Хорошо, снега они набрали и опять полезли вниз, уже надолго. Часы на большой лестнице, когда все наконец разошлись, отзвонили четыре. Больше гонец ничего полезного не знал, и Лионель принялся подсчитывать, увязывая собственные похождения с тем, что творилось в Аконе и Лаик.
Муху с Гвидо он выставил в гости около восьми – Алва в это время как раз набирал снег. Ритуал в Покое озарений начался примерно через полчаса, когда маршал Савиньяк в Мишорье вспоминал старый разговор; это могло быть связано, а могло оказаться совпадением. Маску он в тот вечер не трогал, кровь не проливал, разве что разозлился – и тут же не то прорвался в Лаик, не то был туда выдернут. Ненадолго задержался у заснеженных ворот и пошел к дому, напрямик, сквозь бесплотную чащу. Созерцание Уилера с волкодавом и спуск в подвал заняли еще минут десять. Итак, в начале десятого все, кроме Валме, сидя за каменным столом, ловили смутные образы…
– Со стороны себя увидеть
Живым, увы, не суждено, –
процитировал на гальтарском маршал, очередной раз отдав должное гению Лахузы. «А писать должное обоснование за вас будет Лахуза? – вопрошал холеный, выписанный из Академии ментор. – Я не поверю, что это ваше решение, пока вы не покажете, как вы к нему шли». Писанину близнецы не любили, но по-разному: Эмилю не нравилось скрипеть пером, Лионель предпочитал до последнего все держать в голове и начинать разговор уже с выводов. Сейчас выводов не было, только разрозненные нити, которые для начала требовалось хотя бы разобрать.
– Монсеньор, – сунувшаяся в дверь физиономия вернула день, войну и дела. – Стоунволл, новости, говорит.
– Давайте, – Савиньяк перевернул лист с реестром безумств. – Добрый день, Томас.
– Господин маршал, – драгун торжественно продемонстрировал некий сверток, – это первый результат, который мой тесть решается предъявить. Изначально он был отправлен в Акону и поэтому задержался.
– Показывайте.
Чем, среди прочего, хорош лысый Томас, так это тем, что ему довольно один раз сказать и забыть, результат будет достигнут в должный срок или неделей раньше. Чем хороша война, особенно с равными противниками, так это тем, что она шпорит мысль и поднимает умных сержантов выше глупых полковников.
2
– Порой война – единственная возможность осмотреть ничем не примечательные места, – засмеялся Арно. – Это не я придумал, а маршал Алонсо. Правда, места, которые он осматривал, потом частенько становились примечательными.
– Ты мог бы добавить, что они к тому же становились фрошерскими, – Руппи подмигнул виконту. – Война, кстати, еще и единственная возможность познакомиться с примечательными людьми, не будь ее, я бы остался без Морока и дюжины финтов от Вальдеса и Райнштайнера.
– Хорошо тебе, – подхватил Савиньяк, – я вот скоро без шляпы останусь. Валентин, ты-то что скажешь?
– Не будь войны, я бы рисковал остаться без себя самого, – не принял шутки Придд. – Руперт, вы могли составить собственное впечатление не только об адмирале Вальдесе и бароне Райнштайнере, но и о герцоге Ноймаринен и графе Савиньяк. Мы с Арно сейчас увидим принца Бруно…
– Лично я, – перебил виконт, – его уже видел. Правда, я был слегка не в себе и мало что запомнил, однако нос и уши у фельдмаршала точно есть. Будь иначе, это бросилось бы в глаза, но продолжайте, полковник, у вас так красиво выходит.
– Спасибо, капитан. Я хочу просить Руперта поделиться своими впечатлениями об окружении Бруно. Знать союзника, а мы сейчас несомненные союзники, даже более важно, чем противника.
– Почему бы и не посплетничать? – Фельсенбург слегка задумался. – Начну-ка я с тех, кто скоро испортит вам аппетит. Шрёклих… Граф фок Шрёклих-ур-Раух под началом Бруно воюет лет двенадцать, может, больше. Начальником штаба стал накануне прошлогодней кампании, старик его выбрал не то из пяти, не то из шести штабных красавцев, и он вроде бы не самый мерзкий. На моей памяти Шрёклих ничего не испортил и ничего не исправил, зато приказы выполняет безукоризненно. Когда выполнять нечего, ведет дневник. Что в нем – неведомо, но журнал переплетен в розовый сафьян. С младшими офицерами господин начальник штаба говорит исключительно по делу, с командующим согласен всегда, именно согласен, а не подлизывается. Когда мы влипли у Эзелхарда, сохранял полное спокойствие. Как поведет себя в возможном сражении – не представляю, Бруно должен был знать, кого берет.
– А вы бы его оставили? – осведомился Придд. – Если б заняли место Бруно?
– Я таких не люблю, но я не сухопутчик. На флоте Шрёклиху делать нечего, но лучшие из известных мне моряков не управились бы даже с корпусом, а мой предел – сборный полк, причем с опытными офицерами.
– Валентин с линеалом тоже не справится, – утешил Савиньяк. – Ведь не справишься?
– Вне всякого сомнения. Арно, могу я попросить тебя не перебивать?
– Попросить ты, конечно, можешь…
– Тогда я попрошу Руперта не обращать на тебя внимания.
– Разрешите представить вам следующего, – Руппи слегка поклонился. – Генерал фок Вирстен. Законник, сухарь и при этом язва, хоть и скучная, короче – бумажная крыса во всей красе. Ему бы в судейские, однако семейные традиции привели в армию, ну так он и здесь не растерялся, нашел местечко по душе. Командует канцелярией и военным судом, на моей памяти оправдательных приговоров не случалось. Если спросите, был ли кто невиновен, не отвечу, но дезертиров сейчас нужно стрелять на месте.
– Откуда и как господин фок Вирстен появился?
– Начальник штаба добыл. Прежде чернильник служил в разных местах, главным образом по гарнизонам. С горниками дела не имел, они без письменных столов и нарукавников обходятся, а Вирстен скорей от супа, чем от этой красоты откажется. Дальше идет генерал-интендант и мечта баталиста фок Неффе-ур-Фрохеамсел, и это еще не конец. До конца я имечко так и не выучил, благо его обладатель отзывается на фок Неффе-ур-Фрохеамсел. Внешность на удивление бравая, можно сказать – геройская, похоже, лучшие в армии усы, брови и желудок. Шляпу точно переварит, а то и сапоги, вот за шпоры не поручусь. Фок Неффе – родня Зильбершванфлоссе, достаточно дальняя, но для протекции хватило. Поводов для отстранения не давал, воровство удерживает в допустимых рамках, сам тоже не зарывается, а уж любезности – лопатой греби. Я от него через раз слышу, сколь он уважает славный род Фельсенбургов и его наследника в том числе. Конник… фок Хеллештерн обмолвился, что от его семейки повелитель фуража тоже в восторге.
– Что-то мне захотелось назад, к «быкодерам», – не удержался Арно. – Руппи, я думал, ты с худшего начал, и мы тихохонько дойдем до Рейфера. Как он, кстати?
– Если придется драться на здешних позициях, возглавит правое крыло. Бруно мне, само собой, не докладывает, но вроде бы там будет опаснее всего.
– Опаснее всего для вас будут праздники, – напомнил Придд. – Мне показалось, или вы господину фок Неффе-ур-Фрохеамселу не слишком доверяете?
