Это было чистоплюйством, но командовать штурмом со спины Солнышка Карло не смог. Пришлось требовать запасного коня – приведенный ординарцами гнедой родился в Кагете, но о предательстве напоминал и он: брошенный на милость Лисенка Курподай и проданный Хаммаил будто вылезли из притоптанного бурьяна и вцепились в стремена. Написать про них Баате, что ли?
Казар не собирался трогать тех, кто его примет, только бедняга Курподай, кажется, любил угробленных Адгемаром братьев… А, к Леворукому! К Леворукому, к Змею, к бешеным огурцам и дожихам, потом спросится за все и сразу, а сейчас надо делать дело, мерзкое, да куда денешься! Все готовы, остается дождаться обещанного выстрела или, если у Пьетро не выйдет, начать побоище по общему сигналу. Тут главный расчет на внезапность и быстроту, чтоб не опомнились. На первый взгляд, усадьба с ее оградой и вооруженными мушкетами защитниками для двух хороших полков на полтора укуса, но с полоумных станется резаться до последнего, а хорошие солдаты сейчас дороги. Во всех смыслах.
– Фурис, – окликнул маршал восседавшего на мышастой кобыле сподвижника, – когда сможе… Проклятье, забыл спросить, как вы себя чувствуете!
– Должным образом, – бывший писарь взял и… улыбнулся! – Я, знаете ли, никогда не страдал заболеванием, которое в некоторых кругах считается неизбежным спутником грамотности и усидчивости. Чтобы его избежать, нужно всего лишь должным образом нагружать ноги и начинать день со стакана мятной воды. В свою очередь приношу свои извинения за обман, но мне показалось правильным под благовидным предлогом увидеться с братом Пьетро. Злоумышленники, сделав на мой счет естественные, хоть и ошибочные выводы, сочли мое желание уединиться с врачом закономерным. Считаю нужным добавить, что симптомы заболевания я узнал от возмутительного субполковника Брацаса, что лишний раз доказывает как предопределенность победы праведных сил, так и отсутствие связи подразумеваемого заболевания с делопроизводством.
– Наверное, – пробормотал Карло, переводя взгляд на «заречное» логовище. Там пока все было тихо. Ха, а ведь для Гапзиса с Ламбросом, уже обложивших свою цель, «заречной» кажется главная усадьба.
– Я вас прервал. Как вы оцениваете расклад сил внутри поместья? Меня после парада сразу утащил… пригласил к себе стратег Турагис.
– Мой маршал, я бы советовал не называть этого человека по должности, подразумевающей наличие ощутимых заслуг перед отечеством.
– Если Турагис вожак этой сволочи, я назову его преступником, но стратегом до суда он быть не перестанет. Так что вы там рассмотрели?
– Когда я покидал усадьбу, – преспокойно вернулся к делу Фурис, – большинство не отправившихся на противоположный берег преступников находилось справа за домом, у конюшен, а наши люди расположились слева. Должен отметить распорядительность полковника Василиса, солдаты предупреждены и наготове. Я лично видел вроде бы разбившихся на группы у костров мушкетеров. Со стороны они выглядят беззаботными, но очевидно, что в любой момент готовы броситься к должным образом составленному в пирамиды оружию. Кавалеристы далеко не отходят от так и не расседланных лошадей, а капитан Медерис находится возле орудия. Если бы злоумышленники наблюдали за гостями усадьбы, они бы насторожились, но любимое развлечение должно оказаться для них гораздо интереснее; немногочисленные же замеченные мной слуги заняты своими делами.
– Не знаете, что именно затеял Пьетро?
– Мне известно лишь, что он исповедался у епископа Мирикийского и получил полное отпущение.
– Рад за него!..
На возвращение избавившийся от непривычного к прогулкам по подземельям спутника Пьетро вряд ли потратил больше четверти часа. Затем смиренный братец, якобы оставив маршала у любовницы, с позволения Турагиса присоединился к знакомым «конюхам», а дальше? Медерис не новичок, он подаст сигнал, едва случится что-то, облегчающее штурм. Начнется пожар? Из конюшен вырвутся лошади? Поймают вора?
– Господин маршал, если бы брат Пьетро посвятил меня в подробности, я бы вам сообщил, но, мне думается, он взял в помощники капитана Левентиса. Капитан Левентис очень остро переживает гибель своего друга и хочет покарать преступников.
– Я тоже хочу.
Ветер играет флагами, небо чистое, ни облачка, а перед глазами скачут пьяные птицы и тычется в небо столб давно развеявшегося дыма. Они все так из Белой Усадьбы и не выбрались, а бедняга Агас влетел еще и в Цветочную, с ее мальвами и повешенными. Может, когда удастся схватить за горло мерзавцев, отпустит?
Напрягся и запрядал ушами гнедой, и почти сразу ветерок принес что-то невнятное. Крики? Вопить можно и от радости, и от азарта, а разбойники сейчас вовсю радуются жизни и не ожидают никакого подвоха.
– Фурис, слышали?
– Да, господин командующий, но шум не является определяющим признаком.
– Верно.
Тишина, напряженная, недобрая, а ведь скоро праздник… Как же мечталось встретить новый Круг дома! Вот и встречаем. Ветерок, будто в ответ, бросается таким знакомым треском, и вновь глухое нестройное гуденье. Опять выстрелы, шум громче, человеку с опытом не составляет труда понять, что где-то разгорелась настоящая драка. Не с солдатами, иначе б стреляли залпами, но в такой ситуации офицеры должны немедленно поднять своих людей. Пара минут, и на плацу встанет правильный четырехугольник, ощетинившийся сталью. Похоже, больше ждать нечего…
– Горнист!
– Господин командующий, возможно, еще не очевидн…
Грохает пушка, подтверждая, что веселье таки началось, коротко ржет непривычный к молчанью кагетский конь, и тут же вступает горн, которому отвечают несколько с границ усадьбы и еще один – от реки.
– Господин маршал… господин маршал, – подменивший застрявших в усадьбе Агаса с Йорго теньент указывает себе за плечо. – Подходит рота Афендули, и дальше первый мушкетерский!
Слева, из протянувшегося вдоль границы усадьбы подлеска, появились идущие тихой рысью драгуны, а рядом, стараясь не отставать, один за другим разворачивались из колонн в шеренги батальоны мушкетерского полка.
– Операция начинается успешно, – Фурис с видом заправского вояки поправил перевязь, – все направления возможного бегства преступников сейчас будут перекрыты.
– Да, молодцы! Надеюсь, Гапзис с Ламбросом тоже не оплошают.
Не оплошали – из-за реки уверенно бухнули пушки, и Карло живо развернулся на звук. В светлом круге подзорной трубы проплыли серо-коричневый строй заброшенных садов, украсившийся тремя султанами порохового дыма, и разлетающаяся под ударами ядер бревенчатая стена…
– Большинство преступников находится за рекой.
– Вы правы, едемте туда. Заодно посмотрим, как бьют новые пушки, – а здесь пусть орудуют Василис с Афендули. Им Турагис не писал откровенных писем, не дарил лошадей, не требовал жениться… И из армии их за чужие промахи тоже не выкидывали, вот маршал Капрас после Фельпа участи Турагиса избежал чудом… Только бы за всем стоял Ставро с каким-нибудь «доверенным» подонком!
