— Принесите, пожалуйста, немного водки, — мрачно попросил
он.
Официантка, нисколько не удивившись, отправилась выполнять
заказ. Эдгар недоуменно взглянул на друга.
— После того как я побывал в этой больнице, мне хочется
напиться, — признался Дронго. — Ужасное зрелище!
— Представляю, — пробормотал Эдгар. — У меня тоже была
малоприятная экскурсия в городской морг.
— Что-нибудь узнал?
— Все, о чем ты говорил. Мне удалось побеседовать со
сторожем и одним из патологоанатомов. Они уверены, что девочка погибла от
удара, а не от удушья. Но на ее шее и плечах действительно были синяки и
царапины.
— Санаева видел?
— Я с ним разговаривал. Сказал, что журналист и приехал из
Москвы на процесс.
— Он тебе поверил?
— Сначала нет. Но затем я рассказал ему о тебе, о Косте
Худякове, о Шалве, в общем, дал ему понять, что знаю местных жителей и у меня
много друзей в Ростове. Он сразу оттаял и стал со мной гораздо откровеннее. В
общем, ничего нового он не сказал. Только подтвердил, что девочка погибла от
удара по голове, он в этом убежден. Следователь присутствовал на вскрытии и,
ссылаясь на следы на шее жертвы, настоял на таком заключении.
— Санаев считает заключение сфальсифицированным?
— Нет, не считает. В акте указано, что смерть могла
произойти от удара тяжелым предметом в висок и от последующего удушения. Или от
удушения и последующего удара тяжелым предметом.
— Как это понимать? Они ведь должны указать конкретную
причину смерти.
— Там и указана конкретная причина. В момент удушения убийца
мог нанести ей смертельный удар. Таких убийств бывает сколько угодно. Когда
жертва сопротивляется.
— Девочка-подросток сопротивляется душащему ее взрослому
мужчине? — не поверил Дронго. — И чтобы ее убить, он наносит ей удар по голове?
Этот следователь идиот или негодяй!
— Я тоже так подумал. Но заключение официально приобщено к
делу. Патологоанатомы исследуют факты, а не наши эмоции. Смерть была от удара в
висок, но на шее остались отметины от пальцев убийцы. Поэтому удушье и указано
как одна из возможных причин смерти.
— Понятно. Копию акта получил?
— Нет, конечно. Кто мне ее даст? Тебе следует взять копию у
адвоката.
— Если она у него еще имеется, — проворчал Дронго.
Официантка принесла бутылку водки, тарелочку с малосольными
огурцами и два небольших стаканчика. Дронго усмехнулся:
— Пол-литра водки — это не так уж мало.
— Вы хотели меньше? На двоих? — не поверила девушка.
— Нет-нет, как раз то, что надо, — заверил ее Дронго.
Когда она отошла, он разлил водку. И залпом выпил пятьдесят
грамм. Чуть поморщившись, Дронго взял малосольный огурец.
— Вот так становятся алкоголиками, — недовольно проворчал
он.
Эдгар, чуть пригубивший из своего стакана, поставил его на
столик почти нетронутым.
— Голиков обещал обратить внимание суда на неточность этого
акта, — сказал Дронго. — Теперь второе: куда делись деньги? Немалая сумма для
Ростова — пять тысяч долларов. И почему на суд не приезжает семья Нагиева? Хочу
поехать завтра в Киев, попытаюсь поговорить с женой и сыном Омара.
— Правильно, — согласился Вейдеманис, — они могли невольно
оказаться причастными к убийству. Может, их шантажировали, чтобы заставить его
взять вину на себя.
— Ты ничего не узнал о семье погибших?
— Ничего. Целый день провел в морге.
— Тогда завтра с утра займись этим. Можешь рассказывать
всем, что ты рижский журналист, собираешься написать об этом убийстве.
— Почему рижский? — не понял Эдгар.
— Прибалт, нейтральный человек. Со своим журналистом соседи
будут настороже, чужому они охотнее все расскажут. Тебе даже не придется
притворяться латышом, — пошутил Дронго.
— Надеюсь, — проворчал Вейдеманис.
Дронго посмотрел на бутылку водки. И налил только себе.
— Раньше я себе такого не позволял, — признался он. —
Знаешь, я с годами превращаюсь в меланхолика. Может, это уже возраст?
— Между прочим, я старше тебя, — напомнил Вейдеманис, — хотя
и не намного. И ты мне сам говорил про своих родителей, которым под восемьдесят,
а они не выглядят дряхлыми стариками. Все просто — на тебя сильно подействовала
сегодняшняя встреча с Нагиевым.
— Наверное, — согласился Дронго. Он посмотрел на свой
стаканчик с водкой, но пить не стал.
Официантка принесла жареную рыбу с картофелем фри. Все было
довольно вкусно. Они принялись за еду, и Дронго больше не дотронулся до своего
стакана. Початая бутылка водки так и осталась стоять на столе.
Когда друзья возвращались в отель, Эдгар спросил Дронго:
— Ты еще не потерял надежды помочь этому парню?
— Я просто думаю, — ответил Дронго, — что мы обязаны сделать
для этого все возможное.
Он не успел еще закончить фразу, когда дорогу им преградили
четверо молодых людей. Двое были ростом с Дронго, двое — чуть пониже, но все с
крепкой рельефной мускулатурой.
— Поздно гуляете, папаши, — заметил один из них,
красномордый, с широким, приплюснутым носом.
Дронго и Эдгар переглянулись.
— Давайте ваши баксы, — потребовал второй, коротко
остриженный, лупоглазый, с редкими крупными зубами. Он был в светлой майке и в
перепачканных землей джинсах.
— Ребята, — примирительно сказал Дронго, — может, разойдемся
по-доброму? Уже поздно, мы с другом спать идем.
— Давайте баксы — и валите, — повторил лупоглазый,
оглянувшись на своих товарищей. Те радостно заржали.
— Откуда вы взяли, что у нас есть доллары? — спросил Дронго.
Он помнил, что в кафе они расплачивались рублями. Но это не обычное нападение.
Братки ждали именно их.
— Короче, давай деньги, папаша, — сказал первый, доставая
нож. Лезвие блеснуло на лунном свете.
— Ну почему вы такие дураки? — Дронго поморщился. — Нельзя
нападать на незнакомых людей поздней ночью. А если мы сами бандиты?
Представляете, какие неприятности у вас будут?
— Бандиты, ха! — хохотнул второй. — Тоже мне «блатные».
Может, вы еще «воры в законе»?
— А может, мы полицейские? — спросил Вейдеманис.
— Это нам по барабану, — сказал первый. — Выкладывайте бабки
и мотайте.
Еще один из братков достал кастет.
