Август 1236 г., окрестности города Биляра
Ледяная вода хлынула на лицо, заставила очнуться.
– Привет, Ярилов.
Дмитрий открыл глаза. Сел – и едва сдержал стон: затылок ломило, в глазах плавали кровавые пятна. Повозка покачивалась, скрипели колёса. Прямо напротив – уродливая ухмылка Барсука.
– Это ты меня по башке? Зачем? И руки развяжи. Куда мы едем?
Дмитрий протянул стянутые верёвкой запястья.
– Мы едем в ставку Бату-хана.
– Что?!
Ярилов попытался вскочить, но свалился на бок, ударился головой о деревянную дугу кибитки. Всё-таки застонал.
– Вот именно, – ухмыльнулся пришелец, – а ты ещё спрашиваешь, зачем тебя оглушили. Ты же нервный, сержант. Сначала – в морду даёшь, потом разговариваешь. Совсем от рук отбился, одичал. Вот что с человеком средневековье делает! Видел бы тебя дедушка-профессор.
– Развяжи, сказал. По-хорошему прошу.
– Если пообещаешь сначала выслушать, а потом кидаться на людей.
– Обещаю. Ну!
Барсук разрезал верёвки, спрятал нож. Протянул флягу:
– Выпей. Прочисти мозги.
Дмитрий глотнул и закашлялся. Просипел:
– Ничего себе. Что за гадость?
– Не гадость, – назидательно сказал Барсук, – а эликсир для бойцов осназа. В ваше время такое делать не умеют. Сто граммов – и будешь порхать трое суток без сна. Ну что? Полегчало? Способен внимать?
– Ты нашёл моих сыновей?
– Всё в порядке, сержант.
Дмитрий задохнулся. Схватил Барсука, тряхнул – и про себя отметил, что под балахоном будто не человеческое тело, а стальная кираса.
– Где они? Говори!
– Всё по порядку, Ярилов. И руки убери. Вот так, умничка. Вообще, слушай меня, и всё будет хорошо.
– Короче.
– Коротко не выйдет, разговор долгий.
За стенкой кибитки послышался топот копыт – с десяток всадников, не меньше. Крикнули по-кыпчакски:
– Взяли?
– Да, везём, – ответил возница.
– Отлично. Хан ждёт.
Ярилов начал лихорадочно хлопать ладонями по сену, устилающему кибитку. Барсук спросил:
– Это ищешь?
Барсук продемонстрировал пояс с длинным мечом и небольшим орхонским клинком.
– Получишь позже. Но сначала выслушаешь.
И начал рассказывать.
* * *
– Ты вовремя свалил, Ярилов. С две тысячи восемнадцатого года началось такое, что лучше и не жить в подобные времена, а сразу – башкой в стенку. Началось мгновенно и везде, мир изменился за одну ночь. Они готовились долго, десятилетиями, зато продумали всё. Встали электростанции: оказалось, что без электричества мы – беспомощные младенцы. Ни связи, ни воды, ни управления. Любимые начальники добирались до своих персональных самолётов – но садиться было некуда, аэропорты умерли. А нынешние пилоты не то, что по звёздам – по пачке «Беломора» сориентироваться не способны. Люди дрались на заправках, сначала битами, потом в ход пошёл короткоствол… А толку? Без энергии насосы не работают. Разбивали крышки цистерн, черпали бензин тем, что было под рукой – пластиковыми бутылками, бумажными стаканчиками, горстями. Лишь бы уехать. А на выезде – пробки, заторы, блокпосты. Стрельба. Повылезали какие-то ушлые спортсмены, отставные вояки, бородатые с солнцеворотами на лбу. Первым делом разнесли отделения полиции и оружейные магазины, так что аргументов хватало. Сначала грабили банки, но потом догадались, что деньги – дерьмо, бумага. Гораздо ценнее бутылка обыкновенной воды или шоколадный батончик. Разграбили магазины: дураки тащили компьютеры, умные – консервы. После начался второй этап – но далеко не последний. Оказывается, водородная бомба не нужна: пробирка с гадостью на водоочистной станции или самопальное взрывное устройство в промышленном холодильнике гораздо эффективнее. Аммиаком не подышишь. Как и хлором. И эпидемии жуткие: язвы по всему телу, люди гнили заживо. Бродили, вытянув руки, словно зомби из второсортных сериалов, и воняли, подвывая от нестерпимой боли – а языки и глаза сгнивали в первую очередь.
А потом появились они. Те, кто безропотно подметал, таскал, спал вповалку рядом с крысами. Ты не представляешь, насколько их оказалось много. И у них было готово всё необходимое: «калашниковы», ножи, башканы районов и эмиры областей.
Мне было восемнадцать. Из города я выбрался – не спрашивай, как. Потом воевал. Долго. Сам не знаю, за кого: все были против всех. Попал в плен. Знаешь, как называется то, что у меня с лицом? «Улыбка горца». Привет от весёлых ребят. Потом у меня была возможность сделать операцию, сменить кожу не лице. Но я не стал. Знаешь, почему?
– Ну?
– Чтобы не забыть. Никогда не забыть. Чтобы если вдруг покажется, что устал, захочется всё бросить – достаточно найти таз с водой и посмотреться в него. И сразу бодренько продолжаешь выполнять задание.
– Чьё задание?
– Вот. Мы подошли к главному. Мне было тридцать, когда взяли к себе Играющие со Временем. Отслеживали меня годами, прикидывали – сгожусь ли? Потому что ставки не просто высоки: есть всего одна ставка – существование человеческой цивилизации. Рулетка крутится, шарик скачет. И очень скоро он остановится, но любое число станет проигрышным. Пока этого не произошло – мы пытаемся нащупать тот узел, тот перекрёсток, где свернули не туда. Чудом сохранившийся дата-центр работал несколько лет: его кормили вагонами данных, забивали всё, что можно. Сначала – за двадцатый век. Потом – всё, что было в печатных архивах. Потом и то, что писалось от руки на пергаменте. В ход пошли мифы, сказки и устные предания. Один раз мне пришлось уходить с рюкзаком, набитым древними магнитофонными бобинами. Меня прикрывала группа – и вся погибла. А на бобинах – записи суфийских песен, сделанные энтузиастом-самоучкой в таджикском Памире в шестидесятые. Вот так-то.
– Знаешь, это всё очень похоже на дерьмовую фантастику, что продают в мягких обложках. Причём тут я?
– Это не фантастика, к сожалению. Реальность. Для меня, для миллиардов погибших и миллионов выживших. Для тех, кто держит оборону на Таймыре и доедает последних крыс в метро Нью-Йорка. А ты… Ты – один из немногих, кто реально изменил историю. И единственный, до кого мы смогли дотянуться. Найти, нащупать. Раскопать эпопею рода Яриловых: все архивы были уничтожены ещё при Хрущове, оказывается. Постарались сопернички, чтобы им бабы не давали.
– Какие ещё сопернички?
– Друганы твои. Хроналексы. Которые тебя чуть костяшкой не прикололи, а потом найти не смогли благодаря браслетику. Кстати, ты уверен, что твой тамплиер тогда, в Шарукани, уничтожил дрот?
– Ты уже во второй раз спрашиваешь. Конечно, уничтожил. Он же мой побратим.
– Ну-ну.
– Слушай, Барсук. Если ты рассчитываешь на мою помощь, то зря. У вас там сбой в программе. С чего ты взял, что я поменял историю? Прошлое не изменить.
