Президент внимательно осмотрел всех присутствующих, прокашлялся и негромко сказал:
– Уважаемые коллеги, я собрал вас всех по крайне важному и абсолютно секретному делу. Предупреждаю, что ничего из сказанного здесь до определенного момента никоим образом не может быть предано огласке. А потому имейте в виду, что запись отключена, и прессе уже сообщено, что сегодня мы обсуждаем вопросы текущих международных отношений. А отношения эти, сами знаете, гм… еще те. И, в первую очередь, вопрос касается наших с вами главных оппонентов…
Вы все прекрасно понимаете, что после событий трехлетней давности на Украине нам стало абсолютно ясно, что Европа – никто, ничто и звать ее никак, а ее так называемые лидеры будут плакать, давиться, но есть американский кактус. Положение в самой Америке тоже вполне определенное. Долги, стагфляция, сокращения бюджета, политическая апатия и стрельба на улицах. Не наш девяносто первый год, но что-то достаточно к нему близкое. И вот на этой оптимистической ноте мистер Обама через неделю уходит, оставляя своему преемнику, мистеру Трампу, в наследство только голый зад и пятьдесят триллионов долларов совокупного американского национального долга. Это долги домохозяйств, муниципалитетов, штатов и самого федерального правительства. В роли кредиторов в основном выступают американские же банки. Астрономическая цена американской эпохи перемен. По расчетами привлеченных нами специалистов, когда эта пирамида начнет сыпаться, весь мир накроет идеальным финансовым штормом, по последствиям мало чем отличающимся от атомной бомбардировки. Наша с вами задача, товарищи, заблаговременно, до начала событий, ввести Россию в безопасную гавань.
Президент перевел дух.
– Не стоит забывать, что у нового президента-республиканца, мистера Трампа, в придачу к этим проблемам, имеются еще и необузданная гордыня, взрывной характер, репутация сумасшедшего и желание вернуть Америку на первые роли в мировом концерте.
– Огнеопасное сочетание, – заметил министр обороны Шойгу, – а Трамп и его компания – это еще те отморозки, хотя и среди них попадаются приличные люди.
– Вот именно, – подтвердил президент. – Как вы все уже знаете, они выиграли президентскую гонку под лозунгом «возрождения былого величия», на волне нагнетаемой их противниками антироссийской и антикитайской истерии. Конечно, хорошо то, что их внимание разделено между Россией и Китаем, но это разделение сохранится только до определенного момента. Все же мы воспринимаемся в Вашингтоне как глобальный конкурент, а Китай всего лишь как региональная держава.
Вице-премьер Рогозин кивнул.
– Для нас, как и для Китая, прямая военная угроза пока не так велика. Мы с товарищем Шойгу хорошо поработали и нас голыми руками не взять. История с Украиной это доказала. Гавкать гавкают, а укусить боятся.
Куда опасней экономическое и политическое давление, которое окажут на нас их европейские и азиатские союзники. Замораживание счетов, ограничение или полный запрет, наложенный на торговлю. Мы прекрасно знаем, как это делается, проходили три года назад. Мы, конечно, ответим им симметричными мерами, только Америке от этого будет ни холодно, ни жарко. Как это уже и было в истории с Украиной и Крымом, пострадает не американская экономика, а их европейские и азиатские сателлиты, завязанные на наши энергоресурсы и рынки сбыта. Грабить же они будут того, кто слабее их и не имеет ядерной дубины. К примеру, ту же Латинскую Америку.
Это может случиться в том случае, если новому американскому правительству удастся оттянуть дефолт еще на год-два. В случае, если этот дефолт наступит раньше, то произойдет экономический «конец света». По расчетам специалистов РАН, экономический крах грозит нашим основным торговым партнерам. Так же пострадают связанные с Америкой экономики ЕС и Японии. Чуть позже, немного потрепыхавшись вокруг пресловутого «внутреннего спроса», рухнет Китай, крепко завязанный своим экспортом на США и на ту же Европу.
А потом придет и наша очередь. Мы, конечно, готовимся смягчить последствия. Но все равно удар по нам будет примерно такой же, как это было в начале девяностых. Падение уровня жизни ожидается в пределах тридцати-сорока процентов от нынешнего уровня. Ожидается массовое разорение предприятий, чья продукция ориентирована на экспорт. И это коснется не только «Газпрома» и «Роснефти». Сильно пострадают сталелитейная, алюминиевая, химическая и нефтехимическая промышленность. И это при острейшем дефиците всего того, что Россия импортирует: медикаментов, некоторых видов продовольствия, бытовой электроники и прочего ширпотреба. По медикаментам, например, можно создать запасы в Госрезерве, что мы и делаем. А все остальные позиции запасать просто бессмысленно.
– Понятно, – тихо сказал президент. – А что скажет секретарь Совета Безопасности России?
Голос Дмитрия Николаевича Козака был хриплым и скрипучим.
– При сохранении в России нынешней политической и экономической системы нам будет сложно удержать страну. В тот раз подобное падение после распада СССР стоило нам двух Чеченских войн и предельного ослабления государства. В этот раз, боюсь, идеологического обоснования в виде «суверенной демократии» будет недостаточно для принятия жестких и решительных мер.
– Очень хорошо, коллеги, – кивнул президент, – то есть абсолютно все хреново. Получается, что нам в немыслимо короткие сроки каким-то образом необходимо завершить реиндустриализацию, с целью окончательно возместить импортируемые сейчас товары, и в то же время найти пути сбыта для производимого у нас сырья, металла, машин и оборудования. При этом мы должны спаять народ Великой Национальной Идеей и сократить свой совершенно безобразный, просто-таки африканский разрыв между богатством и нищетой. Ведь так, коллеги?
Ответом президенту было гробовое молчание и напряженные взгляды. Президент смотрел на своих соратников, а соратники на президента. Один лишь Павел Павлович Одинцов имел спокойное, почти безмятежное выражение лица. Теперь он, кажется, понял – куда клонит президент, но по старой гэбэшной привычке не торопился бежать впереди паровоза.
Тем временем в голосе президента зазвенела сталь:
– Коллеги, внимание! Сейчас я вам сообщу то, ради чего и собрал вас здесь. – Президент сделал паузу. – Сегодня утром присутствующий здесь Павел Павлович Одинцов принес мне одно чрезвычайно важное известие.
Президент посмотрел на Рогозина.
– Дмитрий Олегович, ГНКЦ «Позитрон», о котором вы должны помнить, и который курирует коллега Одинцов, наконец, добился полного успеха в своих исследованиях.
Вице-премьер Рогозин лишь понимающе усмехнулся, а министр обороны и генерал армии Шойгу непонимающе переспросил:
– «Позитрон»? Припоминаю. Кажется, это из серии «разработка вооружения, основанного на новых физических принципах»?
– Коллеги, – интригующе сказал президент, – по известным причинам об истинной сущности разработок профессора Зайцева с самого начала знали всего три человека. Изделие, над которым работали и продолжают работать в «Позитроне», это не совсем оружие, это скорее можно назвать, как говорят в РВСН, «средством доставки».
