– Держите, Энн, – Рерих поставил чашку с блюдцем перед девушкой на столик и пододвинул вазочку с шоколадным печеньем. Своим любимым. – И сядьте поудобнее. Моя каюта всяко просторнее криокамеры.
Он ещё пытался шутить.
Она подняла на него печальные глаза, огромные, в сравнении с худобой лица, а на фоне общей бледности радужки показались бездонными.
«Ну, полагаю, хотя бы отъестся на КАшных харчах», – успокоил себя Шадор.
– Что с моей семьёй, капитан?
Этот вопрос не застал его врасплох. Он много думал…
– Сведения по вашим родителям здесь, – протянул ей блокнот. – Я собрал всё специально для вас.
«То есть мои осведомители».
– А также информация о положении дел в галактике на сегодня и событиях многолетней давности. Чтобы вы знали, кто с кем воюет и почему. Ну, или, гм, дружит… на текущий момент, – от волнения он говорил слишком официально. – Пока вам не вживили комьюните и не подключили к киберсети, рут-ком единственный источник. И надеюсь, вы поймёте, что в Кентрию возвращаться не следует, – капитан горько усмехнулся. – Мы оба теперь отщепенцы, изгои… и военные преступники. Энн… Крейсер Тезериона для нас самое подходящее место.
Она кивнула, принимая блокнот.
– Понимаю.
«Нет! – мысленно заорал Шадор. – Не понимаешь! Сколько всего тебе выпало и ещё ждёт, и скоро обрушится. Едва ты покинешь мою каюту. Столько мучений и слёз!»
– Зачем я здесь? – прямо спросила она, глядя на капитана в упор и нервно теребя тонкими пальцами ручку чашки.
Он вернул ей взгляд и… Так захотелось, до боли, схватить эти нежные пальчики и сжать в кулаке… До боли! И отогреть…
– В Космической Академии? Или у меня в каюте?
– И там, и здесь, – прошептала она.
– Зачем вы на крейсере? Я пока и сам не знаю…
Бесспорно Тезерион уже решил участь отморозков. Но что мастер приготовил ему – Шадору… От этого теперь зависела судьба Энн.
– …Но скоро выясню, полагаю. А в моей каюте… По многим причинам, Энн, – ему нравилось называть её по имени. – Одно уясните, вы можете рассчитывать на моё покровительство. Всегда и во всём. А сейчас… Я вас кое с кем познакомлю…
Шадор активировал вызов по комьюните одним нажатием на точку входа и произнёс лишь одно слово, вернее имя:
– Харлад.
Буквально через минуту в дверь постучали.
Вернее, это был сигнал, имитирующий стук.
– Войдите! – разрешил капитан.
Створки разъехались, и в каюту шагнул…
Некто.
Вошедший посмотрел на Энн, а она с испугом и любопытством на вошедшего… Тот усмехнулся – половинкой рта, потому что половину лица скрывала чёрная маска… И прихрамывая пересёк каюту, тяжело опираясь на трость. Роста он был довольно высокого, но скорее худощавый и узкоплечий, хотя одежда на нём, явно не по размеру, словно была создана для того, чтобы скрыть комплекцию и фигуру, замаскировать. Ввести в заблуждение. Старая, местами потёртая, тёмная – неопределённого цвета, но опрятная. А на груди белым символом выведен череп со скрещёнными костями.
Пират?
На голове потрёпанная, подобно хозяину, треуголка. Из-под искромсанных полей торчали нечёсаные космы, такого же цвета, как и одежда, и весь его облик. Однако самым примечательным в нём было даже не это. А… С хриплым криком из коридора вслед за мужчиной влетел странный попугай с длинным хвостом и уселся тому на плечо.
– Боцман Харлоу Харлад по вашему… Зачем, вызывали?
– Не стой на пороге. Дело к тебе есть.
Капитан запер за ним дверь и невольно улыбнулся.
Форму Харлоу не носил принципиально и, пожалуй, слыл крайне экзальтированной фигурой на корабле. Резервники, коими он командовал, прозвали его Хар-Харом или Хар-Харычем и явно не в шутку. Шутить с такими – прогуляться по доске в открытый космос.
– Вот что, Харлад… – Шадор налил и ему. Кофе с ромом. Боцман не отказался и с проворностью, удивительной для хромого, развалился на диване рядом с Энни, приставив трость набалдашником к подлокотнику. А птица примостилась за ним – на спинку.
Эннибет нет-нет да и поглядывала на это чудо.
– А-а, – боцман с удовольствием отхлебнул из чашки и заметил интерес девушки к его питомцу. – Это робот, чёртов биомех. Наполовину… Я нашёл его умирающим, жалко стало. Последний из вида всё-таки. Реанимировал и усовершенствовал. Как мог… Продлил жизнь.
Птиц пронзительно свистнул, будто бы подтверждая.
– Вот что, Харлад, – без обиняков подступился капитан, – отныне ты куратор особого звена.
– Мммм? – боцман вопросительно поиграл бровью, не переставая цедить при этом кофе.
– Поручаю тебе поселить их подальше от казарм куков, где-нибудь поближе к помещениям резервников. Разберёшься сам. Станешь приглядывать и тренировать. Да, и выберешь себе бригадира потолковей… Найдёшь?
– Что, если… Сэм.
– На твоё усмотрение. И Сэму я доверяю.
– Ладно… А как же мои?
– Я найду, кому временно за ними присмотреть.
– Только не Ка-Дуко!
Шадор усмехнулся.
– Так о резерве печёшься? Узнали бы они, не поверили, что зверюга боцман, чуть что хватающий плётку-девятихвостку…
Глаза у Энн расширились до размеров блюдца.
– Не бойся, – заверил её капитан. – С ним тебе ничего не грозит.
Пока что…
– Согласен. И вот что, Рерих. Я справлюсь. Не отдавай резервников никому.
– Ты уверен?
– Уверен.
– Я рад. А теперь допивайте и… Харлоу, покажешь Энн каюту и пройдёшь за остальными. Дор-Гон тебя проводят. Поселишь кондорцев отдельно друг от друга.
– Да, только сперва предупреди этих… хм, связанных одной плотью… Чтоб не выпендривались. А то ведь не посмотрю на Конклав, – он схватил трость и потряс ею в воздухе. – И ка-ак дам больно!
– Хорошо, – Шадор усмехнулся. – Иди с ним, Энн, и ничего не бойся. Отныне ты под моим покровительством. Помни.
– Не тревожьтесь, кэп, – Харлад поднялся и свистнул питомца.
Как только боцман с кадетом ушли, капитан связался с эризийцами. Судя по заплетающимся голосам, смешкам и добродушию, близнецы уже были тёпленькими и готовенькими.
– Мигом трезвей! К тебе идёт Харлад.
– Ик… сию секунду… ик… Ун момент… Ик… Что-о?! Ну, ты и гад, Шадор!
– Нет, гад – это ты. А я твой благодетель. Завтра с утречка составлю приказ, и ты его получишь по комьюните. Отныне звено Кондора на особом положении. Я включил его в программу стратегического обследования.
– Опять?!
