— Я же вам говорила! — Фатима неожиданно обрадовалась. —
Здесь заговор! Они все настроены против моего брата. Хотят свалить на него это
страшное убийство. А он ни в чем не виноват.
— Поэтому нам всем нужно быть особенно осторожными.
Постарайтесь продержаться до моего возвращения. Договорились?
Она кивнула в знак согласия.
Уже заняв место в самолете, улетавшем в Киев, он подумал,
что надо было попросить Эдгара присмотреть за Фатимой и домом, в котором она
остановилась. Ей вроде бы никакая видимая опасность не угрожает, а у Эдгара и
без того хватает работы, и все-таки нужно ему позвонить и поручить это.
«Кажется, она назвала улицу Ченцова…
Глава восьмая
Киев встретил Дронго сильным ветром и накрапывающим дождем.
В Борисполе он взял такси и поехал в отель, номер в котором заказал прямо в
аэропорту: сервис был на высоте.
Он давно не бывал в Киеве. В городе произошли видимые
изменения — больше рекламы, новые здания, реставрировались и старые постройки.
И хотя перемены были здесь не столь разительными, как в Москве, невозможно было
не обратить внимание на новый облик Крещатика и всего центра города. Дронго
вспомнился Киев летом восемьдесят шестого, он тогда попал сюда случайно, по
дороге в Румынию. Это было сразу после Чернобыля, и обстановка в украинской
столице была, мягко говоря, неуютной. Ему самому казалось, что здесь, за много
километров от аварийной атомной станции, воздух отравлен радиацией. Хотя эта
невидимая смерть действует незаметно и сказывается не сразу…
В гостинице он принял душ, переоделся, сразу вызвал такси.
Через полчаса он уже был на севере столицы Украины, в районе Ветряных Гор, у
Пуще-Водицкого лесопарка, где проживали Елена Бондаренко и ее сын. Остановив
машину у дома и расплатившись, Дронго вышел из автомобиля, огляделся. В этой
части города преобладали небольшие одно — и двухэтажные дома с хозяйственными
дворами и даже небольшими огородами. Отсюда было рукой подать до Ирпеня,
местечка, уже почти сросшегося с мегаполисом.
Дронго нашел нужный ему дом, подошел к ограде. Лениво
залаяли собаки, завидевшие незнакомца. Дронго не мог позвонить хозяевам — о звонке
тут не позаботились. Оставалось терпеливо ждать, когда лай заставит наконец
кого-нибудь выйти из дома. Дверь открылась, на крыльце показалась женщина лет
шестидесяти. На голове у нее был повязан платок, поверх темного платья —
большая белая шаль, в которую она зябко куталась. Дождь уже перестал, а ветер
все никак не хотел униматься.
— Извините, — церемонно начал Дронго, — это дом Бондаренко?
— Чего вам нужно? — неприветливо спросила женщина. — Кто вы
такой?
— Я помощник адвоката Голикова, — начал объяснять Дронго, —
у меня есть важное поручение к Елене Бондаренко. Очевидно, это ваша дочь?
— Ничего не очевидно, — нервно сказала женщина. — Как вы
нашли наш адрес? Мы его никому не давали. Или это опять Фатима постаралась? Все
надеется спасти от тюрьмы своего брата-убивца?
— Откуда вы знаете, что он "убивец"?
— Ворона на хвосте принесла. В общем так — давай топай
отсель. Мы с тобой говорить не уполномочены.
— Не могу — Дронго улыбнулся. — Я же вам объяснил: у меня
важное дело к вашей дочери, я должен выполнить поручение. И если вы меня
прогоните, то через полчаса я вернусь с милицией, и вы будете вынуждены пустить
меня в дом. Зачем вам такая огласка? Соседи ведь пока не знают, что вашего зятя
арестовали по обвинению в тройном убийстве. Но уж если я приеду сюда с
офицерами милиции, вся улица будет знать, почему мы здесь появились.
Женщина заколебалась.
— Мне нужно только поговорить, — продолжал давить Дронго.
— Хорошо, — согласилась наконец хозяйка. — Заходите, но не
надолго.
— Только привяжите собак, — напомнил Дронго. — Ишь, какие
злющие у вас псы.
— Да они не кусаются, — ответила женщина, но собак отогнала.
Дронго подумал, что сумел все-таки хоть немного смягчить эту суровую женщину.
Они вошли в дом, здесь было тепло и пахло хлебом. Дронго
провели в большую комнату, где, не дожидаясь приглашения, он сел на стул.
— Говорите, что вам нужно, — нетерпеливо сказала женщина,
усаживаясь напротив.
— Простите, как вас величать?
— А это вам зачем? Больше нам встречаться не придется, —
отрезала хозяйка.
— Может, мне лучше поговорить с вами, чтобы не тревожить
вашу дочь? — миролюбиво предложил Дронго.
— Чего со мной говорить? — Она все-таки подошла к столу и
села напротив гостя. — Я ему не жена была и не любовница, и ничего про него
сказать не могу. Да и вообще не хочу про него говорить.
— Он отец вашего внука, — напомнил Дронго.
— В том-то и дело, что отец. Я говорила Ленке, не торопись
за него замуж, чего ты нашла в этом кавказце. И религия у них другая, они там
женщин не уважают.
— Кто вам это сказал?
— Знаю. Вот ты хоть и Голиков, а похож на грузина или грека,
но все равно наш православный. А они чужие. Сколько волка не корми… — Дронго
усмехнулся, но не стал разубеждать пожилую женщину. Она не расслышала, что он
помощник адвоката Голикова, а не сам Голиков. — Знаешь, я сколько натерпелась?
— внезапно спросила она переходя на "ты". — Просила Ленку погодить с
замужеством. А она молодая была, глупая. Влюбилась — и никого, даже мать,
слушать не хотела.
— Может, хорошо, что не слушала? — осторожно возразил
Дронго. — Всегда лучше, когда молодые люди сами делают свой выбор, сознательно.
— Вот она и сделала, — отрезала женщина, — выбрала на свою
голову. Он и мне понравился, когда я его первый раз увидела. Высокий такой,
немного пониже вас, стройный, красивый. Говорили, что институт с отличием
закончил и в школе медаль золотую получил. Словом, на человека похож был. А
потом все у него пошло наперекосяк.
— Потом у всех пошло не совсем так, как они планировали, —
тихо заметил Дронго, но это лишь еще больше ожесточило его собеседницу.
— Многие в бизнес пошли, — заявила она. — Мой сын
физкультурный институт закончил, а сейчас у него два обувных магазина. Нужно
было и Ленкиному мужу учиться жить по-новому. А он в позу встал, вместо того
чтобы о семье думать. Потом за ум взялся, да было уже поздно. А теперь его
посадили. Господи, грех-то какой на душу взял!..
Дронго сидел лицом к двери: профессиональная привычка —
никогда не садиться спиной к дверям. И поэтому он первым увидел, как в комнату
вошел мальчик, замерший у дверей. Дронго предостерегающе поднял бровь, но
женщина не обратила на это внимания. И тогда он, прервав ее, поздоровался с
вошедшим. Тут только она догадалась замолчать и обернуться. На пороге стоял
подросток лет тринадцати-четырнадцати. На нем были джинсы, легкая куртка,
кроссовки и бейсболка, надетая, как водится, задом наперед. Достаточно было одного
взгляда, чтобы понять, насколько паренек похож на отца. Такой же рослый,
худощавый, смуглый, угловатый, с пушком пробивавшихся усов над губой. Лишь
округлый подбородок и светлые глаза, доставшиеся от матери, указывали на его
родственную связь с сидевшей за столом старухой. Подросток смотрел на нее,
нахмурившись. Очевидно, он расслышал последние слова бабушки об отце. Мальчик
шагнул в комнату.
