– Куда мы едем? – отрешённо глядя в окно, спросил он.
– Есть три варианта. Вернуться к Громовым и ждать Прохора, поехать к Васе и ждать Сазона, или проведать Сома.
– Давай, к Сому. Тем более, что он почему-то не отвечает на мои звонки.
Зарево пожара мы заметили метров за двести до оврага.
Сомнений не было – горел старенький дом возле речки, где мы оставили в засаде Аркадия.
– Сом! – заорал Бизя, высунувшись в окно. – Гони быстрее, Элка! Гони!
Я прибавила скорость и вцепилась в руль, но краем глаза видела, как побледнел Бизон, и как лацкан его пиджака запульсировал, выдавая бешеное биение сердца.
Сумеречное небо пылало красным заревом, а смоляной дым шапкой висел над оврагом. Это было так страшно, что мне невольно захотелось рвануть обратно, в разбомбленный Чусов-лэнд.
– Он погиб, – прошептал Бизя, когда я на бешеной скорости еле справилась с поворотом и затормозила. – Сом погиб, Элка, и я никогда себе этого не прощу!
– Не каркай, – только и могла сказать я, выскакивая из машины.
Ничего нельзя было сделать, совсем ничего. И Бизя тоже понимал это, но он был бы не он, если бы начал вызывать «Скорую» и пожарных, а не попытался сделать что-нибудь сам.
Я не успела остановить его…
Бизон рванул к пылающему дому, и я увидела только его спину, скрывшуюся в дверном проёме.
Нужно было орать что-то типа «Пожар! Помогите!», но в горле пересохло, и я не могла воспроизвести ни звука, как механическая кукушка, у которой кончился завод.
Оставалось только ждать.
Ждать и молиться.
Бормоча «господи, спаси», я начала спускаться по склону оврага к большому костру. Перекрытия трещали, сжираемые огнём, и было трудно дышать раскалённым воздухом даже в нескольких метрах от пожарища. Внутри был ад, и в этом аду находился Бизон.
– Помогите! – всё же заверещала я хриплым голосом и решила: если через минуту Бизя не выскочит, я шагну в эту преисподнюю и сгорю вместе с ним.
Пусть пресса подавится моей бесславной кончиной.
«Они решили пожить отдельно, но погибли вместе, спасая товарища», – таков будет наш некролог.
– Ну ни …я себе!!! – проорал родной голос в пылающей преисподней любимую фразу Васи. – Дружище, да ты нагло врёшь, что в тебе всего сто пятьдесят килограммов! Ты весишь тонну! Нет, две! Надо меньше жрать и больше двигаться, дорогой…
В дверях, в обрамлении пылающих косяков, появился Бизон. Он сгибался под тяжестью Сома, которого тащил на плечах, и не было никакой прыти в его движениях, несмотря на то, что гнилые перекрытия вот-вот должны были рухнуть.
– Скорее, – прошептала я, чувствуя, как подгибаются колени. – Пожалуйста, чуть скорее…
Бизя сделал отчаянный прыжок вперёд, и в тот же момент позади него обрушилась крыша. Сноп искр взвился в небо, освещая окрестности.
– Пожар! – зачем-то запоздало заверещала я. – Помогите, блин!
– Не ори, – простонал под тяжкой ношей Бизон. – Понаедут сейчас…
Словно в подтверждение его слов вдалеке заголосила сирена.
Громко пыхтя, Бизя побежал к машине. Я рванула за ним.
Когда он впихнул Сома на заднее сиденье и устроился рядом с ним, я уже завела движок.
Приходилось в очередной раз уносить ноги, но для нас это было привычным делом, а мощная «вольвуха» позволяла развить приличную скорость.
– Эй! – Бизон похлопал по щекам Сома. – Ты жив, дружище?
– М-м, – замотал головой Аркадий.
– Попробуй вытащить у него кляп изо рта и развязать руки и ноги, может, быстрее очухается, – посоветовала я, по короткому пути срезая дорогу до трассы.
– А! – хлопнул Бизя себя по лбу и быстро справился с задачей.
– Только не к маме! – застонал Сом. – Не везите меня к маме, братцы!
– А куда, к Васе? – спросил Бизон.
– К Васе, к Васе! – закивал Сом и, видимо, на радостях, потерял сознание.
– Он не обгорел? – вылетая на трассу, спросила я.
– Да нет, только дымом надышался. – Бизя с такой силой начал молотить Аркадия по щекам, что у того голова замоталась из стороны в сторону, словно у тряпичной куклы.
– Только не к маме… Мама не должна видеть меня мёртвым…
– Кто тебя связал? Кто поджёг дом?! – затряс его за плечи Бизя.
– Мама… У неё аллергия на всякие неприятности. Она не должна видеть мой труп! – Сом с трудом приподнялся и огляделся. – Братцы, я жив, или на том свете от вас тоже покоя нет?
– Жив, жив, – проворчал Бизя. – Благодаря мне, между прочим.
– Бизя, ты меня спас?! – Сом вдруг полез целоваться к Бизону. – Бизя, друг… – Тебя спас твой вес! – отбиваясь от его жарких объятий, закричал Бизя. – Если бы на твоём месте оказался какой-нибудь хлюпик с весом барана, он мигом бы задохнулся.
– Правда?! – Сом с нежностью погладил живот и вдруг погрустнел. – Братцы, у меня очень плохие новости.
– Неудивительно, – хмыкнул Бизя. – Иначе бы мы не нашли тебя полумёртвым в пылающей избе.
– Братцы, у меня о-очень плохие новости, – мрачнея испачканным сажей лицом, повторил Аркадий. – После того как вы уехали, я посидел-посидел в засаде, да пошёл на разведку вдоль речки-вонючки вниз по течению. Прошёл метров сто пятьдесят, вдруг вижу, вещички лежат. Детские… – Сом запустил руку в бездонный карман своих брюк и достал оттуда маленькую белую рубашку.
– Это рубашка Прохора, – упавшим голосом сказал Бизя.
– Там ещё были брюки, светлый пиджак и белые туфли.
– Да, это вещи Прохора. Неужели он…
– Да, дружище, похоже, пацан шёл, шёл, потом разделся на берегу, да сиганул в реку. В бурную, грязную реку, где и взрослому мужику не проплыть и нескольких метров…
– Чёрт! – Я резко ударила по тормозам, и нас швырнуло вперёд. – Ты хочешь сказать, что пацан утонул?!
– Я хочу сказать, что шансов выжить в такой реке у него было мало.
– Это я, я, я, я во всём виноват, – схватился за голову Бизя. – Я учил его ничего не бояться, я учил его уходить от преследования по воде, но я имел в виду мелководье! И потом, это была теория! В чистом виде теория, и я не думал… Это я во всём виноват.
– Не казни себя, – перебил его Сом. – Парень, который дрессировал крокодилов, не мог поступить иначе. Короче, взял я вещички и вернулся в дом. Захожу в сени, чувствую, в комнате кто-то есть. Замер, прислушался и услышал такой разговор.
Женский голос кричит:
– Это ты, сволочь, плохо караулил мальчишку!
А мужской голос отвечает:
– Я виноват только в том, что не прикрутил этого щенка цепью к кровати, но вы сами не позволили мне это сделать! Ты и твой ломоть сахарный!
