительно в скором времени потребуется поддержка сухопутных флангов со стороны моря. Но предупреждал, чтобы мы напрасно не рисковали кораблями. Прежде всего придется заниматься минами: пробивать фарватеры через минные поля, а это потребует времени и огромных усилий.
Борьба на коммуникациях противника, защита своих морских сообщений, охрана занятого побережья – такие задачи были поставлены Верховным Главнокомандованием перед Балтийским флотом в кампании 1944 года. Тогда же было решено, что впредь все флотские вопросы будут решаться Наркоматом ВМФ.
Здесь мне хочется еще раз пояснить, что в начале войны, когда флоты были подчинены фронтам, а задачи приходилось решать главным образом в интересах суши, роль наркома ВМФ была довольно сложной. В те дни задачи перед флотами, как правило, ставило фронтовое командование и реже Ставка. Но ведь помимо проблем, решаемых флотами на суше, имелись и чисто морские. Это не всегда удавалось разъяснить армейским товарищам, приходилось обращаться за помощью в Генеральный штаб.
С первых дней войны мы с Главным морским штабом пытались определить свои функции в руководстве флотами, когда те бывали оперативно подчинены сухопутному командованию. Сделать это практически было трудно, а настаивать перед Ставкой на изменении порядка в тех условиях мне казалось несвоевременным. В 1944 году положение изменилось. Ставка и Генеральный штаб смогли уделять больше внимания морским театрам. Тогда в одном из разговоров с И.В. Сталиным я поднял вопрос, не пора ли официально узаконить роль наркома ВМФ как главнокомандующего флотами, чтобы он нес всю ответственность за их действия.
И. В. Сталин одобрительно отнесся к этому предложению, но приказания о немедленной подготовке такой директивы не дал. Это произошло несколько позже – в начале февраля 1945 года. Но уже тогда, во время беседы с В.Ф. Трибуцем, прямо сказал:
– Задачи по боевым действиям на море будут ставиться главнокомандующим Военно-Морским Флотом.
Верховный детально расспрашивал, какие корабли остались в строю, как мыслится охрана освобожденного побережья, какие корабли в этом районе у противника.
