– При этом меня вы почему-то упорно называете товарищем? – усмехнулся в усы Сталин.
– Это потому, что я о вас знаю почти все, а вы обо мне почти ничего, – чуть прищурив один глаз, ответил Путин.
– Хорошо, КОЛЛЕГА Путин, – Сталин сел на свое место за столом и взял в руку отточенный карандаш. – Присаживайся, Лаврентий, поговорим…
– Итак, – спросил Сталин, – хотелось бы знать, что вы имели в виду под Договором «О дружбе, торговле, сотрудничестве и взаимопомощи», также включающем в себя и «Соглашение о коллективной обороне»? Давайте начнем с дружбы…
Путину на той стороне тоже принесли стул, он уселся на него и задумался.
– Наверное, дружба должна подразумевать то, что обе высокие договаривающиеся стороны будут воспринимать друг друга, что называется, «как есть», и не будут вмешиваться во внутренние дела партнера. То есть вы не будете экспортировать к нам социализм, а мы к вам свою суверенную демократию. Какая-то конвергенция обязательно будет, не без этого. Но это должны быть совершенно естественные процессы, идущие на благо обеим сторонам…
– Например? – поинтересовался Сталин.
– Имея перед глазами пример успешной экономики СССР, мы могли бы активней вести процесс возвращения крупных предприятий к государственной и общественной собственности. Коллапс тотально огосударствленной позднесоветской экономики так всех напугал, что теперь возврат любого предприятия под контроль государства проходит под вопли о возврате к неэффективной советской системе и будущем ее крахе. Ради такого положительного примера мы поделимся с СССР промышленными и сельскохозяйственными технологиями и в полном объеме осуществим поставки соответствующего оборудования.
– И вы думаете, что это позволит нам лучше подготовиться к войне с Германией? – с недоверием спросил Сталин.
– Если говорить о вероломном нападении фашистской Германии на СССР, то надо обращаться к пункту «о коллективной обороне», – отчеканил Путин. – А то, что я вам сейчас предложил, должно позволить СССР выиграть экономическую гонку на длинной дистанции.
– А что вы с этого будете иметь? – спросил Берия.
– Как что? – удивился Путин. – От сотрудничества с СССР мы будем иметь деньги, рынки сбыта, развитие промышленности, рост экономики. В ТОТ раз на советских военных заказах поднялась американская экономика. И очень неплохо поднялась. Товарищ Сталин знает, чем это все закончилось.
– Уже знаю, – кивнул Сталин и сделал на листе бумаги какую-то пометку. – В свою очередь мы бы тоже не хотели, чтобы ваша буржуазная Российская Федерация села нам потом на голову.
– Я, товарищ Сталин, – ответил Путин, – опасаюсь как раз обратного. Укрепившийся СССР вполне может сесть на голову Российской Федерации. Вы просто не представляете степень своей популярности в народе даже в наше время. И наоборот, так называемые десталинизаторы совершенно не имеют никакой опоры в обществе, а тем более во власти, и дальше воплей в прессе их деятельность не пойдет.
– А ваш крупный капитал? – спросил Сталин. – Ведь он пойдет на все, чтобы снова уничтожить воскресшее вдруг из небытия государство рабочих и крестьян. Для ваших крупных капиталистов, этих, как его, олигархов, процветающий по соседству СССР будет как бельмо на глазу.
Путин грустно улыбнулся.
– Товарищ Сталин, если бы вы знали, сколько раз эти, как вы выражаетесь, крупные капиталисты, пытались самыми разными способами сковырнуть вашего покорного слугу. И что?! Из тех, кто пользовался нечестными методами, некоторые отдали концы в эмиграции, промотав на это дело все, до последнего гроша, а другие за десять лет на казенной швейной машинке научились шить брезентовые рукавицы для таджикских гастарбайтеров.
Те же господа, чьи методы были относительно законными, истратили на пропаганду огромную кучу денег и добились ровным счетом прямо противоположного. У нас все-таки суверенная демократия, то есть демократия, отделенная от капитала. А народ за годы, прошедшие с распада СССР, приобрел устойчивый иммунитет к пропаганде подобного рода.
Если не верите мне на слово, то давайте обменяемся делегациями. Мы, в качестве первого дружеского шага, отправим в СССР специалистов и самое современное оборудование для разведывательной и контрразведывательной деятельности, а вы направите к нам военных для ознакомления с возможностями нашей техники и специалистов из наркомата Лаврентия Павловича для анализа народных умонастроений. Дадим им дней десять на все, а потом снова встретимся и продолжим этот разговор.
Сталин и Берия переглянулись. Это предложение им явно понравилось.
– Скажите, – немного вкрадчиво спросил Берия, – что вы имеете в виду под разведывательной и контрразведывательной деятельностью?
– Всё, – ответил Путин. – Подслушивание, подглядывание, просмотр радарами воздуха и сопредельной территории до самого Ла-Манша, прослушивание радио- и телефонных переговоров противника, расшифровка зашифрованных радиограмм любой степени сложности.
Берия хотел еще что-то спросить, но Сталин нахмурился и сказал:
– Погоди, Лаврентий, погоди. Я тебе еще не сказал, что у нас тут, кажется, созрел заговор похлеще, чем в тридцать шестом. Вершки мы тогда вырвали, а корешки остались. Спасибо ТОВАРИЩУ Путину за это предложение.
Подберешь самых надежных людей, придумаешь для них легенду, чтобы сохранить все в тайне, и вместе с товарищами из будущего пусть они займутся этим делом. Все надо вычистить до белых костей. Гнили у нас не место! Я должен точно знать, на кого мы можем положиться, а кто при первом удобном случае нас продаст за тридцать сребреников. – Сталин посмотрел на сидящего напротив Путина. – Делегацию для поездки к вам мы подготовим в течение… – вождь на секунду замолчал, – …трех суток. Обмен людьми лучше провести в другом месте, а то мой секретарь просто сойдет с ума, если ко мне в кабинет войдут одни люди, а выйдут из него совсем другие…
Берия предложил:
– Можно провести обмен делегациями в здании моего наркомата…
– Не стоит, – покачал головой Путин, – там слишком много народа, и не за всех вы, товарищ Берия, можете ручаться. Уж я-то знаю. Подберите в качестве базы какую-нибудь загородную дачу, а операцию по обмену через три дня, в полдень по вашему времени, проведем вот здесь, – на листе бумаги Путин крупными буквами написал название подмосковной деревни и показал Берии.
Лаврентий Палыч память имел совсем не девичью, и поэтому, прочитав название, только кивнул. Можно было быть уверенным, что он запомнил эту информацию на веки вечные. Сталин же, сделал еще одну пометку на листе бумаги и удовлетворенно кивнул.
– Хорошо, товарищ Путин. А что, по-вашему, мы в СССР можем позаимствовать у такой политической системы, как ваша так называемая суверенная демократия?
– Пост Президента, – коротко ответил Путин. – Вы, товарищ Сталин, все время старались отделить партию от государства, и все время у вас это как-то не получалось. Дело в том, что так уж сложилось исторически, что на просторах одной шестой части суши обязательно должно быть Первое Лицо. Неважно, как оно будет называться: Великий князь, Царь, Император, Генеральный секретарь или Президент. Но этот человек гарант всего и вся.
