А в это время старшина Григорьев со своим боевым товарищем выдвинули танк к шоссе на Тулу, замаскировались и ждали врага, который озверело рвался к Москве.
Белая громада танка сливалась с заснеженным лесом, с высокими сугробами. Строгие глаза Виктора Григорьева выражали нетерпение. Он облокотился на холодную сталь и смотрел на высокие трубы заводов, серые прямоугольники домов, клубы дыма над ними. Тула – не его родина. Но он чувствовал, что любит ее, этот старинный город, как любит родную Москву, как всю родную землю. Далекие дымки разрывов вражеских снарядов больно отзывались в сердце.
Мороз крепчал. Потрескивал лес. И вдруг послышался гул.
– Немцы, – сообщил Григорьев Шабунину.
Шабунин кивнул головой:
– Немцы.
Танкисты бросились в машину. Поворачивается пушка. За прицелом орудия – политрук Василий Шабунин. В смотровую щель видно, как по дороге идут 7 немецких танков, пушки, штук 30 автомашин с пехотой.
– Много? – спрашивает Григорьев.
– Ничего, – отвечает Шабунин, – для нас хватит.
Бой начался громовым выстрелом из танковой пушки. Снаряд уничтожил головной немецкий танк, остальные сейчас же открыли огонь. Второй снаряд разрывает башню второго танка врага. Черные клубы дыма обволокли машину.
Шабунин ведет огонь мастерски, расчетливо, хладнокровно. Третий снаряд бьет по третьему танку. В это время осколком заклинивает пушку. Стрелять нельзя. Григорьев ранен. Отходить? Но ведь сзади Тула, а за ней Москва.
Нет, отходить нельзя!
– Комиссар, – кричит Григорьев, – иду на таран.
– Действуй! – отвечает Шабунин.
Танк срывается с места. По броне ударил снаряд и с визгом отлетел в сторону.
– За Тулу, за Москву, за Родину! – кричит Григорьев.
Нелегко обмороженными руками держать рычаги, но Григорьев не обращал внимания на боль.
– Только вперед! Давить гадов, беспощадно давить! – с такой мыслью он направил свой «КВ» на передний танк врага и опрокинул его в кювет.
В смотровую щель Григорьев видит, как суетятся у противотанковой пушки растерявшиеся фашисты. Успеют ли они выстрелить? Медлить нельзя, исход боя решают секунды. Григорьев до предела увеличивает скорость и всей мощью, какая была еще в израненной машине, врезается в противотанковую пушку, мнет ее, потом – вторую, затем врезается в колонну автомашин. Немцы разбегаются по сторонам. Трещат борта машин, звенит металл, бешено ревет мотор. Григорьев раздавил уже 12 автомашин, но впереди есть еще, надо раздавить все до одной!..
– Молодец, Виктор! – одобрительно кричит Шабунин, – давай теперь разворачивайся, а то в зад гады бьют, моторную группу могут вывести из строя…
Григорьев делает разворот и снова мчится по дороге. Навстречу летят пули, снаряды, но Григорьев не замечает их. В гущу вражеской техники со всего хода вновь врезается «KB». Тяжелые гусеницы мнут машины, давят гитлеровцев.
… На дороге осталось четыре немецких разбитых танка, две раздавленных пушки, 20 транспортных машин и несколько десятков трупов гитлеровских солдат и офицеров.
Таков был итог боевой работы за один только день Виктора Григорьева и Василия Шабунина.
Таран Григорьева и Шабунина был одним из первых танковых таранов на Западном фронте.
Механик – водитель старшина Григорьев не считал, что сражался геройски. Уже после вручения ему ордена Ленина и Золотой Звезды Героя мы попросили рассказать молодым танкистам о своем подвиге. Григорьев заговорил о политруке Василии Федоровиче Шабунине, награжденном орденом Красного Знамени, о товарищах, о замечательных качествах боевой машины…
Д. Кочетков, полковник запаса, бывший начальник политотдела танковой бригады.
«Коммунар», 24 января 1965 г., № 19, стр. 3.
Из воспоминаний участника обороны Тулы Воронина Ф.Г. о боевых делах 156-го полка НКВД Крепче стали и бетона
… Суровая, дождливая осень 1941 года. Обстановка на фронте очень тяжелая. День и ночь на нашей земле гремели упорные, кровопролитные бои.
Фашистские части, захватив г. Орел, устремились к сердцу нашей Родины – Москве. На их пути Тула – родина русского оружия. Гитлеровский генерал Гудериан мечтал взять ее с ходу и триумфальным маршем, по Орловскому шоссе, на танках войти в Москву.
В ночь на 26 октября 156-й полк НКВД, которым командовал майор С.Ф. Зубков, был поднят по тревоге. Перед бойцами и командирами поставлена задача занять район обороны в южной части города, оседлать Орловское шоссе и не допустить фашистские части в Тулу. Оборонительные сооружения были уже подготовлены населением города. Подразделения заняли их. Штаб полка расположился в полуподвальном этаже здания механического института, боевое охранение выдвинулось вперед. Наш сосед слева – Тульский рабочий полк.
28 октября разведка полка (командир капитан Сенин) доложила, что танки врага в районе Ясной Поляны обошли наши части и сосредоточиваются в пос. Косая Гора. Слышалось зловещее рычание моторов. Намечалась неравная и жестокая схватка.
В районе обороны нашего полка настороженная, тревожная тишина. На второй день эта прифронтовая тишина была нарушена гулом моторов в воздухе. Над линией обороны кружатся вражеские разведчики.
Долго тянулся этот день. Вечером командование полка приказало отвести личный состав на запасные позиции. Страшной была ночь под 30 октября. Фашистские изверги на оборону нашего полка обрушили шквал артиллерийского и минометного огня. Разрывы мин и снарядов сотрясали землю, от орудийной пальбы содрогалось здание института. Много тонн металла фашисты выбросили на пустые окопы и блиндажи, на безлюдные позиции первого эшелона нашей обороны.
Рано утром 30 октября немцы предприняли первую танковую атаку. С рассветом к переднему краю нашей обороны поползли вражеские танки. За ними мчались мотоциклисты и пехота. Нахальные фрицы шли во весь рост и отчаянно палили из автоматов.
Гитлеровское командование было уверено, что огневым шквалом и трескотней автоматов они подавят наши позиции, вызовут панику среди защитников Тулы и на наших плечах ворвутся в город…
Попытка с ходу овладеть Тулой провалилась. Ряды бойцов 156-го полка НКВД и других частей не дрогнули. Каждый воин понимал: на каждом огневом рубеже решается судьба нашей Родины.
На фашистские танки летели связки гранат и бутылки с горючей смесью. Доблестные воины тт. Шахов, Карпуков, Андреев и Тришкин из противотанковых ружей в упор расстреливали фашистские машины. Фашисты в панике отошли, оставив на поле боя около десяти танков и больше двухсот солдат и офицеров.
Несмотря на большие потери, гитлеровцы неоднократно возобновляли атаки. В бой бросались новые силы и техника.
Ночью второго ноября фашисты предпринимают «психическую» танковую атаку. К переднему краю обороны нашего полка на больших скоростях двинулся эшелон фашистских танков с зажженными фарами. Воздух наполнился невероятным шумом моторов. Танки шли без выстрелов. Враг рассчитывал подействовать на наших бойцов ярким светом фар, грохотом металла и ревом моторов. Вот они уже недалеко от нашего переднего края обороны. Прожекторы осветили наши окопы. Фашистские офицеры открывают люки и орут: «Рус, сдавайс! Хенде хох!» По окопам в это время из уст в уста, от бойца к бойцу уже передался приказ командира батальона майора Потетюрина: «Без команды не стрелять!»
