Еще выше
На сборке готов и второй экземпляр самолета с форсированным двигателем АЛ-7Ф. Его стал испытывать летчик-испытатель Н.И. Коровушкин.
Надо было прежде всего определить максимальную высоту горизонтального полета самолета. Самолет уверенно летел на высоте 18 000 метров, но дальше идти не хотел.
В то же время чувствовалось, что это не является пределом, нужно чуть больше тяги двигателя. Но для этого нужно увеличить температуру газов перед турбиной двигателя, а это еще шаг в неизвестное.
Коровушкин Н.И. Герой Советского Союза, заслуженный летчик-испытатель.
Архип Михайлович долго не давал согласия на увеличение температуры газов. Вероятность сжечь в воздухе собственное детище – новый двигатель – слишком велика.
«С главным конструктором двигателя Люлькой Архипом Михайловичем у нас было полное взаимопонимание, – говорил заслуженный летчик-испытатель, Герой Советского Союза Николай Иванович Коровушкин. – Мы не раз беседовали о полетах, характере работы двигателя, особенно о его автоматике, о стендовых испытаниях. Было известно о высоких результатах таких испытаний, и я высказал мнение об увеличении в полете температуры газов за турбиной. Чувствовалось, что Архип Михайлович сам не раз думал о снятии установленного ограничения, но не решался заявить об этом.
– То – на земле, а в воздухе…
– И в полете выдержит, – выразил я уверенность, основанную исключительно на энтузиазме.
– Хорошо, но будьте внимательней: в случае даже небольших сомнений – прекращайте полет.
Задание было на столе. Он взял красный карандаш и размашисто и толсто написал:
«Разрешаю увеличить температуру газов на 15 градусов в течение пяти минут». Крупно расписался и поставил дату. Он сказал что-то вроде «поосторожней» и пошел на стоянку, а я, отдав полетный лист ведущему, отправился надевать высотный костюм.
…Подхожу к высоте, на которой приходилось сообщать: «Задание закончил», а как же теперь? Температура продолжала расти. Высота уже 18 700 метров и 19 000 метров. Стрелка температуры газов двигателя подходила к предельной величине. Все внимание этому прибору, скорости и оборотам. Двигатель дает все, что может; топливо есть. Еще выше! Но вот далее уже нельзя. С облегчением посмотрел на высоту и тут же громко сообщил: «Задание выполнил». Теперь все. Выключил форсаж и стал спокойно снижаться в сторону аэродрома.
Заруливаю на стоянку. Здесь Архип Михайлович, Евгений Сергеевич Фельснер и много сотрудников КБ Сухого и Люльки. Техники стали осматривать машину, а прибористы, торопясь, извлекали пленки самописцев».
Девятнадцать тысяч и несколько сот метров. Это даже больше, чем ожидали. Сразу наступило оживление, поздравляли Архипа Михайловича, друг друга, Коровушкина, а потом побежали к телефонам звонить Павлу Осиповичу. Еще победа – впервые в мире достигнута высота полета, превышающая 19 000 метров.
Осенью 1957 года начались государственные испытания Су-7 с двигателем АЛ-7Ф.
Утром 21 ноября из Москвы на аэродром мчалась светлая «Волга». За рулем сидел Степан Анастасович Микоян. Пассажирами были Игорь Николаевич Соколов и Леонид Николаевич Фадеев.
Денек выдался ясный. Погода явно летная. Летчики радовались, что полеты состоятся.
Когда вышли из машины, Игорь сказал:
– Передайте ВГ – задание проработал, мне все ясно, на разборе не буду, поеду одеваться.
Разбор заданий перед полетами, как обычно, проводил руководитель летчиков Василий Гаврилович Иванов, которого летчики между собой называли «ВГ». Фадеев с Микояном отправились на разбор, а Игорь Николаевич – облачаться в высотный костюм, чтобы в седьмой раз подняться на Су-7.
– Не подозревали мы, – говорил заслуженный летчик-испытатель Л.Н. Фадеев, – что наш товарищ уходит от нас навсегда.
Что же произошло у Соколова?
Выполнив задание, Игорь Николаевич заходил на посадку, был в районе третьего разворота. На высоте 500–600 метров у него «завис», стал неуправляемым двигатель. В таком положении двигатель обычно ставят на «стоп», потом запускают. Но он решил, что на эти манипуляции у него не хватит времени, точнее высоты, и пошел на посадку с зависшим двигателем.
Впереди оказалась железная дорога, он ее перетянул, но до аэродрома у него не хватило высоты.
– Не была тогда известна, – продолжал Фадеев, – такая особенность самолета – на скорости планирования меньше 220–230 километров внезапно снижаться с большой вертикальной скоростью.
Знал бы это Игорь Соколов, не стал бы терять скорость и пытаться дотянуть до взлетно-посадочной волосы.
Опыт дается иногда самой дорогой ценой.
Следующий полет на Су-7 был мой. Гибель товарища настораживает, какие неожиданности достанутся мне?
Взлетел и удивился. Как же устойчив самолет, не вертляв, послушен в управлении.
Мне дали задание сделать десять полетов на испытание АЛ-7Ф. Нужно было в каждом полете выключать и запускать несколько раз двигатель. После каждого полета Архип Михайлович или его сотрудники спрашивали: «Как? Есть замечания?»
Но все прошло удачно, двигатель всегда запускался, четко срабатывала автоматика.
Эти полеты дали уверенность в работе двигателя.
Программа госиспытаний была продолжена.
И хотя государственные испытания еще не были закончены, Су-7 рекомендовали в серию как отличный самолет, аналогичного которому в нашей промышленности не было.
С каждым днем увеличивался выпуск самолетов. Это явилось важной победой главных конструкторов Сухого и Люльки, их КБ, серийных заводов.
«Когда в нашем полку на Дальнем Востоке появились сверхзвуковые истребители Су-7, они вызвали не только удивление и восхищение, но и страх – справимся ли с этой чудо-техникой, – вспоминал летчик Александр Исаков. – Несколько месяцев мы изучали самолет со всеми его необычными системами: мощнейшей двигатель АЛ, необратимая бустерная система, управляемый стабилизатор вместо руля, всего не перечислишь, а главное – большие возможности применения. Мы готовили себя не только технически, но и психологически, Су-7 расширил наша горизонты по скорости и высоте.
Скорость больше двух скоростей звука и высоту 18 километров нам придется преодолевать впервые. В первых полетах какие-то мгновения боролись с собою. Руки тянутся сделать одно, а мозг подсказывает другое. Умная машина требует к себе умного отношения. И мы ее освоили, от полетов по кругу вскоре перешли к сложному пилотажу.
А на земле беззаветную службу несут мотористы и механики. Инструкция по эксплуатации предписывает перед каждым полетом и после него осмотреть двигатель.
