Эти меры дали свои результаты. С 8 февраля по 3 марта 1943 года враг был вынужден снабжать свои войска в Тамани, по существу, лишь воздушным путем. Этим занимались 250 транспортных самолетов 8-го воздушного корпуса немцев. Но и им такая задача была не под силу, ведь на Северном Кавказе у гитлеровцев было 398 тысяч солдат и офицеров, 110 тысяч лошадей, 2500 автомашин. К тому же воздушные коммуникации противника находились под непрерывным воздействием нашей авиации. 28 апреля штаб 17-й немецкой армии доносил оперативному отделу штаба группы армий «А»: «Надо сломить русское превосходство в воздухе, иначе на позиции „Готенкопф“ будет катастрофа». Гитлеровцы усилили свою противовоздушную оборону Керчи: расположили зенитный полк, на аэродромы Керченского полуострова и Тамани перебазировали свыше 200 истребителей, в том числе такое отборное соединение, как 3-я истребительная эскадра «Удет».
Черноморский флот, выполняя указания старшего оперативного начальника – командующего Северо-Кавказским фронтом, активизировал свою деятельность в этом районе. В результате противник терял транспорты, боевые корабли, самолеты. Систематически наносились удары по аэродромам. В ночь на 18 августа, например, в результате такого налета были сожжены и сильно повреждены на земле 13 вражеских машин типа Me-109.
Если в восточной части Черного моря в основном действовали надводные корабли и авиация флота, то в западные районы мы посылали подводные лодки, минно-торпедную и отчасти бомбардировочную авиацию.
До середины января 1943 года подводные лодки развертывались в районе вражеских коммуникаций Одесса – Констанца с узловым пунктом в Сулине. С наступлением более тяжелой ледовой обстановки район действий лодок был перенесен южнее – на крымские коммуникации противника, главным образом на линии Севастополь – порты Румынии. За зиму подводники потопили 11 вражеских транспортов общим водоизмещением около 46 тысяч тонн, 5 десантных барж и 2 шхуны; повредили два танкера общей вместимостью 15 тысяч тонн, транспорт водоизмещением 1,5 тысячи тонн и десантную баржу.
Борьбу на морских коммуникациях противника в западной и северо-западной частях Черного моря, а также на Дунае и Днепре вела 63-я бомбардировочная авиационная бригада ВВС флота, преобразованная впоследствии в 1-ю минно-торпедную авиационную дивизию (командир Герой Советского Союза гвардии полковник Н.А. Токарев). По моему указанию с конца мая 1943 года авиация флота начала постановку мин в северо-западной части Черного моря, на Дунае и Днепре. Эти минные заграждения нарушали судоходство и тоже наносили урон противнику.
На Северном Кавказе фашистские войска в начале 1943 года вынуждены были перейти к обороне. Перед южным и Закавказским фронтами Ставка поставила задачу окружить и уничтожить группировку противника. Главная роль при этом отводилась южному фронту и Черноморской группе войск (командующий генерал-лейтенант И.Е. Петров), проводившей свои операции в тесном взаимодействии с флотом.
Мы, моряки, с особым воодушевлением готовились к этим боям: ведь речь шла, в частности, об освобождении Новороссийска, важного портового города. Еще совсем недавно наши войска здесь вели ожесточенные оборонительные бои. В августе 1942 года, когда фашисты подходили к городу, приказом командующего Северо-Кавказским фронтом Маршала Советского Союза С.М. Буденного, как я уже говорил, был создан Новороссийский оборонительный район. В его состав вошли 47-я армия, части Азовской военной флотилии, Темрюкской, Керченской, Новороссийской военно-морских баз и смешанная (сводная) авиагруппа.
У нас были все основания ожидать тогда, что противник будет наступать на Новороссийск не только с суши, но и с моря. Этот крупный порт гитлеровцы рассчитывали использовать для снабжения своих войск, нацеленных на Кавказ. Поэтому при организации оборонительного района заместителем командующего генерал-майора А.А. Гречко был назначен контр-адмирал С.Г. Горшков. Большая ответственность возлагалась на командира Новороссийской военно-морской базы капитана 1-го ранга Г.Н. Холостякова, которому Военный совет НОР впоследствии подчинил все находившиеся в городе части.
Упорные бои за Новороссийск шли с 19 августа по 26 сентября 1942 года. В результате их было приостановлено продвижение противника вдоль побережья. Больше того, сковав значительные силы врага, войска НОР на целую декаду задержали наступление противника на Туапсе с востока, что помогло подтянуть сюда наши силы и успешно отбить и этот удар.
Захватив часть Новороссийска, фашисты так и не смогли использовать его как порт и военно-морскую базу: в наших руках оставался восточный берег Цемесской бухты, откуда вся она простреливалась артиллерийским огнем. В ночь на 29 октября гитлеровцы попытались высадить десант, разработав операцию под кодовым названием «Ксенофонт». Но десант был отброшен. После этого фронт здесь стабилизировался.
Как известно, оборона Кавказа, продолжавшаяся пять месяцев, закончилась поражением гитлеровцев. Все их попытки прорваться в Закавказье оказались безуспешными. Выдержав натиск превосходящих сил противника, измотав его в беспрерывных боях, советские войска выиграли время и подготовили условия для контрудара.
Во второй половине ноября 1942 года, в разгар Сталинградской битвы, меня вызвали в Ставку. Принял И.В. Сталин. Сообщил, что Генеральный штаб разрабатывает наступательную операцию на юге. От меня требуются предложения о действиях флота. Еду в Генштаб. Но, оказывается, как это часто в то время бывало, план операции был уже подготовлен, Генштаб интересовали лишь отдельные детали. Через несколько дней нас ознакомили с приказом Верховного Главнокомандующего. В операции по освобождению Новороссийска перед моряками ставились задачи: огнем корабельной и береговой артиллерии содействовать частям 47-й армии в прорыве обороны противника на участке гора Колдун – цементные заводы; высадить морской десант в районе селения южная Озерейка и во взаимодействии с частями 47-й армии взять Новороссийск; с помощью подводных лодок и морской авиации прервать морские сообщения противника между Крымом и Таманским полуостровом; обеспечить бесперебойность наших морских перевозок вдоль Кавказского побережья.
На юг выехал мой заместитель, начальник Главного политического управления ВМФ Иван Васильевич Рогов. Человек, без остатка отдающийся делу, он всегда стремился быть там, где труднее.
Иван Васильевич прибыл к нам за два года до войны. Это был опытный политработник, прослуживший в армии более двадцати лет, но на флот он попал впервые и вначале переживал, сможет ли освоиться в новой обстановке. Сомнения оказались напрасными. Вскоре Рогов разбирался в жизни флота и в психологии моряков не хуже тех, кто проплавал всю жизнь на кораблях. Он подобрал себе замечательных помощников. В Главном политическом управлении ВМФ трудились И.И. Азаров, А.А. Муравьев, П.И. Бельский, П.Е. Рябов, Г.М. Рыбаков и другие политработники, пользовавшиеся заслуженным авторитетом на флотах. В годы войны их редко можно было застать в Москве, они считали своим долгом быть в сражающихся частях, чтобы лично контролировать и направлять воспитательную работу, помогать политработникам на местах. Сам Рогов успел уже побывать в горячие дни на Балтике, в Одессе, Севастополе.
