* * *
– Кей! Кей! Миленький! Ну, приди в себя! Ну, хоть глазки открой! Ну, хоть через ИБК маякни!
Тайла бессмысленно металась по медблоку. Почему бессмысленно? Потому что все, что только можно было сделать в этой ситуации осмысленного – она уже сделала. Вытащила бесчувственное бревно «Кейдан ан-Солано» из истребителя, молниеносно запихнула его в подлетевшую медкапсулу, пулей пронеслась по помещениям рейдера под удивленными взглядами немногочисленных пассажиров… и потом целую минуту пыталась найти по своим базам, сталкивался ли кто-нибудь когда-нибудь в Империи с таким диагнозом, как:
«Объект не является человеком. Диагностированию и лечению не подлежит».
Она застыла.
Она решалась целых десять секунд!
Целых десять секунд алгоритмы принятия решения искусственного интеллекта «Тайла» рассматривали и анализировали многочисленные конфликты и коллизии приказов, правил, ограничений… и почти трехсотлетнего опыта. Подключив все вычислительные мощности рейдера.
Наконец, передатчик корабля отправил сообщение в кодах Императорского Дворца:
«Запрос срочного канала связи.
Адресат-абонент: К.
Код: «Аль-0015». <Сигнатура>
Искин Тайла. <Сигнатура>
Борт: <Сигнатура>
Текст сообщения: «Да выйди ж ты на связь, в конце концов, старая кошелка! Где тебя гхарги носят?! Срочно! Кей – вообще ни алё! В ауте! Не знаю, что делать! Я почему-то пла́чу, Касс!»»
Глава 19
Благословенное состояние нестояния. Без его описания в подобных ситуациях – ну, никак! Законы жанра, мать их!
Качели? Очень похоже, да.
А скорее – волны очень неспокойного моря. Вверх – и ты жадно глотаешь воздух реальности, вниз – тебя снова захлестывает с головой тяжелая волна беспамятства, утаскивая в пучины…
М-да, красиво, образно, но – никакого удовольствия от такого «морского отдыха», вы уж поверьте.
К тому же море было каким-то… неправильным. Медового цвета, вязким, горячим. И выныривал на поверхность я не всегда самостоятельно – что-то время от времени мне помогало. Это очень неприятно, когда событие «захлебнешься ты или нет» зависит не от тебя – воистину, лучше всего, когда утопающий спасает себя сам. Но хоть так.
Через какое-то время «море» успокоилось, и незадачливый «пловец» уже уверенно «держал головку», выискивая взглядом сушу, на которой можно будет прийти в себя окончательно.
* * *
С огромным удовольствием и облегчением я вывалился в привычный родной кошмар.
Вначале ко мне прижимался собственно мой Кошмарик. Ничего не выговаривал, не упрекал, даже не смотрел укоризненно.
Потом со словами – «а теперь – приглашенная звезда» – ко мне липла Лимария. Судя по всему, хотела того же.
Со словами «а потом пришел лесник», появилась… еще одна Лимария. «…И всех разогнал» – оттащила от меня за хвосты Розу и первую Лимарию. Вторая Лимария стала рассказывать, что первая Лимария не настоящая, а только выглядит, как Лимария, а на самом деле – вот ТАКОЕ было неожиданным даже для моих кошмаров – это Альер! И хвост у нее неправильной системы.
Потом «настоящая» Лимария достала толстый справочник и стала зачитывать характеристики своего нового импланта. Оказывается, нужный «девайс» она уже установила, но при такой напряженной и опасной жизни лучше запастись моими биообразцами заранее, как это сделала Роза… А Роза, кстати, насчет своих биообразцов жмотничает, что не есть хорошо.
Роза тут же возразила, что «кто первый встал – того и тапки».
Первая Лимария, которая ненастоящая, в ответ предложила взять биообразцы у нее.
Вторая Лимария поблагодарила. Она моментально достала из-за спины… проект императорского указа и предложила его подписать… почему-то мне.
«Ну, совсем распоясалась!» – раздался усталый глас с небес. Роза и обе Лимарии дружно ойкнули, спрятались за моей спиной (все трое!), а листы указа из моих рук исчезли, беззвучно полыхнув синим пламенем.
Вторая Лимария потребовала равных прав для всех присутствующих и общего доступа к биообразцам. Невзирая на очередность и социально-биологическо-энергетическо-информационное происхождение. Хотя бы в рамках отдельно взятого социального института. Потому что равенство и сестринство.
Роза возмутилась и ответила, что права должны быть пропорциональны затраченным на их получение усилиям.
Обе Лимарии обрадовались и сказали, что тогда Роза вообще должна быть на правах медсестры-сиделки.
«И грелки» – великодушно разрешила вторая Лимария, потому что «Розочку она скорее любит, чем нет».
Роза кивнула и решила, что в их коллективе тогда будет единственный профессионал своего дела.
Первая Лимария возмутилась и возразила, сказав, что…
«Ну и бред!» – подумал я.
* * *
Потом был полусон.
Грезились гладкие, как бы ни шелковые, прохладные простыни, абсолютная темнота… Спальня?
Чудилась гладкая кожа крепкого бедра под ладонью. Ревизия показала, что беспокоиться не нужно (или, если быть более точным, беспокоиться нужно не мне): потому что бедро – а, чужое, бе, женское, ве, очень благосклонно относится к поглаживаниям… и ко всему остальному, что я делаю. Более чем благосклонно. Тем более что там было не только бедро. И не столько бедро. И владелица бедра, кажется, тоже была вполне благосклонна…
Сон, конечно, прошел. Но соображать более-менее адекватно и связно я бы начал только минут через десять… когда соображать было бы уже немного поздно. Как и соседка, судя по ее сонному невнятному бормотанию, прерываемому стонами.
Вспыхнул яркий свет, соседка с взвизгиванием отпрянула от меня к стене огромной… медицинской палаты, если судить по большому черному кольцу мнемосканера. Помню-помню – этот «бублик» я уже видел, когда…
– А чем это вы тут занимаетесь, а? – спросил знакомый веселый голос от противоположной стены.
И полусон закончился. Началась набившая оскомину явь.
* * *
Янтарь рванул туда еще раньше, чем я успел повернуть голову, радостно запрыгав вокруг знакомого человека.
– Роза?
– Кей, прекрати! Ну, что ты делаешь?! Фу! Прекрати, Кей!
Прежде чем я сообразил, что происходит, Роза (а в дверях стояла именно она… пусть и в облике Лимарии Квитон) оказалась полностью… раздета. Кхм… Ну, кроме того, что все растет на тех же местах, как и раньше, можно сказать, что девушка несколько удивлена такой встречей.
Она осторожно провела руками по голым плечам, груди, животу, бедрам, стряхивая серую пыль, оставшуюся от… кстати, а во что она была одета перед тем, как я – ее…? Точнее, Янтарь – ее… Хотя нет – все-таки я, нечего на Янтарь все сваливать.
