– Как дела? – спросил Сорокин.
– За ночь сделали пятнадцать комплектов…
– Покажите.
Замдиректора повел нас в цех, где стояли. три готовых комплекта ежей и работали всего два человека.
Лицо Сорокина налилось кровью. Он гневно спросил:
– Кого же вы обманываете?! Вам дала поручение Родина, а вы объективно способствуете врагу! Да вас за это следует немедленно арестовать и судить судом военного трибунала!
Нерадивый руководитель был на грани обморока, мне даже пришлось поддержать его под руки.
– Про трибунал я не зря упомянул, – сказал уже мягче Сорокин. – Вечером у вас будут товарищи из обкома партии. Если дело не поправите – пеняйте на самого себя!
Поехали дальше. У Кремля немецкие самолеты сбросили несколько бомб. Были разрушены два дома.
– Стоп! – скомандовал Сорокин водителю. – Забери отсюда раненых – и в госпиталь. Скорее, товарищи, скорее.
В легковую машину класть раненых было неудобно. Сорокин тут же опустил спинки передних сидений, и эмка превратилась почти что в санитарную машину.
– Запачкаем все кровью, товарищ бригадный комиссар, – заикнулся было водитель.
– Кровь – это жизнь! Поезжай в первый же госпиталь – и мигом обратно. Пусть пришлют сюда и свой транспорт.
Между Тулой и Косой Горой, в реденьком лесочке, зенитчики устанавливали свои пушки, готовя их к бою с танками противника. Еще издали мы заметили на шоссе двух командиров.
– Это кто там? – спросил Сорокин.
– Похоже, полковник Леселидзе и лейтенант Волнянский определяют расстояния до намеченных ориентиров.
– Вот это дело, – сказал бригадный комиссар и пошел к артиллеристам. Через четверть часа вернувшись к машине, он сказал подошедшему политруку зенитной батареи М.И. Сизову:
– Соберите-ка на минутку людей.
Зенитчики с любопытством окружили нашу машину.
– Митинговать, товарищи, некогда, – заговорил Сорокин. – Вчера враг прорвал наши позиции у Плавска и Белева. Не сегодня-завтра он может оказаться у стен Тулы. Буду откровенен с вами: сил у нас тут не густо. На вас Военный совет армии, Советская Родина возлагают великие надежды. Зенитный снаряд пробивает броню любого фашистского танка. Это я видел собственными глазами еще в боях у Смоленска. Чувствуете, какое грозное оружие доверено вам? Ни шагу назад! Ни одного вражеского танка не пропустить к Туле – вот ваша святая задача! Все понятно, товарищи?
Раздались возгласы:
– Понятно, товарищ бригадный комиссар!..
– Постараемся!..
– Мы им тут устроим русскую баню!..
У здания обкома партии Сорокин сказал мне:
– Здесь я тебя высаживаю. Мне нужно еще с Жаворонковым кое о чем посоветоваться.
Вылез из машины. Пешком вернулся в штаб. Здесь нашел возможность представиться
новому командующему 50-й армией генерал-майору А.Н. Ермакову и начальнику штаба армии полковнику Е.Н. Аргунову. Оба они – опытные военачальники, закаленные фронтовики. Генерал Ермаков показал высокое искусство в оборонительных боях на Центральном и Брянском фронтах. Е.Н. Аргунов имел академическое образование и с успехом исполнял обязанности начальника оперативного отдела двух фронтов. Вышел из вражеского окружения вместе с войсками 50-й армии, заменив в боях погибшего командарма.
Позже у нас, корреспондентов «Красной звезды», установятся довольно хорошие, просто-таки доверительные отношения с А.Н. Ермаковым и Е.Н. Аргуновым. А сейчас же разговор получился официальным. Правда, мне разрешили поприсутствовать вечером при докладе полковника К.Н. Леселидзе. Тот рассказал, как расположены и какие задачи получили артиллерийские подразделения.
– Командование ПВО пожаловалось начальнику Генерального штаба товарищу Шапошникову на наше самоуправство и превышение власти Военным советом армии, – сказал ему Ермаков. И добавил: – Маршал, однако, одобрил наше решение насчет использования зениток против танков как единственно правильное в создавшейся ситуации.
Леселидзе радостно улыбнулся.
* * *
1 ноября вернулся в Тулу. Пока был в Москве, ездил в 16-ю армию, здесь уже сложилась еще более трудная обстановка. 29 октября передовые вражеские части подошли к Туле, заняли село и музей-усадьбу Л.Н. Толстого – Ясную Поляну, а также Косую Гору, Ивановские дачи, Ново-Басово и начали артиллерийский обстрел города.
А в седьмом часу утра 30 октября враг двумя колоннами танков и бронетранспортеров предпринял непосредственный штурм Тулы. Командир зенитного полка майор М.Т. Бондаренко, находившийся на передовом наблюдательном пункте, насчитал тогда до ста бронированных машин.
Самая большая тяжесть в эти часы выпала, пожалуй, на долю зенитчиков лейтенанта Григория Волнянского. На огневые позиции двух 76-мм орудий, которыми командовал лейтенант, шло так много вражеских танков, что Волнянский даже сосчитать их на первых порах не сумел. Не было времени. Досчитал до тридцати и бросил, подал команду:
– Бронебойным, прицел… Огонь!
Первыми же снарядами был подожжен один из головных танков. Машина окуталась густым дымом. Но фашисты тут же открыли по зенитчикам ответный огонь.
– Цели выбирать самостоятельно! – командовал Волнянский.
Тридцатая минута боя. Вот падает замертво наводчик первого орудия. Лейтенант сам встает на его место.
– Огонь!
Двенадцать вражеских машин горят уже на шоссе и его обочинах. Но натиск гитлеровцев не ослабевает. Все новые и новые их танки идут на зенитчиков. Лейтенант насчитал теперь уже сорок машин.
– Огонь!
Подбито еще три танка. И в это время из ближайшей машины ударил пулемет. Лейтенант Волнянский схватился за грудь и упал на руки политрука Михаила Сизова.
– Гриша! Лейтенант! Гриша!
Но лейтенант уже не слышал голоса политрука. Не мог слышать: пуля сразила его насмерть…
А у ликероводочного завода дрался с врагом огневой взвод лейтенанта Милованова. Уже во время первой атаки его зенитчики уничтожили четыре танка и два орудия противника.
Итак, первый натиск дивизий Гудериана на Тулу был отбит на всех участках. Но в десять часов утра противник предпринял второй. На этот раз ему удалось несколько потеснить рабочий полк, а к 14 часам занять Рогожинский поселок.
Залпами бил по вражеским танкам бронепоезд. Героически дрался полк НКВД. Не знали отдыха дивизионы тяжелых орудий майора А. А. Маврина…
Здесь следует сказать, что еще в 7 часов утра на станцию Хомяково, что под Тулой, прибыл первый эшелон 32-й танковой бригады. Соединение имело всего пять танков КБ, семь Т-34 и двадцать два танка Т-60. Но в тех условиях, в которых оказалась Тула, и это было большим подспорьем.
