* * *
Дерзкий писака, который был вынужден принести извинения оскорбленной даме, был с семьей на отдыхе, как вдруг у него зазвонил мобильный. «Ее голос был мягким, но в нем слышалась угроза, – рассказывал Рутьер. – В самом начале она промурлыкала: „Не знаю, стоит ли мне говорить о том письме, которое вы мне прислали…“ Можно подумать, я настолько глуп, что поверю, будто она сохранит его в тайне. На самом деле ей хотелось показать, что она заодно со мной, в духе „Это частный разговор, поэтому нет нужды, чтобы о нем кто-нибудь узнал“. Но я не такой простак! Затем она добавила: „Я знаю, что вы не желаете зла нам с Николя. И ваша статья не была направлена против нас. Вас одурманила эта Сиганер
[21] и ее марроканец
[22], как его там. Довольно жалкие потуги с их стороны. Им это нужно, чтобы существовать в медиапространстве. Они привыкли греться в лучах славы Николя и хотят, чтобы так продолжалось и дальше“». «Эта Сиганер»? «Ее марроканец»? Эри Рутьер был поражен такой фамильярностью.
* * *
Другие журналисты «Нувель обсерватер» подтвердили, что первая леди звонила их коллегам, которых считала своими друзьями. Повсюду в прессе обсуждалась только эта история. На телеканале France Inter ведущий Дидье Порт в запале иронизировал над «будущей зам. первой леди Франции». Кроме того, перед Карлой вдруг возникло серьезное препятствие: она сама не знала, было ли отправлено то пресловутое сообщение. В итоге ей пришлось закрыть больную тему, так и не узнав ответа на мучивший вопрос. Именно Карла решила положить конец этой мутной истории, публично подтвердив, что извинения руководства «Нувель обсерватер» полностью ее удовлетворили. Страница перевернута: осмеянная женщина превратилась в хранительницу мира, что способна успокоить вспыльчивого и злопамятного мужа. Теперь она уже не выйдет из этой роли.
7 марта Сесилия экс-Саркози была допрошена полицией и заявила, что никогда не получала подобного СМС-сообщения. Дени Оливьен, друг Карлы Бруни, стал генеральным директором «Нувель обсерватер». Эри Рутьер ушел в «Шалленж», другой журнал той же медиагруппы. А Карла с тех пор больше не носит бриллиантовое сердце на безымянном пальце.
Глава 5
Лучшая замена
Карла Бруни стала мадам Саркози. Вот теперь все, дело в шляпе. Королева ушла – да здравствует королева. Отныне никакие эсэмэски не смогут сбить с пути карету итальянки. А «эта Сиганер»? Того гляди выйдет замуж за своего «Ришара». И скатертью дорога. Хотя… Конечно, Сесилия ушла, но ее тень продолжала витать над президентской четой. Для Карлы эта ситуация была в новинку – впервые в жизни она оказалась не мерзкой разлучницей, а чьей-то заменой. Но так даже хуже: покинутый мужчина – это мужчина, завоеванный лишь наполовину. Сесилия отвергла мужа на вершине его славы, а Карла «подобрала» сломленного мужчину, оставленного для нее другой. Поневоле вторая оказалась в тени первой, которую теперь все бросились расспрашивать о прошлом, пытаясь понять, почему распался ее брак.
* * *
Изабель Балкани
[23] – блондинка с короткой стрижкой, в брючном костюме и рубашке в полоску – твердо пожала мне руку и подвела итог с ноткой горечи в голосе: «Сесилия? Французы узнали о ней, только когда она ушла от Николя. Не забывайте, каким успехом пользуются бульварные романы…» Иначе говоря: в спокойное время супруга политика никому не интересна. Другое дело, если их брак рухнет… Изабель знает об этом не понаслышке, ради любви Патрика Балкони она пожертвовала журналистской карьерой, расклеивала плакаты во время его избирательной кампании, пожимала тысячи рук, следуя за ним. Первый заместитель мэра Леваллуа (О-де-Сен) прекрасно осведомлена о незавидной роли «жены политика», которую она описала так: самоотречение и необходимость неизменно поддерживать мужа, как в успешные, так и в трудные моменты.
И гармоничная чета Саркози не была исключением из правил. Их видели вместе повсюду – и на митингах, и в правительстве. Сесилия даже стала главой кабинета мужа, когда он принял на себя руководство UMP
[24]. А потом вдруг провал… Когда речь зашла о конфликте в семье Сесилии и Николя, друзей Изабель, ее взгляд на мгновение потонул в завитках сигаретного дыма. Ей не хотелось вспоминать о скандале вокруг ее собственного разрыва: тогда, в 1996 году, ее мужа обвинили в том, что он приказал любовнице ублажить его, приставив ей пистолет к виску. Балкани был оправдан. Все уже в прошлом: как настоящая «жена политика», Изабель смогла его простить. Жалобы и упреки Сесилии лишь раздражали ее. «По крайней мере, Карла знала, на что шла», – пояснила Балкани. Конечно, Сесилия неоднократно возвращалась, сознавая, что, выйдя замуж за Николя Саркози, она возложила на себя миссию – помочь ему стать президентом, чего бы то ни стоило. «Только это имеет значение. Мне плевать на себя», – призналась она однажды Брюно Жеди
[25], политическому обозревателю газеты «Фигаро». Карла появилась в президентском окружении уже после битвы. В итоге Сесилия ушла внезапно, сразу же после выборов, но она выполнила свою работу, пройдя весь путь до самого конца. И все же Изабель Балкани
[26] безжалостно вынесла ей приговор: «В книге она пишет, что была несчастна… К чему бы это? Можно подумать, она прожила бы двадцать лет со скупердяем, которому ничего не интересно. С Сесилией сложно, у нее нет ни малейшего чувства юмора. А Карла – веселая и умная».
* * *
Французы были не столь суровы к Сесилии. Благодаря семейным неурядицам президент даже начал вызывать определенную симпатию. «Этот кремень стал куда человечнее благодаря своей бывшей супруге», – утверждал Дени Тиллинак
[27], писатель из окружения Жака Ширака. Николя и Сесилия? «Униженный, обманутый и осмеянный муж растрогал французов, точно как герой фильма Марселя Паньоля „Жена булочника“: они узнали в нем себя».
Узнали и забеспокоились. Президент в разводе? Такого еще не было в истории Пятой республики. Если президент одинок и несчастен, значит, он еще и – прежде всего – ослаблен. Гражданское бессознательное подсказывает нам, что у главы государства не должно быть других забот, помимо наших. Но «Саркози подвержен чувствам, еще больше, чем Ширак, – полагал Дени Тиллинак. – Ему нужно быть любимым, нужно, чтобы женщина держала его за руку». В доказательство писатель вспоминает, как в 1995 году обедал с будущим президентом в мэрии Нёйи
[28]: «Он был один, со своей собакой… Мы долго беседовали. Позже, в ответ на эту любезность, я также пригласил его на ужин. За час до встречи он позвонил и спросил, может ли он прийти вместе с Сесилией. Странно, правда?» Но самое любопытное последовало дальше: «Весь ужин он просидел, вцепившись в руку Сесилии. Он не мог оставить жену ни на секунду, даже во время еды! Сесилия же за весь вечер не проронила ни слова».
