В бой бросили и зенитчиков и летчиков.
Каширу должны отстоять кавалеристы генерала Белова, но корпус еще был на марше. В тот день, 26 ноября, Гудериан мог с ходу захватить Каширу и переправы через Оку, но, не дойдя до города 8 километров, остановился в селе Пятница, подтягивая силы.
Тем временем первые эскадроны Белова уже входили в Каширу. На наиболее важных перекрестках выросли баррикады. На каланче, она возвышается в центре Каширы, оборудовали наблюдательный пункт.
Генерал-полковник П. А. Белов вспоминал позже: «Эскадрон за эскадроном проходил мимо меня. Люди подтягивались, выравнивались тройки. А я смотрел и гордился ими. Им было очень трудно, неимоверно трудно, но они – настоящие солдаты – выполнили боевой приказ. Они шли без сна и отдыха, зная, что впереди их ждет бой, а может быть, смерть».
Менее чем за двое суток они совершили марш в 100 километров. При этом немало верховых лошадей было подковано по-летнему, только на передние ноги.
И все-таки 26 ноября немцы перерезали железную дорогу Тула – Москва, а 2 декабря в 15 километрах севернее Тулы им удалось в нескольких местах перекрыть и шоссе Тула – Серпухов. Но танки полковника Гетмана, наши пехотинцы, артиллеристы, конники не позволили взять в кольцо Тулу, окруженную с трех сторон.
Гудериан, чей командный пункт находился в Ясной Поляне, 30 ноября отдал приказ перейти к обороне Он подвел в своем дневнике печальный, но дальновидный итог:
«Наступление на Москву провалилось. Все жертвы и усилия наших доблестных войск оказались напрасными. Мы потерпели серьезное поражение, которое поведет в ближайшие недели к роковым последствиям».
Последнюю попытку окружить Тулу противник предпринял 3 декабря, вновь оседлал шоссе и железную дорогу Тула – Москва. Сильный снегопад, морозный ветер, но танкисты Гетмана с севера и части 50-й армии (командарм И. В. Болдин), 49-й армии (командарм И. Г. Захаркин) с юга продвигались вперед. Немцы оказались между двух огней и вынужденно убрались сперва с шоссе, а затем и с железнодорожного пути.
Сегодня кажется невероятным малоизвестный подвиг, совершенный монтерами-линейщиками Мосэнерго. Они устраняли повреждения высоковольтной линии Кашира – Тула, которая частично проходила по территории, занятой противником.
Мастер по электросетям Клементий Семенихин собрал группу смельчаков и, подвергая себя и товарищей смертельному риску, повел ремонтников ночью через линию фронта. Они долго шли вдоль трассы, искали повреждения и устраняли обрывы, случалось, и под огнем К северо-востоку от Тулы противник захватил селения Синетулица и Сухотино. Шли упорные бои, то и дело бомбы, снаряды, мины рвали провода. Но снова и снова уходили монтеры в опасный ночной дозор вдоль трассы.
Тулякам и москвичам очень повезло: гитлеровцы не подозревали об исключительном значении магистрали, считали, что она бездействует. А монтеры-линейщики Мосэнерго оставались на своих постах, защищали Москву вдали от нее, не позволили обесточить высоковольтную линию Кашира – Тула. В отряд Клементия Семенихина входили: Иван Тарасов, Георгий Мосолов, Тимофей Новиков, Василий Молчанов, Алексей Кузнецов, Александр Конорев и Александр Кофанов.
Их можно назвать партизанами-высоковольтниками
ТРАМВАЙ № 232
В непроглядной морозной темени где-то на юге, за поселком Рогожинским, возникают и гаснут далекие отсветы. Они напоминают трамвайные зарницы, отблески вольтовой дуги, а на самом деле – стреляют немецкие батареи.
Стекла дребезжат так, будто вожатый только что резко затормозил вагон. А трамвай неподвижен и необитаем.
Нетронутый снег на ступеньках вагона, на высокой табуретке вагоновожатого. Пусты скамейки. Заледенели кожаные держатели.
Еще недавно трамвай ходил по улице Коммунаров в поселок Рогожинский. Можно было подъехать близко к линии фронта. Помню пассажиров – пожилых ополченцев с новенькими винтовками и вещевыми мешками на лямках, молоденьких парней, которые старались держаться уверенно, девушек с санитарными сумками через плечо. Какая-то старушка курсировала на том трамвае взад-вперед, перевозя фикусы, узлы с разным скарбом, иконы, тазы, корыто и старомодный граммофон с трубой.
Потом фашисты овладели Рогожинским. В конце улицы Коммунаров поперек рельсов лег обрушенный трамвайный столб.
Глубокой ночью моторный вагон № 232 с прицепом покинул трамвайный парк и отправился в свой предсмертный рейс.
Трамвай шел медленно – разве спешат на кладбище? Вагоновожатый остановил вагон у самой баррикады, отъединил прицеп от моторного вагона, потоптался возле и, сгорбившись, тяжело зашагал в темноту, оставив вагон посреди улицы.
В случае необходимости моторный вагон и прицеп будут опрокинуты, чтобы основательней забаррикадировать улицу.
Вагон № 232 готовился умереть героической смертью, охраняя будущее города.
Много дней простояли вагоны на углу Советской улицы и улицы Коммунаров, до крыш заметенные снегом. На этом перекрестке, в окопе, зазимовали бронебойщики.
Ноябрь, 1941
«ВСЕ В ПОРЯДКЕ»
Майор Чижов приказал младшему лейтенанту Булахову разведать подступы к деревне Лёвшино.
Сколько Булахов ни всматривался, видел только соломенные крыши. Разглядеть, что делается в самом Лёвшино, мешали огородные плетни и густой кустарник.
Деревня на возвышенности. На берегу заледеневшей Оки днем подымалось много дымков и дымочков: фашисты грелись у не видимых нами костров.
С Булаховым отправились четыре разведчика с автоматами. Самому командиру автомата не досталось, при нем лишь пистолет ТТ, засунутый за пазуху, и две гранаты. Надели маскировочные халаты с капюшонами Лица Булахова и его спутников были не по-зимнему смуглы, они хранили среднеазиатский загар.
Пятеро ползли, шли, пригибаясь, по глубокому снегу, снова ползли. Снежные сугробы не остановили Увакаса Абишева, жителя знойного Чарджоу, храбрым и находчивым оказался бывший воспитатель детского сада.
Декабрьский день короткий, и к Лёвшину подползли уже в темноте. Кое-где в избах мерцали тусклые, подслеповатые плошки, каганцы. Но в нескольких окнах ярко светили немецкие карманные фонари.
Прячась за плетнями, Булахов и его «войско» пробрались к крайним избам на южной околице деревни Часовые грелись в избах, уповая на непогоду, и наблюдение не вели.
Булахов решил выждать, когда немцы угомонятся, и провести внезапную «разведку боем». Пятеро прокрались садами, огородами и рассредоточились так, что вся улица просматривалась из конца в конец.
Огонь открыли одновременно из двух засад, на обеих сторонах широкой улицы. Стреляли по светящимся окнам, погружая деревню во мрак. Немцы решили, что они окружены и бросились наутек к лесу, оставив на столах недоеденный ужин. Убежали все, кроме 15 убитых.
Булахов еще перед вечером разжился автоматом – «шмайссером». Все пятеро расстреляли свои диски, как говорят в полку, «до пуговицы». Правда, их только пятеро, но у них могучий шестой союзник – внезапность!
