Борис возник неожиданно, словно соткался из воздуха, и на нем не было ни капли дождя, как будто он не с улицы зашел, а сидел все это время в кафе.
Впрочем, за окном уже жарило солнце.
– Привет! – Он чмокнул ее в щеку слишком небрежно, чтобы принять это за извинения.
– Не очень-то ты торопился, – сквозь зубы процедила Дарья.
– Разве я опоздал? Ну, прости, – Борис плюхнулся напротив нее на стул, достал из ее пачки сигарету и закурил.
– Очень мило! Торчу тут как идиотка, на меня все пялятся…
Он затянулся, прикрыв от наслаждения глаза, и, не глядя на нее, сказал равнодушно:
– Конечно, пялятся. Разве можно на тебя не обращать внимания, солнце?
– Прекрати! – Она бы выплеснула ему в лицо кофе, но он и его забрал.
– Молчу! – откликнулся Борис с неуместной иронией. Он и не думал извиняться. Он даже оправдываться не собирался. Откуда ему было знать, что через месяц он должен прыгать в горящий обруч по первому удару ее хлыста?
– Знаешь что? Мне надоело…
– Дашка, не грузи.
– Надоело!
– Хочешь ссориться? Давай.
– Нет. Я просто хочу предупредить тебя кое о чем.
– О чем же?
Он даже не посмотрел на нее, так и продолжал курить, полузакрыв глаза.
– Если ты будешь вести себя как свинья, если ты будешь заставлять меня неделями до тебя дозваниваться, если будешь делать из меня посмешище, если ты еще раз посмеешь опоздать…
Она говорила медленно, жестко и высокомерно, но он перебил ее, наплевав на ее угрожающий тон:
– Звучит впечатляюще, правда, несколько однообразно. Если, если… Ну, а что будет, если?..
– Тогда между нами все кончено.
– О’кей! Договорились.
Он встал, бросил на стол мятую пятисотку и вышел, прихватив из ее пачки еще одну сигарету.
Дарья не поняла, что произошло, и даже обернулась, посмотрела ему в спину – не шутка ли?
Но дверь за ним громко захлопнулась, словно пощечина, Дарья и вздрогнула, как от пощечины, и мельком взглянула на официанта – свидетеля ее унижения и позора.
Он сам подкатился – проборчик, дешевые ботинки и должность «кушать подано»…
– Еще кофе?
– Водки. И жалобную книгу.
– Зачем?! – пролепетал он.
Хоть этот испугался – вон ладони вспотели так, что украдкой вытирает их о штаны.
– Жалобную книгу – зачем?
– Я запишу туда свой телефон, болван!
Как же она их всех ненавидит!
* * *
Нужно было обязательно успеть к ужину, поэтому Барышев проскочил перекресток на мигающий зеленый, перестроился в левый ряд, да так, что заехал за двойную сплошную, и погнал, обходя поток.
Встречные машины не выказывали недовольства – слишком уверенно шел холеный «мерс», захватив двадцать сантиметров встречки.
Семейный ужин был важнее дорожных правил, сорванных переговоров с подрядчиком, тем более что Ольга попросила купить корицу для пирога, а он про эту корицу забыл и потом метался по магазину, вспоминая, как «это» для пирога называется.
Дозвониться до Ольги не получалось, было беспробудно занято. Сергей только потом вспомнил, что звонит ей с ее же телефона.
В общем, в супермаркете он захватил в заложницы какую-то бабульку и десять минут пытал ее – что может быть такое для пирога на букву «ц»? Методом проб и ошибок они вычислили корицу, и теперь она лежала у него в кармане вместе с Эйфелевой башней и «предварительным анализом», на котором было записано несколько вариантов решения Мишкиной задачки.
Барышев безнадежно опаздывал, поэтому он прихватил еще несколько сантиметров встречной полосы и проскочил на красный…
Телефон требовательно завибрировал, он бросил взгляд на дисплей – Песков.
Наверное, Ольга дала номер своего телефона его первому заму.
Сергей подумал – может, не отвечать? Телефон все-таки Ольгин, можно прикинуться, что не услышал, да и встречка!..
Он, конечно, ответил, прижав плечом трубку к уху – гарнитура где-то валялась, и недосуг было ее искать.
– Да, Игорь.
– Слушай, Сергей, извини, что беспокою, но я только что был в мэрии, – пробасил Песков.
«Был в мэрии» означало нечто важное, но что именно, Барышев не мог понять, маневрируя на перекрестке.
– И что? – чтобы не попасть впросак, уточнил он.
– Новость номер один! За МКАД планируется строительство торгового центра. Гипермаркета! С огромной территорией и многопрофильными павильонами. С планируемыми сроками работ не менее трех лет. Это же нас интересует?
Сергей резко затормозил, едва не поймав удар в задний бампер от раздолбанной «Нивы». «Нива» скандально ругнулась хриплым гудком клаксона и неуклюже объехала барышевский «Мерседес», едва не поцарапав его бортом.
Интересует ли его гипермаркет? Больше, чем когда-либо! Такой заказ сейчас бы не помешал.
– Тендер уже объявлен? – осторожно спросил Барышев.
– Объявлен, но из серьезных конкурентов только «Авгур». Но это же семечки, мы легко их обойдем. «Авгур» мелковат для такой игры.
– Это уже мания величия, – засмеялся Сергей. – Излишний оптимизм не на пользу делу, так что не расслабляйся. Срочно займись заявкой.
В прежние, несемейные, времена он развернулся бы и помчался в офис выяснять подробности этого дела, но сейчас с первой передачи рванул домой.
Корицей пропах весь салон. Этот запах напоминал о пироге и ответственности, которую он за него несет.
* * *
Песков, усмехнувшись, нажал отбой.
Есть! Сработало.
Рыбка клюнула, теперь надо осторожно ее поводить, подсечь и…
Впрочем, рано загадывать. Нельзя недооценивать Барышева. Он достойный противник – осторожный и умный. Хороший психолог. Сто раз отмерит и ни одного не отрежет.
Но, как говорится, и на старуху бывает проруха.
Как бы он хотел стать этой «прорухой» для умного и осторожного Барышева.
Теперь у шефа появилась семья – памперсы, распашонки, уси-пуси – а значит, появилось уязвимое место. Вон как расслабился – телефон потерял, галстук идиотский надел, на совещании балаган устроил.
Разве это прежний Барышев?
Надо пользоваться моментом.
Песков подошел к машине и победно брякнул сигнализацией…
* * *
Тесто доходило, а корицы все не было…
Вернее, не было Сергея.
Ольга замучилась отвечать на звонки его телефона и диктовать свой номер.
