Когда я пришел к себе в Донской район, дядя Коля Смирнов говорит мне, что я больше далеко не буду ходить, а в это время Сталиногорский Горотдел узнал, что мы разведчики, перетягивают нас к себе, дают задание сходить в Богородицк. Мы пошли в разведку, когда вернулись, наших нет, районного отдела нет и городского. Виктор остался, а я решил идти помогать Красной Армии, пришел в штаб 239 дивизии, ходил для них в разведку, когда наши части отступали, я пошел в разведку в Иваньково, по дороге присел на опушке леса. Смотрю, идет бой, немцы бегут, наши наступают. Я пошел лесом и вышел в деревню Александровка, узнал, что немцы отступили на восток, я пошел дальне на деревню Ерзовка, вижу, опять идет бой, немцы уезжают куда-то. Я вышел в поле, едут две машины, немцы спрашивают, где дорога на Епифань. Я им указал на ту дорогу, которая шла около леса, т. к. там находились какие-то всадники, может быть наши. Когда немцы подъехали к лесу начались выстрелы, не знаю чем там дело кончилось.
Иду дальше. Встречаются мне наши части и капитан говорит мне: «Вот что пацан, ты должен вывести нас из окружения.» Я начал говорить, что не знаю местности, что я из Богородицка, но он все-таки настоял, причем предупредил, что, если я приведу их к немцам, то он меня застрелит. Я иду, они за мной, а немецкие самолеты летают, встречаю одного парня и спрашиваю, где нет немцев, он мне сказал, что в 5-ти км в дер. Кикино, немцев нет. Мы пришли туда, немцев не оказалось, меня поблагодарили, а я сказал капитану: «Ты капитан, больше не притягивай меня, я в Особом отделе работаю». Ушел на Гремячево, добрался до своих.
Однажды, я ушел в разведку в Михалково, возвращаюсь, вижу, идут части, думал из окружения, оказывается, имеется приказ – наступать. Прибегаю в Особый отдел, оказывается их уже проинформировали, они мне говорят: «Вали в разведку», выбирают маршрут на 40 км, прихожу в Гремячево, вижу наши взяли, затем ушел в Епифань. Затем я взял маршрут на Товарково, где были мои родные, вижу, немцы отступают, машин идет много, пошел обратно, в дер. Михалково видел много артиллерии, наши части ударили по ним сзади и выгнали их. Ходил и в Щекино в разведку, пришел, наши уже заняли.
Решил ехать за своим парнем, дали машину с шофером, за 3 км от Смородино слез, прихожу домой, мать лежит больная, у нее расширение сердца, она затем 3.1.42 г. умерла. Наш дом от бомбежки сгорел. Мать просила отвезти ее в Товарково, там были у нее родственники. Я поехал в штаб и попросил машину, мне дали, но она не могла ехать на машине, отвезли ее на лошади. Умерла она без меня.
Потом начал ходить в разведку с Витькой, ходил в Плавск, четыре дня догоняли немцев, наконец, догнали, однажды остановились на ночь отдохнуть, а немцы ушли на 25 км, долго не могли догнать, наконец, догнали.
Начали мы просить, чтобы нас перебросили на фронт, перебросили. Говорят меня наградили медалью «За боевые заслуги». Был Указ.
18.4.42 г. вернулся с фронта, сейчас хожу в разведку по особо важным заданиям, все задания, которые я получаю – выполняю. Меня хотят представить к другой – большей награде.
Отец мой 29 июня 1941 г. ушел добровольно на фронт. От него с 25-го сентября прошлого года нет сведений. Имеются два брата и сестра. Сестра живет у тети Пани – маминой сестры, старший брат тракторист Сталиногорского района. В апреле месяце 1942 г. меня приняли в комсомол.
Когда кончится война, пойду работать в НКВД, буду добиваться чина полковника.
Какие бы мне задания не давались, все выполнял, никогда не приходил с пустыми руками, иногда по три ночи не спал, когда было горячее время. Полковник иногда просит, чтобы сходил в разведку еще раз. Ходил и ночью и днем.
У меня имеются ребята, которых я обучаю правилам разведки, ребята хорошие, Ларионов знает, обучается всего 10 человек, будут настоящими разведчиками.
ГАУ ТО Госархив ТОАНИ, ф. П-3039, оп. 1, д. 60
В бою важны не только бойцы (Участие медиков в обороне Тулы)
Тула является одним из важных административных и экономических городов нашей страны. Центром металлургической и оборонной промышленности, крупным железнодорожным узлом и важным стратегическим объектом Обороны на южных подступах к Москве.
Во второй половине октября 1941 г. группировка 2 танковая группа фашистских войск под командованием Гудериана победоносно продвигалась по Тульской области, и хотели с ходу захватить наш город. Им было известно, что в городе войск нет. Но усилия туляков по возведению оборонных рубежей, создание Тульского рабочего полка и подготовка города к обороне усилиями В.Жаворонкова и его товарищей, наведение порядка и дисциплины в городе комендантом – командиром 69 бригады НКВД А.Мельниковым, подготовка солдат и оружия к бою артиллеристами 447 артполка полковника А.Маврина и 732 зенитного полка М.Бондаренко, а также умелая расстановка имеющихся войск и управление ими в бою начальником Южного боевого участка Героем Советского Союза И.Я.Кравченко не дали свершиться столь амбициозным планам. Туляки и войска 50 армии выдержали концентрированные удары врага 30, 31 октября и 1 ноября 1941 г. и отстояли наш город.
Важную роль в обороне города играли медико-санитарные подразделения, которые в невыносимых погодных условиях и под непрерывным минометно-пулеметным огнем выносили раненых с поля боя, оказывали им помощь и эвакуировали в тыл. А в тылу, в самом городе были развернуты госпиталя, под них занимали, в основном, учебные заведения. Некоторые из них, как школа № 12 на ул. Тимирязева, потом так и остались больницами.
Вот такой эпизод приводит комиссар батальона 32 танковой бригады Закатей Владимир Иванович в своих воспоминаниях от сентября 1944 года.
«Тульские рабочие, также как и в 1918 году защищали свой город и тогда и теперь под руководством тов. Жаворонкова. Они стойко дрались, не подпуская немцев к Туле, этому ключу к Москве. Тульские рабочие и тогда и теперь проявили героизм, отвагу и стойкость в отражении атак противника под Тулой. Одно время среди жителей Тулы было паническое настроение, но 26, 27, 28 и 29, т. е. когда мы туда пришли, народ приободрился, что пришли воинские части. Жаворонков оказал помощь Красной Армии, были специально организованы бани. Кругом шел обстрел, а люди ходили мыться в баню. Затем нам напекли пончиков – все это говорило о заботе. И в отношении помещения для частей Красной Армии, большинство рабочих, которые оставались в Туле, так как партийные и советские работники, почти все из Тулы уехали, – радостно принимали бойцов и командиров. Все время проводили вместе с бойцами у танков и орудий даже девушки и женщины. Им говорили, что вас убьют, уходите отсюда, но они отвечали, что нам все равно, что дома убьют, что – здесь, а нам здесь с вами веселее.
Я помню такой случай. Одни совсем молодой парнишка, лет 14 все время находился у 45 мм орудия, которое вело огонь по Рогожинскому поселку. Он все время помогал артиллеристам, подтаскивал снаряды, совсем еще молодой, верно школьник. Противник обнаружил здесь нашу артиллерию, подтянув свои орудия, он открыл по ней огонь. Один снаряд упал невдалеке от этого орудия и осколками ранило мальчика в ногу. Мы как раз всю эту картину наблюдали из тюрьмы. Я видел, как мальчик упал, как к нему подбежали бойцы, сделали ему перевязку. И он с повязкой, хромая, все же продолжал помогать артиллеристам, не ушел домой, ни в госпиталь, а продолжал оставаться около орудия.
