– Вижу. А госпиталь где?
Соображалка отчаянно заработала:
«Госпиталь, госпиталь… Военный? На Дейгаре?»
Что представлялось логичным, учитывая, к чему прицепилась капсула.
– На крейсере…
«Конечно!» – Джон усмехнулся. У него не бывало осечек, и логика всегда значилась его сильной стороной. Фрегат, конечно, состыковался с крейсером.
– КА-11.
Пиратская логика сдулась моментально.
– КА-11? Космическая Академия, что ли… – с трудом верилось, но теперь надлежало срочно менять легенду. Впрочем, Джону Макферсону не привыкать.
– Замечательно!
– Что? – не поняли доки, разом уставившись на пациента.
– Я там, где и должен быть, – с пафосом заметил тот.
– А, разумеется, – доктора затрясли головами. – Рекрутизация.
«Вот так нарвался», – подумал Джон, но мигом рассудил, что это ему на руку. Среди толпы рекрутов проще затеряться.
– Как я тут оказался?
– То есть? – подозрительно спросил доктор. – Ты сказал…
– Да нет, – отмахнулся Джон. – Я направлялся к вам, но попал в аварию. Последнее, что помню…
Он сделал трагическую паузу, состроил мину, и эризийцы в два голоса закончили:
– Тебя принесли…
– Понятно, что не сам пришёл.
– Что за манера перебивать! – хором воскликнули доктора. – Тебя притащили сюда с дейгарского крейсера. Обнаружили при досмотре корпуса. Думали – обычный мусор, но засекли биологическую активность.
– А дейгарцы? – осторожно поинтересовался Макферсон.
– Что дейгарцы? Высадили своего и полетели дальше… А чего ты меня-меня допрашиваешь? – доктора подозрительно вылупились на пирата четырьмя глазами.
– Я должен убедиться, – миролюбиво ответил Джон, – туда ли попал.
– Туда-туда, – кивнул один док, а другой захихикал, они переглянулись и засмеялись оба. – Академию Шадора ни с чем не спутаешь. Скоро сам убедишься, сполна. Я-я не обязаны, но… Добро пожаловать! И выучи моё-моё имена. На всякий случай.
– Я – Дорвард, – представился один близнец.
– А я – Гидеон, – подхватил второй.
– Дорвард-Гидеон, – повторили вместе, – но можно звать меня-меня просто Дор-Гон.
– Очень мило, – скривился Джон и предпочёл не представляться, пока…
Доктора снова осмотрели его в четыре глаза и в четыре руки и вынесли двойной вердикт:
– Ты в норме-здоров.
– Радость-то какая! – осклабился Джон.
Затем Дор поводил по нему приборчиком и очистил, собрав подсохшую слизь в коробочку.
«Бррр!» – Макферсон постарался не думать о том, что они сделают с использованной субстанцией.
Дор-Гон удовлетворённо отступили от кушетки и, крутя головами, с гордостью осмотрели дело рук своих.
– Ни одной царапинки!
– Удобно, наверное, когда у доктора четыре руки, – зачем-то сказал Джон. – Можно в два раза быстрее намазать биогель и вылечить больше ран…
– Не сильно к этому привыкай, – заметил Гон. – И не рассчитывай.
– К чему? – рассеянно переспросил Джон, занятый проработкой ещё двух легенд, на выбор. – И на что?
– К такому лечению, – загадочно пояснил Дор. – Скоро всё поймёшь. Выучишь кодекс КА.
Макферсону было недосуг разгадывать загадки. Он хотел уже выйти отсюда. Куда-нибудь. Дор-Гон его не удерживали. Напротив. Дор освободил пирату ноги, полностью отключив магнитную кушетку, а Гон кинул ему старую одежду – дейгарскую униформу.
– В это? – уточнил Джон, недовольно разглядывая рваньё.
– Одевайся, – кивнул Дор, а Гон, поймав недоумённый взгляд пациента, добавил:
– Кадетское обмундирование и прочую экипировку получишь после распределения.
В тот же момент доктора получили уведомление по комьюните. КА-11 приближался к последней системе, указанной в плане рекрутизации.
Сектор 12-52-75, Система Друлли, Пояс Бравона, Друлляйн, крейсер КА-11
Кортес Ириэс Аньес
Глава Отдела внешней разведки Дейгара капитан Кортес Ириэс Аньес злился, но умело это скрывал. В соответствии с профессиональными навыками и привычками. Хотя его невероятно бесило, что пришлось гоняться за крейсером Шадора чуть ли не по всей галактике. КА-11 неуловимо перемещался. Только что был здесь и уже в другой системе, а то и в другом поясе. Потом Кортеса продержали на карантине. В камере с мерцающими стенами он потерял счёт времени. И теперь вот…
Отобрали ритуальный нож!
Аньес так настроился разыскать сбежавшую невесту, гордо подойти к ней, отрезать прядь волос у всех на глазах и объявить своей при свидетелях. Наверняка среди рекрутов есть и дейгарцы. После этого ей бы уже не отвертеться, но… Увы! Ответственным за рекрутизацию плевать на законы Дейгара. Видите ли, не положено!
С профессиональной точки зрения Кортес их понимал, а как обманутый жених – негодовал. Он столько лет шёл к своей цели, наблюдал, изучал, пестовал… И всё так глупо сорвалось по вине КА. Он не намерен сдаваться и служить посмешищем.
«Я найду тебя, Мира Варгес, и притащу домой, чего бы мне это ни стоило», – упорно твердил Кортес. А здравый смысл и опыт разведчика советовали ему затаиться, до поры до времени, наблюдать и выжидать.
К тому моменту как Аньеса выпустили из карантина и повели куда-то по длинному коридору, он уже окончательно определился. И решил совместить приятное с полезным. Не просто вернуть себе невесту, но и разведать секреты КА и передать их на Дейгар.
С такими мыслями Кортес и подошёл к чёрному мерцающему провалу. Туда же другой юнга-дежурный привёл и второго рекрута. В дейгарской форме. Но выглядела она так, словно незнакомец её на помойке нашёл. Кортес насторожился. И пока будущий сокурсник пытался выяснить, тыча в черноту, что это за «муть такая», разведчик исподтишка его разглядывал… Этот тип явно не дейгарский военный. Несмотря на мундир. Никакой выправки! Уж это глава разведки сразу определил намётанным глазом. Откуда у него дейгарская форма? Кто он такой?..
– Почему я должен туда прыгать? – подозрительно вопрошал тот.
– Это коммуникационный колодец, – безучастно пояснил юнга – кадет-равандоссец, а другой подхватил:
– Не хотите сами, придётся вам помочь…
– Вперёд! В загон! – заорали кадеты разом.
Рекруты и опомниться не успели, как получили по хорошему тычку и полетели друг за другом в неведомую темноту. Это напоминало невесомость с ускорением. Кортес только хотел принять позу мыслителя и подумать… Как его внезапно вышвырнуло на свет и в гвалт. Гомон стоял вокруг – в огромном помещении, заполненном народом. И публика всё прибывала. Из чёрных отверстий повсюду выскакивали такие же «летуны» по «локальным червоточинам». Некоторые шмякались, и весьма болезненно, на зад, или плашмя растягивались на пузе. Хватались за ушибленные места, кряхтя поднимались и ругались.
