Наша «Малютка», несмотря на свое название, машина вполне самостоятельная и может совершать дневные полеты в сложных метеорологических условиях, а ночью — в простых. Для этого она оборудована всеми необходимыми приборами и антиобледенительной системой.
В пассажирской кабине удобные мягкие кресла, красивые зеленоватые тона внутренней отделки, выполненной из искусственных материалов, прекрасный обзор — полное впечатление, что вы находитесь в легковом автомобиле.
Затем летчик-испытатель Дмитрий Ефремов запустил двигатель, и соосные винты начали медленно вращаться. Систему управления вертолетом разработали очень удачно, летчику не нужно было куда-то тянуться, чтобы включить какой-либо агрегат или прибор. Трехлопастные винты слились в сплошные прозрачные диски… Винтокрылая машина набрала высоту, и пилот продемонстрировал все, на что способен новый пассажирский вертолет.
«Малютка» вела себя в воздухе безукоризненно. Крутой спуск, горка, глубокий вираж, зависание на месте, снова спуск — все элементы выполнялись с удивительной легкостью.
Летчик отпустил ручку управления вертолетом, но «Малютка» не шелохнулась в воздухе, уверенно сохраняя горизонтальный полет. Благодаря хорошей звукоизоляции в кабине можно было говорить, не повышая голоса. Почти полностью отсутствовала столь характерная для вертолетов вибрация.
Полет подходил к концу — и «Малютка» неподвижно зависла над землей. Через несколько секунд вертолет без единого толчка коснулся всеми четырьмя колесами зеленого покрова.
— Хорошая машина, безотказная и удобная в управлении, — заявил Ефремов, выходя из кабины.
Позже Дмитрий на вертолете Ка-18 даже участвовал в съемках фильма «Русский сувенир». И по замыслу режиссера Александрова сажал вертолет на палубу речного теплохода, а затем галантно помогал актрисе Любови Орловой выйти из кабины. Ефремов часто в кругу друзей вспоминал об этом случае.
В один из летних дней 1960 года к КБ подкатил черный «ЗИМ». У подъезда здания его встречали Николай
Ильич и его ближайшие помощники. Из машины вышли Дмитрий Федорович Устинов с сопровождением.
— Прошу всех на летное поле, — после приветствия пригласил Камов гостей.
У края поля стоял Ка-18. Неподалеку от него, на стойке, был прикреплен планшет, на котором приводились основные данные вертолета. Гости долго и внимательно изучали планшет, изредка поглядывая на вертолет.
— Ну что ж, если ваш вертолет действительно так хорош, как вы говорите… Вот вы меня сейчас и прокатите.
Тут Камов сделал протестующий жест.
— Иначе ни одной вашей цифре не поверим, — пошутил Устинов и направился к вертолету.
Ефремов готовился к показу вертолета, но никак не ожидал, что придется лететь с пассажиром, да еще с таким. Николай Ильич подошел к пилоту и что-то сказал. Тот кивнул.
Устинов сел в кабину. Ефремов, видимо, следуя указаниям Камова, повел вертолет в спокойном режиме. Но его почерк аса давал себя знать во всем — изящной траектории набора высоты, виражах вокруг летного поля, легком парашютировании. Ефремов бережно приземлил Ка-18. Устинов вышел, поблагодарил летчика.
— Хорошо прокатился, — сказал он, обращаясь к Камову, — вибрации небольшие. Еще немного комфорта, и вертолет можно сделать московским «воздушным такси».
Очень понравился вертолет Ка-18 и на Кубе. Когда в Гаване открылась выставка советской науки, техники и культуры, туда направили Ка-18 и Ми-4. Каждый пятисотый посетитель получал право полета на вертолете. Летчик Иннокентий Лысенко на Ка-18 за десять дней совершил более 120 полетов. Больше 250 посетителей побывало в воздухе. В Гаване стояла жара — февраль, температура +38°. Но вертолеты работали безотказно.
На Кубе к Лысенко однажды подошла женщина с ребенком на руках:
— У девочки коклюш. Врачи советуют чистый воздух. Не можете ли вы поднять нас наверх, ведь там легко дышится?
Несколько полетов на высоту три тысячи метров совершил Лысенко, взяв с собой мать и дочь. Девочка пошла на поправку.
Об этом эпизоде сообщила местная печать. А позже женщина зашла в посольство и выразила сердечную благодарность советским представителям.
Увлеченность конструированием, стремление сделать аппарат еще лучше, еще красивее вели Николая Ильича по нескончаемому пути совершенствования. Так, созданный на базе корабельного вертолета Ка-18 вмещал трех пассажиров, был легким, изящным, комфортабельным и с мотором мощностью вдвое меньшей, чем у Ми-1, и с меньшим полетным весом.
Эта эффектная машина получила в 1958 году на Всемирной выставке в Брюсселе золотую медаль за оригинальность конструкции. Пресса назвала Ка-18 «летающим автомобилем». Но к этому времени трехместный вертолет Миля был уже сдан в эксплуатацию. Иметь однотипные вертолеты, несмотря на бесспорные достоинства одного из них по весу и маневренности, для Аэрофлота оказалось накладно.
И хотя Ка-18 выпустили партией в несколько сот экземпляров, которая нашла применение в подразделениях гражданской авиации, этапной машиной в истории КБ он не стал. Пора «летающих автомобилей» еще не наступила. При всем при этом конструкция Ка-18 — несомненная удача Камова.
— Всем, кто работал с Камовым, здорово повезло. Большую творческую и жизненную школу прошли мы под его руководством. У меня связаны с Николаем Ильином только приятные воспоминания, — рассказывал начальник Главного управления министерства Владимир Козырев.
Впервые он узнал о Николае Ильиче Камове юношей, в 50-м году. В одном из сюжетов кинохроники показали «летающий мотоцикл» — вертолет соосной схемы Ка-10 авиаконструктора Камова. Невероятно экзотичный летательный аппарат произвел впечатление своей оригинальностью, необычностью и вместе с тем простотой и доступностью. Тогда же промелькнули кадры, на которых был запечатлен и автор конструкции — плотный человек в кожаном пальто и кепи.
В то время Владимир и предположить не мог, что судьба сведет его с этим выдающимся человеком на долгие годы. В 1959 году, окончив МВТУ имени Баумана, Козырев неожиданно получил распределение в КБ Камова.
Владимира направили в бригаду наземного оборудования. А через некоторое время, когда молодой специалист немного освоился, он вместе с начальником конструкторской бригады попал на совещание в кабинет к главному конструктору.
Очень скромный кабинет с низкими потолками и простой мебелью никоим образом не мог соперничать с убранством кабинетов некоторых больших начальников. Стол в виде буквы Т заканчивался закруглением, там стояла большая модель вертолета Ка-18 под огромным плексигласовым колпаком. За столом сидел Николай Ильич в светлом сером костюме, в клетчатой рубашке, на голове — тюбетейка. Это как-то не вязалось с образом известного конструктора…
Вспоминает Владимир Козырев:
«…Как только он заговорил, сразу стало ясно, что это человек, влюбленный в вертолеты и досконально знающий их. Во время разговора не раз широкая улыбка озаряла его лицо, а глаза светились лукавыми искорками. Николай Ильич носил маленькие квадратные усики, которые иногда ощупывал пальцами левой руки. При этом он смотрел куда-то вдаль.
