– Зачем?!! – в один голос заорали Тани.
– Не знаю, – пожал плечами Тарас. – Думал, может, разузнаю там что-нибудь о вчерашнем происшествии, выйду на какой-нибудь след, смогу найти вас и помочь... Ну, как в этих дурацких детективах – маленькая зацепка и... клубок разматывается.
– Ну и?.. Нашел зацепку? – с интересом спросила Сычева.
– Не успел. Когда у кафе парковался, «Мерс» какой-то крутой поцеловал. Себе багажник всмятку, ему – морду в хлам. Из кафе кавказец выскочил с кулаками на меня полез, но я когда из машины вылез, он по колено мне оказался. У него сразу пыл поостыл, он предложил мне культурно ГАИ вызвать. Короче, до вечера меня страховщики и гаишники промурыжили. Пока приехали, пока бумаги оформили... – Тарас с досадой махнул рукой. – Домой приехал – опять никого. Я уже было на Борисовские пруды хотел ехать, ну, как в записке той говорилось, но тут парень какой-то нервный пришел, стал мне удостоверение оперуполномоченного в нос совать и расспрашивать о вас.
– Карантаев! – заорала Сычева. – Как он узнал наш адрес?!
– В общем, рассказал я ему все, что знал и записку отдал! Она на кухне так и валялась. Оперуполномоченный этот еще больше задергался и стал выяснять... – Тарас замолчал и нахмурился.
– Что? – засмеялась Татьяна.
– Ну... чей я парень. В смысле, которой из вас.
– И чей же ты парень? – расхохоталась Сычева. – Которой из нас?
– Я сказал, что я сам по себе. Что я тут просто живу. Оперуполномоченный ростом мне тоже по колено был, но пихнул меня кулаком в живот и радостно порекомендовал, чтобы я как можно дольше оставался сам по себе. А еще приказал сидеть дома и не устраивать никакой самодеятельности. Урод!! – Тарас поднял с пола коброчку, посадил ее себе на ладонь и начал любовно рассматривать маленькое заспиртованное тельце.
– Этот урод нам жизнь спас, – сияя, как начищенный самовар, сообщила Сычева.
– Спас, – согласилась Татьяна. – И сам чуть не погиб!
– А он... чей парень? Которой из вас? – рассеянно спросил Тарас, продолжая рассматривать змею на ладони.
Тани дружно захохотали.
– Он не ее парень, – Сычева пальцем ткнула в Татьяну. – Точно не ее!
– И все же, я имею право все знать! – сказал Тарас и посадил змею в сахарницу. – Я рисковал! Я волновался! Я машину разбил!!
– Мы потом тебе все расскажем, – сказала Татьяна. – Мы сами еще очень многого не понимаем. Но потом тебе обязательно все расскажем! Кстати, Пашка, а откуда ты знал, что спецназ на подходе? – обратилась она к Попелыхину.
– Я?! Знал?! – Попелыхин вдруг покраснел как рак и схватился за голову. – Ой, как болит! Как болит! Меня ж там не кормили ни фига! И спать я не спал, потому что крысы кругом шныряли. Заснешь – ладно, если нос оттяпают, а если что посерьезней?! А вот мамка моя в Болотном порошок такой сыпала ядовитый! Крысы жрали его – и хоть бы хны! Только еще больше плодились! Жутко живучие и жутко прожорливые твари!..
– О! Прорвало! – усмехнулась Сычева. – Пашка, ты же целых полчаса молчал! Тебе задали конкретный вопрос: откуда ты про спецназ знал? Почему освобождения ждал?!
Попелыхин вдруг выронил чашку, закатил глаза и начал сползать со стула.
– Эй, ты чего? – подскочила Сычева.
– Плохо ему! – закричала Таня. – Обморок! Бедный, бедный мальчик! Сколько он пережил, а тут вы со своими расспросами! – набросилась она на подруг. – Эй, Пашка, Пашка! – Она начала легонько шлепать его по щекам.
– Надо в комнату его отнести и на кровать уложить. – Тарас встал, взял Попелыхина на руки и направился в комнату своей бабушки.
– Куда ты его понес? – крикнула Татьяна.
– К себе. Не в кладовке же его на раскладушке укладывать!
Татьяна побежала за Тарасом.
Таня бросилась было за ней, но Сычева схватила ее за рукав и заговорщицки подмигнула.
* * *
В комнате пахло сухими травами, чистым бельем и духами «Красная Москва».
У бабушки Татьяны тоже были такие духи и она хорошо помнила этот незатейливый, резковатый и очень родной запах.
Пашка вдруг вывернулся из рук Тараса, и побежал в кладовку.
– Я это... выздоровел уже! Нормально все... – пробормотал он на бегу и скрылся в коридоре за поворотом.
– Вот засранец, – развел руками Тарас. – По-моему, он притворялся.
– По-моему тоже, – кивнула Татьяна. – Вопрос про спецназ ему не понравился и он решил изобразить обморок.
Так получилось, что они стояли в темной комнате очень близко друг к другу. Так получилось... что они уже целовались и ничего ужаснее этого не было, потому что...
Потому что прав оказался папа – она распутная девка!
– Я распутная девка, – пробормотала Татьяна, запустив пальцы в его лохматые волосы, которые тоже пахли сухой травой, чистым бельем и «Красной Москвой».
– А я распутный пацан! – засмеялся циклоп, путаясь в ее водолазке.
Водолазка была заправлена в джинсы, а джинсы намертво прижаты к телу ремнем. Циклоп явно был не мастак в раздевании женщин, а может, это вьетнамская водка сделала его таким неумелым?
– А я знаю, что ты женат!
– Если бы я был женат, я бы не стоял с тобой в темной бабушкиной комнате и не пытался раздеть...
– Неужели развелся?
– Да боже упаси. В нашей семье не принято разводиться.
– И что, у тебя нет маленького сыночка, которого ты воспитываешь один и которому срочно нужна бесплатная нянька?..
– Что за глупости ты говоришь?!! – Он задохнулся в ее волосах, запутался и, кажется, искренне возмутился, потому что щека у него стала очень горячей.
Татьяна засмеялась, нащупала на стене выключатель и зажгла свет.
– Что ты наделала?! – Он оставил в покое ее водолазку, слегка отстранился и сказал с досадой: – Ну когда я еще так напьюсь и рискну...
Татьяна с любопытством огляделась. Мебели в комнате было мало – стол, покрытый ажурной, вязаной скатертью, кресло с такой же ажурной накидкой, шкафчик с посудой и кровать с пирамидой белоснежных подушечек – одна меньше другой. У изголовья кровати висели пучки сухих трав. А на стене...
Татьяна оттолкнула от себя Тараса и на всякий случай протерла глаза.
– Что это? – кивнула она на стену.
– Картины, – покраснев, ответил Тарас. Он опустил глаза и начал теребить подол своей рубашки. – Их рисовала девушка, в которую я влюбился с первого взгляда. Я не мог допустить, чтобы ее картины висели в чужих гостиных и спальнях, поэтому давал соседским пацанам деньги и просил скупать их у Пашки, который торговал твоими картинами у киоска. Они покупали и передавали мне картины прямо в окно...
