Куратор вышел, на мгновение впустив в лабораторию шум и гам, Тиранна же в отсутствие поддержки напряглась, тем более после того как ей скомандовали в два голоса:
– Раздевайся!
Но докторов не интересовала нагота иердийки, они довольно споро – в четыре руки сняли все показания и взяли анализы. Накрыли простынкой лежащую на кушетке Тиранну и сделали ей укол в шею.
– А теперь, девочка, ты немного поспишь, а я-я тут поколдуем… – изуродованной щеки коснулись прохладные пальцы, и Тиранна провалилась в сон.
«Тирааанна! Тирка! Тирка! Тираннаааа!» – голоса утягивали в прошлое и погружали в небытие, и лишь один настойчиво возвращал к реальности.
– Тиранна! Проснись!
– Тиранна! Ты меня слышишь? – к первому голосу добавился и второй.
Иердийка резко открыла глаза, уставилась в потолок… И вспомнила всё – госпиталь, принца, медосмотр, докторов и…
Она попыталась сесть, но магниты удерживали.
– Лежи спокойно, – строго предупредил Гон.
– Не двигайся и не напрягай лицевые мышцы, – добавил Дор, – чтобы вещество окончательно ассимилировало клеточную структуру и укрепило рельеф. Адаптация элемента к организму прошла успешно.
– Что за вещество?
– Не разговаривай! – рявкнул Гон. – Я-я скажем, когда будет можно.
Минут через пять, по внутренним ощущениям Тиранны, доктора отщёлкнули замки на кушетке, позволили девушке сесть и поднесли зеркало.
– Прошу!
Тиранна ахнула. Из зеркала на неё смотрела она – прежняя… без уродливого мерзкого шрама.
– Да ты красавица, барышня! – довольно откликнулись на её реакцию Дор-Гон. – Разреши с тобой позаигрывать?
Шутили он-он или нет, кадетка сейчас плохо соображала. На глаза навернулись слёзы, дыхание прервалось… Ни следа страшной отметины от бесайреса… Она прислушалась к себе и осторожно дотронулась до гладкой, ровной щеки кончиками пальцев… Кожа и кожа – нежная и упругая на ощупь.
Дор-Гон ритмично цокали языками, будто исполняли какую-то странную мелодию, любуясь произведённым эффектом.
Тиранна долго рассматривала себя, не веря своему счастью. И правильно делала. Доктора отошли и вскоре вернулись, протягивая ей загадочную металлическую банку.
«Лёгкая, – определила по весу иердийка. – Странно».
– Зачем это? – не поняла она, отвинтив крышку и увидев, что внутри пусто.
– Видишь ли, милочка, – сообщил Гон с особо изуверскими нотками, как обычно любил. – Эффект пластилы временный.
– Эффект чего? – замешательство Тиранны отразилось в зеркале.
Дор-Гон самодовольно переглянулись и оседлали своего излюбленного конька:
– Похвально, когда кадеты интересуются тонкостями медицины…
Эризийской!
– Значит так, барышня, пластила или по-научному «пластила ухондус» – это биомасса, за основу которой взято вещество, получаемое из выделений, а точнее, слюны «ухондуса немезиса криватуса»…
Доктора заметили ошалевший Тираннин взгляд и благоразумно закончили:
– …эризийского плотоядного растения-паразита. Я-я внедрили вытяжку в твой организм, позволив ей приспособиться к биопараметрам, определить дефект и сконцентрироваться на его преобразовании…
Тиранна обалдело таращилась на докторов.
– Попросту говоря, это вещество исправило и заменило ткани на увечной щеке по образу и подобию здоровой плоти, – хором сообщили близнецы, взирая на пациентку с гордостью скульпторов. – Оно сымитировало исходную клеточную структуру. Увы… Первоначальный эффект длится всего… Пару часов. Пластиле нужно время, чтобы накопить клеточную память. Затем, полагаю, нам удастся увеличить промежуток действия до шести и даже… – доктора на секунду закатили глаза, демонстрируя глубокую мысль. – Восьми, пожалуй. А пока что, барышня, два раза в неделю – ко мне на процедуры.
– А с этим что делать? – Тиранна повертела в руках банку.
Она теперь и не знала, как относиться к «чуду». С одной стороны, новость о временном эффекте её огорчила, от эйфории не осталось и следа, а с другой… Если оценить услышанное рационально и принять как данность… Всё лучше, чем ничего.
– Для чего мне… банка? – повторила она.
– Это контейнер, – пояснили Дор-Гон, на этот раз по очереди. – После окончания первичного эффекта пластила сползёт с лица, как биомаска.
– Тогда в чём отличия? – не поняла Тиранна.
– Биомаска, – терпеливо втолковал Дон, – не скрывает дефектов, а наоборот создаёт, при необходимости, и не заменяет ткани. Это всего лишь маска для одноразового использования. Вещество пластилы впитывает структуру живых клеток и со временем приспосабливается, учится, совершенствуется… Пластила – новое слово в эризийской медицине, пока экспериментальное, но прошла испытания. В нашей практике известны случаи, когда действие массы удавалось продлить до двенадцати часов…
У Тиранны появилась хотя бы надежда.
– Пока так, – буднично закончил Гон. – Возможно, в следующий раз имитация продержится и четыре. Главное, не прозевай момент, когда оно отделится от твоих тканей и сползёт. Всего лишь надо подставить контейнер и плотно закрыть крышку. Затем пластиле требуется покой, не менее часа. Иначе эффект снизится, а не прибавится.
– Всё понятно? – уточнил Дор.
Тиранна кивнула и спохватилась:
– А что дальше? Как мне это…
– Элементарно, – ответил Дор. – Приложи массу к щеке. Остальное сделает пластила. Вещество переняло твои биопараметры, и нет нужды повторно вводить его в организм всякий раз. Запомни – два часа! Я установил таймер с регулятором к тебе на комьюните, с учётом прироста времени… И не меньше часа!
– Всё-всё, – заторопился Гон, подталкивая пациентку к выходу из лаборатории и выпроваживая. – Тебе пора в столовую. Бринн мне-мне уже комьюните оборвал, а это было десять минут назад. У тебя ещё двадцать – до конца смены, чтобы успеть пообедать.
Тиранна ушла – оглушённая и растерянная, прижимая к груди банку, а доктора вернулись к прерванному занятию и мензуркам. Какое-то время он-он пили молча и вздыхали. Вопреки прославленной зловредности, Дор-Гон не стали расстраивать бедную девушку рассказами, что всё могло бы сложиться иначе, не пожадничай император денег на лечение для эльскеде. След от бесайреса – не простой ожог или царапина. Здесь обычным биогелем из слизня не обойтись. Но если бы лерийцы вовремя обратились к эризийскому представительству, а иердийка получила бы восстанавливающий препарат в течение стандартной недели, то сейчас на её лице и шрама бы не осталось. Не говоря уж об общей деформации мягких тканей и надкостницы.
«Варвары! Коновалы! Костоломы!»
И доктора быстренько залили профессиональные сожаления изрядной порцией кьянти с мандраго, предварительно взболтав.
