– Ясно, извините, мне дайте, пожалуйста, что-нибудь действительно вкусное и не очень крепкое.
Бутылки нам отбирал появившийся из другой комнаты то ли грузин, то ли абхаз, не отличаю я их.
– Берите вот это вино, не пожалеете, – показал он принесённые бутылки, – импортное почти все дешевка, кислятина. Станут для солдат хорошее вино присылать, вам – только наше, грузинское.
– Ну, смотрите, – усмехнулся я, – у меня друг грузин, ему и несу, не понравится…
– Понравится, – просто и коротко кивнул грузин. – Зачем мне врать, это вот он может по незнанию тебе что-то нехорошее предложить, я же – никогда. – Грузин указал на еврея, а тот засмущался.
– Хорошо, найдете десяток?
– Найду, это вино уважает даже Сам! Поверь, я знаю, что говорю. – Грузин исчез на пару минут в соседней комнате и, позвякивая бутылками, вернулся с запечатанной коробкой.
– Пробовать будешь? – спросил он, открывая коробку.
– Да уж поверю, мой друг меня никогда не обманывает, думаю, что его земляк тоже не будет, да и не пью я сам-то.
– Хорошее вино это не алкоголь, не грех и потреблять, но я тебе как идейному дам «Нарзан», хочешь?
– Буду благодарен, – кивнул я.
Рассчитавшись с продавцом и получив еще пяток бутылок минералки, я вернулся к парням, ожидавших меня возле рынка. Еврей запретил ходить толпой, да, кстати, какой-то неправильный еврей оказался, даже денег не попросил за наводку, ну и я не стал предлагать.
Через три часа мы сидели на прекрасной полянке на берегу Москвы-реки. Взяли в управлении ЗиС и укатили за город, как тут было хорошо!!!
Про войну никто не вспоминал, шашлык у нашего грузина был такой, что я, человек вообще быстро наедавшийся, сожрал не меньше килограмма. Жаль, не было помидоров и огурцов, да и вообще зелени. Но вышли из ситуации, найдя на рынке квашеную капусту, соленые огурцы и помидоры, поэтому думаю, ничем не хуже. Парни пили вино, я минералку, гитара была с нами, черт, как будто вообще нет войны. Вернулись домой к Алевтине уже за полночь и завалились спать. Завтра опять суета, дела, отъезд в Питер, надо выспаться. После того как улеглись, еще час трепались, нахваливая Вано. Алевтине, кстати, мы тоже мяса привезли, оценила на высший балл.
Парни, которых нужно было подтянуть на «длинный» выстрел, оказались моими учениками с прошлого года. В смысле в том году их учил. Работают парой, очень сильные стрелки, немного хромало чутье на дистанциях свыше тысячи двухсот метров, но я их отдал Хану, пусть занимается. Да, он сам только что был учеником, но его учить только портить. Парень талант от бога имеет. Опыта наберет, меня уделает легко. Да и некогда мне было. Гонял группу, что заканчивала обучение, их время поджимало. Из-за нашей командировки обучение прервалось, нет, они продолжали тренироваться и без нас, но кто их наставит на истинный путь? Шучу. Группа была вполне хороша, я по возможности всегда старался сделать из новых учеников команду навроде моей. Это заключалось не столько в количестве и обязанностях каждого члена группы, сколько в желании помогать друг другу. Только ощущая полную поддержку твоего товарища двадцать четыре часа в сутки, можно добиться слаженности и успеха, в данном случае – военного успеха. Мы даже иногда провоцировали разными способами членов одной группы, то на драку разведем, то обвинив одного в каком-нибудь мелком преступлении, наблюдали за реакцией и действиями всех остальных. Помню, была группа, с троими участниками которой мне даже пришлось биться, причем всерьез. Мне тоже перепало тогда хорошенько, один был приличным боксером, но уделал я их, аж до госпиталя дошло. Просто ребятки гнилыми оказались, я вообще частенько о таком слышал, в основном в той жизни, люди делились воспоминаниями, но и здесь сталкивался. Одного из их группы мы как бы случайно записали в сына «врага народа», что тут началось. То, что эти трое перестали с парнем общаться и всячески его задевали, это фигня, они стали строчить доносы, причем явно выдуманные. Почему у нас до битвы и дошло, я тогда сорвался быстрее, чем сам парнишка, он-то как раз держался стойко и уверенно, говорил одно:
– Не верю! – и точка. Вот не верил он в такое и все. Просто знал своих родных очень хорошо и не сомневался.
Я же, не сдержавшись после очередного доноса, сказал просто:
– Вот из-за таких, как вы, трое, у нас и сидит большинство людей. Вы лепите из парня врага, пытаясь выделиться и подняться на этом, не выйдет, ребятки. Вы хуже его во всем, а остальным скажу так, молодцы, вы не прогадали. Это все было проверкой, и вы, трое, ее не только не прошли, но вам теперь самим светит статья за оговор и ложь!
Вот тут они и бросились на меня. Я еще тогда как назло был один, мои где-то занимались в то время, ну и начали биться всерьез. Как думаете, кто кинулся мне помочь первым? Правильно, именно тот парень, на котором мы и ставили эксперимент, тот, кого эти трое гнобили. Полез помогать не раздумывая, хотя ему за неделю такого испытания пришлось многое терпеть. Правда, досталось ему серьезно, челюсть сломали ему, как раз тот боксер, что и мне приложил пару раз хорошо. Но я ему в ответ сделал не меньше, как говорится, за себя и за того парня. Сломал по очереди и ноги, и руки. Челюсть уж не стал, хотя очень хотелось, но и так переборщил слегка. В армии он уже не пригодится, да и боксировать станет вряд ли. Правую ведущую руку я вывел очень серьезно. Когда получил вторую плюху от этой лапы, просто включил себя на максимум. Через минуту одна из костей руки была сломана и вышла осколком сквозь кожу. Да, искалечил, и да, мне за это ничего не сделали, только замечание в личное дело. Руку ему восстановили, врачи здесь есть очень хорошие, но вот полностью комиссовали, работала рука у него плохо, для спорта плохо. Есть, писать и что-то делать он ей вполне мог. Негодным к службе в армии он стал не только из-за руки, там явные проблемы с головой. Хотя у кого их нет? Я тоже хорош, включил боевой режим на учебе, а разница-то огромная. Ведь я готовил себя и в той жизни, и в этой не для того, чтобы на улице руками махать, я наоборот всегда был противником этого. Как раз потому, что знал, насколько хрупка человеческая жизнь, ведь я умел убивать. Здесь, уже в новом теле и в новой жизни, я довел свои умения до приличных высот. Убить противника одним ударом, не вопрос, даже не задумаюсь на секунду. А уж двумя или тремя…
Вот и шло боевое слаживание в группах всегда тяжело, но в основном заканчивалось очень хорошо. Люди сейчас гораздо лучше тех, что я знал в той жизни. Откровенного гнилья совсем мало, может еще потому, что люди знали, как они жили раньше, как жили их родители, перебиваясь с хлеба на воду. Вот и жили сейчас люди так, чтобы их дети стали жить еще лучше, чем они сами. А вот детки у них будут уже не такими. Выросшие без войны, в уже восстановленной стране, им захочется большего, чем просто жить, любить, работать и растить детей. Им благ захотелось, захотелось блистать, быть хоть в чем-нибудь, но выше своих товарищей, вот и получили блага. Я в той жизни, когда уже перешагнул на четвертый десяток, часто задумывался. Ведь что ни говори, а убили СССР именно ровесники моего отца. Дети и внуки тех, кто добывал право на жизнь своей кровью на этой страшной войне. Они забыли и перестали ценить то, что имели, за это и получили девяностые. Вот даже не жалко, хотя девяностые забрали у меня маму.
