Тридцатого октября ранним утром шел дождь. В окопах стояли туляки. Издали послышался шум.
Танки шумели все ближе, ближе, лязгали гусеницы.
В окопах стояли рабочие, инженеры, советские служащие.
Танки совсем близко. За спиной – город, до обкома – два квартала.
Немцы совсем близко, можно уже прочесть номера на танках. Вокруг орудийных башен цепляются и прячутся фашистские автоматчики.
Открылась дверь башенного люка, фашистский офицер закричал по-русски: «Партизаны, сдавайтесь!»
Туляки ответили выстрелами. Били по немцам зенитки. Командир отделения товарищ Саликов выстрелом из противотанкового ружья вывел из строя немецкий танк. Танки продолжали двигаться. В них бросали бутылки, гранаты; автоматчики пошли в атаку.
Бой продолжался с семи часов тридцати минут до двенадцати часов.
Все поле перед Тулой было изорвано следами гусениц. В двенадцать часов дня группа немецких танков, воспользовавшись тем, что на западной части Рогожского поселка, в лощине, из-за выступившей воды не был закончен противотанковый ров, прорвалась и вышла в тыл бойцам, защищавшим Рогожский поселок.
Но Тульский рабочий полк и зенитчики товарища Бондаренко не пустили врага в город.
В тринадцать часов – проливной дождь. Фашисты пошли в атаку со стороны кладбища. Туляки подбили четыре танка. В шестнадцать часов с Косой горы пошли по Орловскому шоссе пятнадцать танков, по Воронежскому – тоже пятнадцать. Их опять отбили. Всего за день подбито было двадцать шесть танков.
Во время боя к командиру Тульского рабочего полка подошел товарищ Шадриков со словами: «Я услышал стрельбу, я лежал больной, я большевик. Дайте винтовку». Товарищ Шадриков сражался храбро, впоследствии получил орден Красной звезды.
К вечеру бой начал затихать.
Тридцать первого октября противник ввел в бой восемьдесят танков. Подбито было тридцать четыре.
Первого ноября немцы наступали по обоим шоссе и пытались проникнуть в город в районе стадиона «Пищевик». Они были отбиты.
В боях сгорели деревни вокруг Тулы, Там, где были хорошие, новые дома с садами, остались одни печи, и в печах сидели кошки, не хотевшие уйти с родного места. А на полях лежали немцы, нашедшие могилу.
Потери Тульского рабочего полка были незначительны.
Седьмого ноября, в туманный день, на широкой Красной площади в Москве шел парад. Враг был от Москвы в нескольких десятках километров.
Войска шли мимо мавзолея Ленина.
Их приветствовал товарищ Сталин.
Войска шли на запад, на бой.
Фугасками были изорваны дома Москвы. Город пах порохом и гарью. На улицах стояли завалы.
Товарищ Сталин говорил народу о мужестве, о том, что наша страна устоит. Голос товарища Сталина слышали в Туле.
Сталин призывал превратить всю страну в единый боевой лагерь, в единую крепость.
Сталин говорил, и страна ответила: «Слышу!»
– Слышим! – сказали туляки.
В обкоме шло заседание, докладывал товарищ Жаворонков, что борьба вступила во второй период.
В конце октября фашистские войска пытались взять город в лоб.
Красная Армия, доблестные ее зенитчики, Тульский рабочий полк, истребительные отряды отбили врага. Сейчас наступает второй период. Немцы охватывают Тулу малыми клещами, обтекая город.
Пусть сильнее работают в тылу врага партизаны, Пусть еще крепче стоят туляки. Немцы продолжали свое наступление. Они шли на станцию Узловая и пытались перерезать Московское шоссе.
Все горело вокруг Тулы.
Противник обходил ее, но Тула разделяла его силы, приняв на себя удар, предназначенный для Москвы.
В Ясной Поляне, вокруг могилы Толстого, появились сотни крестов, под которыми лежали немецкие солдаты и офицеры.
Немецкий штаб в Ясной Поляне нервничал. По лесам ходили партизаны. Немцы не решались выйти на улицу – гадили в комнатах. Музей стоял с выбитыми стеклами. В деревне Ясной Поляне искали партизан. Шли обыски. У учительницы забрали бюст Пушкина, уверяя, что Пушкин – еврей, что это видно по лицу. Вешали людей. Палачи были финны.
Разведка Тульского рабочего полка ходила глубоко в тыл противника. В середине ноября пошли разведчики – товарищи Гуфельд, Ефимов, Зотов, Шурик Павлов, четырнадцати лет, и Володя Попков – в тыл врага.
Разведчики были окружены. Убежал – один Попков. Долго о них не было никаких вестей.
Тула стояла в осаде.
В ночь с седьмого на восьмое декабря командир батареи товарищ Мазуров и командир орудия комсомолец Арюков услышали, как движутся немцы по Мясновскому шоссе.
Немецкие автоматчики шли по лощине. Они шли, печатая шаг, потом открыли стрельбу. Это была психическая атака.
Наша батарея молчала.
Немцы все ближе. Стрельба становится беспорядочнее.
Внезапно прямо по немцам полоснули мощные прожектора и ударили зенитки. Наутро в лощине лежали сотни немцев.
Горела Тульщина. Затоплено и разрушено было много шахт Подмосковного бассейна; пострадали Новотульский завод, Косогорский и много других.
Ездил товарищ Жаворонков. Он говорил о том, что наступил третий период борьбы за Тулу.
Немцы охватывают Тулу большими клещами. Все железные и шоссейные дороги, ведущие к Туле, перерезаны.
Кольцо вот-вот сомкнется. Нам трудно, но трудно и врагу. Слушайте, партийцы, слушайте, комсомольцы!
Надо бороться и думать уже о том, как мы восстановим наши заводы, шахты, взорванные мосты.
Товарищ Жаворонков говорил:
– Создавайте артели, которые могли бы ковать скобы для ремонта мостов. Нужны десятки тысяч скоб. Мы их сделаем. Для туляков железо – знакомая вещь. Помните, что для одного Плавского моста, который сейчас разрушен, нужно много железа. Думайте о восстановлении заводов, сейчас – временно – занятых немцами.
В Ясной Поляне стоял штаб немецкого командования. Вокруг могилы Толстого немцы закопали своих убитых солдат, снабдивши кресты длинными надписями.
В комнате Софьи Андреевны Толстой немцы устроили кабак, расписали стены похабными рисунками.
Чуть темнело – немцы уже не решалась выходить на улицу.
За окнами ревела вьюга. Зима была ветренная, жестокая, но больше вьюги боялись немцы партизан.
Ходили партизаны по лесам и оврагам Тульской области, пересекали дороги, захватывали машины, пускали под откос поезда.
Играла в лесах тульская гармоника. Слышна была партизанская песня:
«Не страшна нам вьюга злая,
Ни метели, ни буран,
С нами песня боевая,
Песня тульских партизан.
Смерть фашистскому разгулу!
По волкам сильнее бей!
Не допустим в нашу Тулу
Оголтелых палачей!»
В снегу стояли старые засеки – русские леса, помнящие давние бои.
