Несомненно, что даже в самых демократических и законопослушных странах изредка случаются ситуации, когда правительство если и не нарушает впрямую закон, то действует “на грани фола”. Особенно неизбежно возникновение подобных ситуаций в странах “молодой демократии”, с недостаточно укоренившимися традициями гражданского общества. Классическим примером является Турция, где армия с молчаливого согласия президента вмешивается в политический процесс тогда и только тогда, когда становится реальной угроза прихода к власти исламистов. И общество готово с этим мириться, тем более что основание этой системы заложил еще Ататюрк: демократия и законность, но только в рамках, которые гарантируют сохранение светского государства, то есть самих демократии и законности.
Или в Чили, где Пиночет был готов обсуждать с народом все, кроме вопросов “религии, армии и частной собственности”. Тоже демократия, но при незыблемости базисных институтов, судьба которых определяется авторитарно.
Подобные “изъятия” неизбежны у нас. И общество их приемлет. Так, не слишком, видимо, законно были отстранены от последних выборов в Думу Баркашов и некоторые криминальные “авторитеты”. Формально, по анкетам, они давно чисты. Однако абсолютное большинство населения поддерживает силовое отсечение бандитов от власти. Потому что нельзя дать право принимать законы тем, кто нагло их попирает. И нельзя демократическим путем приводить к власти тех, кто безусловно отменит демократию (“настоящих коммунистов” в том числе). Поддержка обществом подобных действий подтверждается переизбранием Ельцина в 1996 году после известных событий 1993-го.
Однако право на не вполне легитимные решения получает только верховная власть, обладающая несомненным моральным авторитетом. За долгие годы правления Пиночета в Чили не было ни одного коррупционного скандала. Более того, даже самые непримиримые противники режима признавали безусловную личную чистоплотность диктатора и его министров.
Не так у нас. Я убежден, что именно многочисленные скандалы и слухи, сопровождавшие ближайшее окружение Ельцина в последние годы, стали причиной катастрофического падения его популярности. А вовсе не провалы в социально-экономической политике.
К несчастью, верховная власть давала повод подобным слухам. Я, в отличие от большинства населения, не склонен подозревать окружение президента и членов правительства в банальном взяточничестве. Мне трудно представить, что высокопоставленный чиновник обсуждает с кем-либо “цену вопроса”. Думаю, этого почти не было. Было другое – те же “личные отношения”, перерастающие во взаимные обязательства.
По сути, наши крупнейшие бизнесмены сыграли в отношении власти роль змея-искусителя, соблазняющего дружбой. И “мелкими” дружескими услугами. Действительно, “во Франции пустует вилла, а рядом в море болтается тоже пустующая яхта. Почему бы тебе не отдохнуть там с семьей? Мы же друзья”. Типичное предложение бизнесмена чиновнику. И никаких взяток. “Есть, правда, отдельные деловые вопросы. Но их все равно надо решать. В интересах не столько моего бизнеса, сколько России. А заодно и семья отдохнет”.
Увы, в цивилизованных странах как-то не принято, чтобы члены правительства отдыхали на виллах миллиардеров. Особенно тех, кто стал таковым в годы работы этого правительства. И не принято за счет бизнесменов летать на частных самолетах. И учить детей в швейцарских школах и т. п.
Наша верховная власть все это себе разрешила. А посему разрешили и губернаторы. И другие руководители рангом пониже (отдыхают, правда, в Крыму).
Это и есть коррупция. Не взяточничество, но “покупка влияния”. Особенно опасная в России, где “другу” отказать тяжело. И где общество, безусловно, вправе предполагать худшее: принятие решений не в интересах страны, а в интересах “друзей”.
Очищение власти от подобных предположений – важнейшая задача нового президента.
Я не верю при этом в проповеди. И в популярную ныне идею принятия “кодексов поведения” – бизнеса или власти. Кодексами, проповедями и заклинаниями ничего не исправить. Единственное действенное средство – личный пример верховной власти. Свято соблюдающей заданный ею самой моральный стандарт. И карающей за его нарушение.
Как сказано в Библии: “Каков правитель народа, таковы и служащие при нем; и каков начальствующий над городом, таковы и все, живущие в нем”.
Вопрос третий: о твердых принципах общественного устройства
Твердые моральные принципы власти – необходимое условие успеха страны. К сожалению, недостаточное. Миропорядок держится как на этических нормах, усвоенных обществом, так и на “технологических” правилах, которые тоже должны свято соблюдаться. Часть этих правил непосредственно вытекает из этических норм, часть – нет. Но многолетний опыт доказывает: их нельзя нарушать никогда.
В некоторых вещах вообще нельзя сомневаться. Для успеха необходимы твердые убеждения. И человеку, и обществу. Аксиомы, не требующие подтверждения. Если мне станут объяснять, что можно бить жену и детей, я не стану слушать. Мне не интересны аргументы: я твердо знаю – нельзя.
То же и в управлении государством. В 1991 году я выслушал тысячу аргументов, почему в России не может быть конвертируемой валюты – от бывших советских министров, банкиров, депутатов Верховного совета. Мне говорили, что остановится импорт. Что нельзя открывать обменные пункты (“Рублей не хватит!” – кричал мне в парламенте известный доктор экономических наук). Если бы правительство Гайдара хоть на секунду засомневалось в необходимости свободных цен, конвертируемой валюты, частной собственности и т. п., ничего бы этого, возможно, не было до сих пор. Давлению тысячи различных сил может противостоять только твердая, непоколебимая уверенность в своей правоте.
Отсутствие принципов, твердого понимания того, “как надо”, провоцирует постоянные метания, изменения политики. Хуже этого ничего нет. Сегодня валюта реально конвертируема – завтра две торговые сессии и специальный курс для выводящих деньги инвесторов; сегодня свободная торговля – завтра “защита внутреннего рынка”; сегодня беспрецедентная поддержка рубля – завтра плавающий курс и т. п. Отсутствие убеждений и принципов – большая беда России.
Повторюсь, не все эти принципы носят явно выраженный этический характер. Некоторые внешне вполне “технологичны”. Но и по чисто технологическим вопросам необходимы твердые убеждения. Существует абсолютно обоснованное объяснение того, почему Чехия или Эстония намного успешнее нас переходят к рынку. Дело в том, что они не столько осуществляют реформы, сколько пытаются стать членами западного сообщества. А на Западе давно сформулирован набор твердых, необсуждаемых правил решения политических и экономических вопросов. Я не говорю о необходимости выборов. Но и куда как более “земные” вопросы (типа невозможности эмиссионного финансирования бюджетного дефицита или предоставления налоговых льгот отдельным предприятиям) там давно и окончательно решены.
А мы по-прежнему мечемся. И не понимаем, что следование принципам, безусловно, важнее конкретного результата.
Поэтому, когда я слышу слова и.о. президента об индексации заработной платы, меня пугают не новые бюджетные расходы. Я знаю, что, как обычно, проиндексируют раз или два, а потом перестанут – деньги кончатся. Меня пугает само согласие на индексацию, осуждаемую нашими предыдущими правительствами и, кстати, законодательно запрещенную в Германии. Запрещенную, так как ничего более инфляционного, чем индексация зарплаты, не существует.
