Что касается Берия, то на состоявшемся суде ничего нового он не сказал, за исключением того, что неожиданно признал себя виновным в службе в мусаватистской разведке в 1919 году. В остальном виновным себя он не считал.
Следствием был обнаружен и приобщен к делу «список агентов мусаватистской контрразведки», где под номером 11 числится Лаврентий Берия. Список, правда, без подписи составившего его, без даты, не указано место составления документа. Приобщены к делу три агентурные справки, в которых бывший начальник мусаватистской контрразведки М. Шихзаманов называет Берия своим секретарем. Эти справки хранились в особой папке ЦК — были известны еще задолго до следствия по делу Берия, начатого в 1953 году.
Итак, следствие установило: Берия служил в Баку в мусаватистской разведке. А этого он никогда и не отрицал. Да, служил. Но по заданию партии. Какое было задание? Кто его давал? Что он сделал?.. Это, по мнению одного писателя, «все равно что Штирлица обвинить в том, что он служил у Шелленберга».
Из неоднократных и нескрываемых сведений о службе у мусаватистов, из личных дел Берия, известных большому кругу лиц, категорических выводов о его предательстве сделать нельзя.
Упоминавшийся выше Шалва Отарович Церетели начал работать в ВЧК с 1922 года. В 1937–1939 гг. начальник управления Рабоче-крестьянской милиции НКВД Грузии, затем служил в центральном аппарате НКВД СССР. С 1941 года заместитель наркома внутренних дел, заместитель наркома госбезопасности Грузии. В 1948–1953 гг. заместитель министра внутренних дел Грузинской ССР. В 1945 году стал генерал-лейтенантом. У него было 14 орденов.
В 1953 году и позже в органах МВД прошла невиданная чистка, прокатилась волна арестов.
Бывшие министры госбезопасности Грузинской ССР А.Н. Рапава, Н.М. Рухадзе, заместитель министра госбезопасности республики Ш.О. Церетели и еще ряд сотрудников НКВД, НКГБ, МГБ Грузии обвинялись в совершении тяжких преступлений. Материалы дела свидетельствовали о масштабах и жестокости беззакония в Грузии в 30-е годы.
19 сентября 1955 года в 11.00 прозвучал приговор Военной коллегии Верховного Суда СССР: Рапава, Рухадзе, Церетели — расстрел. 15 ноября 1955 года приговор приведен в исполнение.
В биографии практически каждого соратника Берии были «темные пятна». Берия собирал таких людей в одну команду, полагая, что темное прошлое лишь цементирует их вокруг своего вождя и руководителя. Ведь каждый из них понимал, что своим благополучием и карьерой он обязан лишь Лаврентию Павловичу. И без помощи и поддержки Берия будет в любое время выброшен из колесницы истории.
Берия и его сподвижники… Что о них сказать? Руки их по локоть в крови. Они совершали тяжкие преступления, злоупотребляли властью. Но шпионами и изменниками не были. В годы военного лихолетья они активно участвовали в противоборстве с противником.
* * *
Профессор никак не мог успокоиться. Выражение его лица выдавало волнение. А Сумцов давил на него:
— Как же так можно забывать друзей?
— Вы свое. Нет у меня таких в Париже.
— Неискренне себя ведете, батоно Андро.
— Поймите меня. Я уважаемый человек. Врач. А врач всем нужен и в мирное время, и в войну. В военные годы еще нужнее.
— Что верно, то верно, — согласился Сумцов, подумал: «Без медицины нам не обойтись. Сколько раненых они спасают, лечат больных… Интересно: на фронте доводилось быть и в холоде, и голоде. Приходилось спать на снегу. И никакая хворь не брала».
— Земляков в Париже я не знаю и знать не хочу, — твердо заявил Аркания.
— Имейте в виду — у них длинные руки.
«Длинные, очень длинные. Родственники парижских сидельцев здесь очень влиятельные, сильные… Таким раз плюнуть стереть меня в порошок… Зачем мне ввязываться в какую-то сомнительную историю…» — лихорадочно размышлял Андро Аркания.
— Подведем итог нашей встречи. Стало быть, вы категорически отказываетесь от помощи своим землячкам в Париже.
— Да, да! — закричал профессор.
— Что же, расстанемся по-хорошему.
— Ну, конечно, мы ведь интеллигентные люди.
О встрече с профессором Андро Аркания Сумцов подробно доложил генералу Козлову. Тот внимательно выслушал Константина, спросил:
— Стало быть, этого профессора можно использовать в радиоигре?
— Вполне. Если понадобится.
— Ну что ж, благодарю за службу. Вами интересовался начальник управления Барышников.
— Владимир Яковлевич?
— Генерал Барышников, — поправил Сумцова Козлов. «Выдерживает субординацию» — отметил про себя Константин.
— Побудете у нас еще пару дней, а потом в Москву. А сейчас познакомьтесь с заброшенной к нам публикой. Может быть, встретите знакомых, — Козлов улыбнулся.
— Вряд ли… Я ведь был в гостях у абвера, с «Цеппелином» не общался.
Абвер и «Цеппелин»… 12 февраля 1944 года под грифом «Совершенно секретно» был издан приказ Гитлера за № 1/44. В первом пункте приказа фюрер объявил об учреждении единой немецкой разведывательной службы. Во втором пункте он возложил руководство объединенной разведывательной службы на рейхсфюрера СС. Адмирала Канариса освободили от должности и отправили в отпуск. (9 апреля 1945 года, за месяц до окончания Второй мировой войны в Европе, Канарис был повешен.)
Абвер I и абвер II были переданы в РСХА в качестве Управления военной разведки Militarisehes Amt (Mil Amt). Функции абвера III были переданы четвертому управлению РСХА — гестапо. Начальником нового управления был назначен бывший начальник абвера I полковник Георг Хансен. Разведка и контрразведка, функционирующие непосредственно в войсках, Гиммлера не интересовали. Их оставили в армии под общим руководством штаба оперативного командования вермахта под названием Frontauf Klarungs — «фронтовая разведка». Впоследствии он стал руководителем Мил-Амт (после 20 июля 1944 года — покушения на Гитлера Хансен был арестован и казнен). После 20 июля Мил-Амт был ликвидирован. Его рефераты вместе с сотрудниками поделили между собой Амт-ІV (гестапо) и Амт VI (внешняя разведка СД). Больших успехов у нацистской спецслужбы РСХА — разведывательно-диверсионного органа «Предприятие Цеппелин» не прослеживается. Внешняя разведка СД не заполучила ни одного серьезного политического секрета ни одной из стран — участниц антигитлеровской коалиции.
Абвер и СД строго следовали традиции, уходящей своими корнями к временам полковника Вальтера Николаи, бывшего начальника немецкой разведки в Первой мировой войне. Он постоянно подчеркивал, что «благоразумная недоверчивость — мать безопасности». Все лица, вступившие при тех или иных обстоятельствах в непосредственный контакт с нацистской разведкой, подвергались самой основательной проверке и перепроверке с помощью различных уловок. Когда агент немецкой разведки после выполнения им задания в тылу Красной Армии возвращался в абвер, то ему устраивалась многоступенчатая проверка с единственной целью — установить, не связан ли он с советской контрразведкой. Так, например, засланный нашей контрразведкой в логово врага Овсянников после ходки на советскую территорию испытал не одну проверку абверовцев. Несть числа им было. Зондерфюрер Зингер, которому была поручена работа с ним, учинил ему не одну проверку. Этот Зингер убедил Овсянникова в необходимости в интересах дела жениться на Тане, работавшей в одной из лабораторий абвера. Сыграли свадьбу. Жена не скрывает повышенного интереса к делам мужа, задавая ему порой провокационные вопросы. Однажды в интимной ситуации она прямо спросила его: «Почему ты работаешь против своих?» имея в виду под «своими» абверовцев. Но этим дело не ограничилось. За неделю до отправки Овсянникова на задание в тыл Красной Армии Зингер вручил ему изготовленные в лаборатории абвера фальшивые документы, имевшие серьезные изъяны, просил его тщательно осмотреть их. Немцы решили таким путем определить, насколько Овсянникова беспокоит вопрос о собственной безопасности на советской территории. Разгадав подоплеку этой затеи зондерфюрера, Овсянников заявил, что «с такими документами появляться нельзя», и потребовал заменить их. Участие Овсянникова в крупной операции против немецкой спецслужбы обеспечило в конечном счете получение чекистами важной информации о деятельности СД и абвера против нашей страны. Весьма тщательные проверки своим агентам устраивал и «Цеппелин».
