Она достала платок и вытерла слезы. Дронго не торопил Фатиму
— пусть соберется с силами.
— В конце восьмидесятых Омар тему взял, хотел диссертацию
защищать, — продолжила рассказ Фатима. — Если бы все так не повернулось, он бы
хорошим специалистом стал. Да и жена у него оказалась… В общем, они не очень
ладили в последние годы. Сначала продали квартиру, решили переехать в
Махачкалу. Потом передумали. Она сама с Украины была, вот и решила, что им
нужно в Киев уезжать. Но у них что-то не заладилось. А потом началось это
страшное дело. Я даже не поверила, когда мне сообщили…
У женщины дрожали руки, она не могла больше говорить. Дронго
терпеливо ждал, когда она успокоится.
— Извините, я очень волнуюсь, — наконец сказала она. —
Несколько месяцев назад Омара арестовали. Сотрудники милиции и прокуратуры
приехали за ним к нам, Омар тогда у меня гостил. Вы даже не можете себе
представить, что с нами было! Со мной, с мужем, с детьми. У меня две девочки, и
они потом несколько дней не могли нормально спать. В общем, арестовали его. Он
был такой бледный и все пытался нас успокоить. Я чуть с ума не сошла, когда
узнала, что его обвиняют в убийстве. Утром мы с мужем поехали в прокуратуру. Когда
нам сообщили, в чем обвиняют Омара, я немного успокоилась. Мне казалось, что
это чудовищное недоразумение, что все разъяснится. Ведь брата обвиняли не
просто в убийстве, следователь сказал, что мой брат убил целую семью. Мужчину,
его жену и их девочку. Девятилетнюю девочку. Я знала, как Омар любит детей, он
обожал сына и моих дочерей. Чтобы он убил ребенка? Никогда в жизни в это не
поверю! Нужно знать моего брата, он на такое не способен, я в этом абсолютно
убеждена.
Но через две недели следователь сказал нам, что брат
подписал признание в этих чудовищных убийствах. А затем я узнала, что он в
больнице с переломанными ребрами. Следователь рассказал, что его избили другие
заключенные, но я сразу поняла, что из брата выбивали признание. Нам разрешили
с ним увидеться. Он был в таком состоянии, я не поверила, что это мой Омар!
Потом начался весь этот кошмар. Омара этапировали в Ростов, где он,
оказывается, убил сразу троих. Начался суд, и брат снова попал в больницу. На
этот раз ему проломили голову, и врачи боялись, что он не выживет. Следователь
сказал, что осужденные не любят убийц и насильников детей. Но мой брат не
убийца. И не насильник. Я не могу забыть его лица там, в махачкалинской
больнице. У него было такое страшное выражение!
— Он вам что-нибудь сказал в больнице?
— Сказал, что виновен. Я начала кричать, чтобы он так не
говорил, но он упрямо повторял, что виновен. Я ничего не могла понять и начала
плакать. А потом мой муж увел меня оттуда.
— Вам разрешили свидание в тюремной больнице?
— Да. Мой муж — главный врач «Скорой помощи» в Махачкале, а
его друг работает главным врачом в тюремной больнице. Он и пробил нам
разрешение.
— Больше вы с братом не виделись?
— Только на суде в Ростове. Сейчас перерыв в судебных
заседаниях, Омар уже второй месяц в больнице. Но его адвокат сказал нам, что
скоро суд возобновится. И я решила обратиться к человеку, который может нам
помочь. К вам, господин Дронго.
— Почему вы решили, что я смогу вам помочь?
— Мой муж много слышал о вас. Говорят, что вы способны
расследовать любое преступление. У нас в Махачкале про вас ходят легенды. И я
решила, что вы сможете нам помочь. Найдите настоящего убийцу, спасите моего
брата. Даже если теперь нет смертной казни и ему дадут пожизненное заключение,
он долго не продержится. Мне объяснили, что осужденные за убийство детей в
заключении долго не живут. Их там убивают.
— В тюрьмах и колониях не любят насильников и убийц
малолетних, — мрачно подтвердил Дронго, — там не прощают подобных преступлений.
— Мне это уже сказали, — Фатима еще раз достала скомканный
мокрый платок. — Я заменяла Омару мать с восьми лет. И у нас не было никаких
тайн друг от друга. Он не мог убить ребенка. Он не мог стать хладнокровным
убийцей, способным перебить целую семью. Я в это не верю; И поэтому приехала к
вам.
Дронго молчал, раздумывая над услышанной историей.
Неправильно поняв его молчание, Фатима с трудом проговорила:
— Я знаю, вы не обязаны заниматься расследованием этого
преступления. Но мы готовы… мы можем вам заплатить… — она торопливо, дрожащей
рукой открыла сумочку и достала какой-то сверток. — Дронго нахмурился. — Вот, —
сказала она, раскрывая сверток. В нем лежали пара обручальных золотых колец,
серьги, кольцо с небольшим бриллиантом. — Простите, что я не говорю о деньгах,
но это все, что у насесть…
— Уберите, — попросил Дронго. — Вы знаете, сколько таких
случаев происходит в стране? Извините меня, но я не могу заниматься каждым
подобным случаем…
— Не каждым, — взволнованно перебила его женщина, — у него
остался сын.
У меня две девочки. Что мы им скажем? Что их отец и дядя
убийца? Как после этого нам всем жить? Как мне жить, зная, что в тюрьме убивают
моего невиновного брата? Простите, что я привезла вам все эти украшения. У нас
нет нужных денег, но я готова отдать все, что имею, лишь бы спасти Омара.
Помогите ему.
Дронго вспомнил о письме, которое ему написал мальчуган из
Харькова. И подумал о Джил и своем сыне. Имеет ли он право отказывать в
подобных случаях? Но ведь всем помочь действительно невозможно.
— Вы сами-то хоть понимаете, в какое глупое положение меня
поставили? — Дронго вздохнул. — У вас в семье случилась страшная трагедия, и я
сочувствую вашему горю. Вы считаете, что я ваш последний шанс. Но я не могу
быть последним шансом такого количества несчастных людей. Постарайтесь меня
понять, Фатима.
Она опустила голову. И неожиданно произнесла с ожесточением:
— Вы такой же, как все. Такой же, как остальные. Напрасно я
к вам приехала. О вас рассказывали столько разных сказок. Вы казались мне таким
справедливым, порядочным и добрым человеком, а на самом деле… — Она поднялась
со скамейки. — Неужели вы не способны просто так помочь человеку, попавшему в
беду? — спросила она. — Или вы привыкли работать только на толстосумов, которые
могут очень много заплатить?
— Перестаньте! — строго прервал ее Дронго. — Кто дал вам
право меня оскорблять?
— Извините, — неожиданно сникла она, — извините меня. Я так
надеялась! — Она разрыдалась.
Дронго поднялся, протянул ей платок. «Моя идиотская
популярность приносит мне только вред», — огорченно подумал он, прежде чем
сказать:
— Не нужно больше плакать. Успокойтесь, я постараюсь что-нибудь
сделать. Это, конечно, не выход, но у меня есть несколько дней. Поеду в Ростов,
попытаюсь понять, что именно произошло с вашим братом…
— Вы вам заплатим, — сказала сквозь слезы Фатима.
