— Андрей Андреевич Голиков.
— Очень приятно. Меня обычно называют Дронго.
— Я знаю, — Голиков улыбнулся. У него было круглое лицо,
крупный, немного приплюснутый нос, мясистые щеки и голубоватые глаза, еще
сохранявшие, несмотря на возраст, яркость. Большие роговые очки дополняли
облик. Рукопожатие его оказалось достаточно крепким.
— У нас в Ростове про вас много рассказывали, — признался
Голиков, усаживаясь за стол, и поставил рядом с собой тяжелый кожаный портфель
с вытертыми углами. — Говорят, что вы самый известный эксперт по вопросам
преступности. Некий гибрид комиссара Мегрэ и Джеймса Бонда. Извините меня за
такое сравнение.
— Ничего, — Дронго рассмеялся. — С кем только меня не
сравнивали! А я всего лишь специалист по правовым проблемам. Иногда мне удается
дать более или менее удачные советы людям, которые обращаются ко мне за
помощью. Вот, собственно, и все.
— Не скромничайте, — махнул рукой Голиков. На левом запястье
у него красовались старые часы «Слава» с потертым кожаным ремешком. — Вы очень
известный человек. И наверное, приехали сюда по делу Нагиева, решив, что еще
можно что-то изменить. Увы, должен вас огорчить. К сожалению, дело обычное и
ничего выжать из него не удастся. Я беседовал с моим подзащитным, изучил все документы.
Нагиев признал свою вину и, боюсь, обвинительный приговор предрешен. Как мне ни
прискорбно сообщать вам такие новости, но вы должны знать правду.
— И вы не собираетесь ничего предпринять?
— Конечно, собираемся. У нас есть несколько фактов, на
которые я хочу обратить внимание суда, но они, к сожалению, не могут переломить
общую ситуацию.
— Вы сами считаете его виновным?
— Я адвокат, господин Дронго, и не имею права обсуждать
такие подробности даже с очень известным экспертом. Извините меня.
— Считайте, что я ваш помощник. Кстати, я хотел вас просить,
чтобы вы меня оформили именно в этом качестве. Ведь вы можете взять себе
секретаря или помощника…
— Боюсь, что моего скромного гонорара не хватит, чтобы
заплатить вам, господин Дронго.
— Меня наняла Фатима Магомедова, сестра Омара Нагиева. Я
готов защищать его интересы, — пояснил Дронго, — и именно поэтому хочу просить
вас о такой услуге. Чтобы попасть на суд и иметь возможность встречаться с
обвиняемым.
— Мы можем вас оформить, — согласился Голиков. — Однако,
повторяю, это ничего не даст.
— Возможно. И тем не менее прошу вас ответить на мой вопрос:
вы считаете его виновным?
Голиков тяжело вздохнул. Осмотрелся по сторонам. Отодвинул
портфель. И негромко признался:
— Безусловно. Нет никаких сомнений. К моему большому
сожалению.
Дронго нахмурился. В порядочности и честности адвоката
сомневаться не приходилось. Как и в его компетенции.
— Вы давно работаете адвокатом? — поинтересовался Дронго.
— Больше сорока лет, — ответил Андрей Андреевич. — Раньше
было легче, мы обслуживали разные предприятия, меня в городе многие знали. А
сейчас времена изменились. И все же: если вы спрашиваете, чтобы знать мое
мнение о вине Нагиева, повторю: факты упрямая вещь.
— Можете назвать мне основные моменты, на которых базируется
обвинение?
— Конечно. Магомедова видели в день убийства поднимающимся
по лестнице в квартиру убитых. Он поздоровался со встреченной соседкой, и она
его запомнила…
— Он там раньше бывал?
— Дважды. И был в квартире убитых в день убийства. Более
того, убитый Степан Ковальчук и мой подзащитный были вместе в каком-то баре за
день до убийства, их там видели вместе.
— Но это еще не основания для такого страшного обвинения?
— В доме убитых нашли отпечатки пальцев Нагиева…
— Если он там бывал, они могли остаться и от прежних
визитов.
— Отпечатки нашли на внутренней стенке платяного шкафа в
спальне. Вещи были разбросаны, и везде — отпечатки его пальцев. — На этот раз
Дронго промолчал. Голиков взглянул на него и продолжил: — Мужчина и женщина
были убиты из пистолета ТТ — три выстрела в Ковальчука и один в его жену.
Оружие нашли рядом с домом в кустах. На нем был неспиленный номер и отпечатки
пальцев Нагиева. В обойме оставалось еще несколько неиспользованных патронов.
— В девочку тоже стреляли?
— Нет. Экспертиза считает, что девочку задушили, а затем
проломили ей голову. Причем в момент удара она, возможно, была еще жива.
— Что говорит сам Нагиев?
— Ничего. Он вообще мало говорит. Но признает, что виновен.
— Вам не кажется, что его могли подставить? Если он убийца,
почему вел себя так глупо? Убил двоих из пистолета, а потом выбросил оружие
рядом с домом, оставив на нем свои отпечатки пальцев.
— Убийцы не всегда бывают логичны и последовательны в своих
поступках, — устало возразил Андрей Андреевич. — За сорок лет работы в
адвокатуре я никогда не встречал математически рассчитанных убийств, вроде тех,
что обычно описываются в классических английских детективах. Большая часть
убийств происходит на бытовой почве, а оставшиеся — всего лишь преступления с
корыстным расчетом: взять деньги или другие ценности.
— Нагиев не похож на обычного убийцу, — возразил Дронго. —
Он закончил школу с медалью и Московский авиационный институт с красным
дипломом. Этот человек умеет как минимум логически мыслить.
— Может быть, — согласился адвокат. — Но он дал показания,
что украл пять тысяч долларов. Взял их из шкафа.
— Деньги нашли?
— Нет, не нашли. Но Нагиев упрямо твердит, что забрал
деньги. И даже показал место, откуда взял их. Следователь не поленился, провел
экспертизу. Там действительно раньше лежали доллары. Нашли даже кусочек купюры
— Нагиев, наверное, неловко дернул пачку.
— Он не сказал, куда дел деньги?
— Говорит, что потратил. Здесь у следствия самое уязвимое
место. Куда мог обвиняемый потратить такую большую сумму денег, так и не
установлено. Но старший следователь Митрохин, который вел дело, поступил
достаточно просто — он затребовал счета из некоторых дорогих ресторанов Москвы
и Киева. Знаете, сколько стоит бутылка хорошего вина в дорогом ресторане?
— Знаю, — мрачно кивнул Дронго.
— Следователь показал эти счета. Они, конечно, не
принадлежат Нагиеву, но ясно, что если бутылка вина стоит до пяти тысяч рублей,
то потратить за один день большую сумму совсем не сложно.
— Это не доказательство.
— Верно. Но и такой спорный факт не истолкуешь в свою
пользу. После убийства Нагиев уехал в Киев, затем в Москву и только потом в
Махачкалу. И следователь настаивает, что обвиняемый спустил все деньги на
кутежи в столичных ресторанах.
