– Он верит, что надо трудиться, не бояться трудностей и не ныть, – такими словами описывает своего отца брат Стива Майк. – Это прозвище нашему отцу очень подходит.
Упорный Янг-старший работает адвокатом с крупными корпорациями. За всю жизнь он не пропустил практически ни одного рабочего дня. Приблизительно 25 лет назад он тренировался в спортзале организации молодых христиан YMCA, и один из парней, посещавший тот же спортзал, вызвал его на состязание – кто сможет сделать больше приседаний. Спустя год после договора о состязании оба его участника умели приседать около тысячи раз. Тут соперник Упорного вышел из игры. Но Янг-старший не остановился. Он продолжал соревноваться сам с собой до тех пор, пока не смог проделать 10 000 приседаний без перерыва.
Когда я позвонила родителям Стива, я ожидала, что они окажутся холодными и формальными. Однако первыми словами Шерри были: «Мы очень рады с вами поговорить! Наш Стив – прекрасный парень!»
Потом Упорный пошутил, спросив меня, почему, учитывая тему моей работы и его кличку, я не связалась с ним раньше.
Я немного успокоилась, и они рассказали мне, как каждый из них научился упорно работать еще с самых малых лет.
– Мы жили на семейной ферме. Целое поколение, – объяснила Шерри. – У крестьян всегда полно дел, и у меня в семье были свои обязанности.
В десять лет она уже собирала черешню. Упорный тоже в детстве собирал черешню, а чтобы заработать на свою бейсбольную форму и перчатки, ему пришлось косить газоны, заниматься доставкой газет на велосипеде – между домами, расположенными друг от друга на расстоянии нескольких километров, а также брать любую работу по хозяйству.
Когда у Упорного и Шерри появились дети, они сознательно решили воспитать их так, как воспитывали их самих.
– Наша цель была проста – научить детей дисциплине, – говорил Упорный, – и делать все то, что делал я сам. Ведь само по себе ничего не происходит. Этому надо научиться. Очень важно, чтобы дети научились заканчивать то, что начали.
Без обиняков и напрямую Стиву и его братьям и сестрам дали понять: все, под чем они «подписываются», то есть начинают делать, они должны закончить.
– Я говорил им, что делать надо до конца. Тут нельзя сказать: «Ой, я устал!» Если ты решил что-то сделать, то ты должен это сделать. Будут периоды, когда тебе совсем не захочется этим заниматься, но это придется пережить.
Достаточно строго, как вы считаете? Но если послушать дальше, то становится ясно, что Янги-родители всей душой болеют за своих детей и их поддерживают.
Стив вспоминает историю, как он в девятилетнем возрасте играл в футбол и противник применил против него запрещенный прием – захват за шею. Потом он увидел, как его мать подошла к противнику, схватила его за грудки и сказала, что это был первый и последний раз, когда он так обошелся со Стивеном.
По своей работе адвоката, занимающегося корпорациями, Стив часто путешествует и отсутствует дома.
– Большая часть коллег в таком же положении, как я, оставались на выходные в том городе, в котором тогда работали. Потому что, закончив рабочую неделю вечером в пятницу, в понедельник утром мы должны снова быть на работе. Но это не про меня. Я всегда делал все возможное, чтобы на выходные оказаться дома.
Иногда сами путешествия домой являли яркое доказательство его характера.
– Однажды я оказался в Монтане и вел переговоры с руководством алюминеплавильного завода. В пятницу вечером я беру такси и еду в аэропорт, но оказывается, что все рейсы отменены из-за тумана.
Я на секунду задумалась, что бы я сама предприняла в подобной ситуации, а потом, постепенно краснея, слушала продолжение истории Упорного. Он взял напрокат машину, доехал до Спокейна, оттуда вылетел в Сиэтл, потом в Сан-Франциско, и, наконец, только третьим самолетом прибыл на следующее утро в аэропорт Кеннеди в Нью-Йорке. Он снова пересел во взятый напрокат автомобиль и добрался до Гринвича, штат Коннектикут.
– Это я рассказываю не для того, чтобы себя похвалить, – говорит он. – Просто для меня важно быть с детьми, их поддерживать, чем бы там они ни занимались, спортом или чем-нибудь еще.
Шерри и Упорный очень тонко чувствовали настроение ребенка и его эмоциональные потребности. Стив, например, был очень стеснительным и всего боялся.
– Мы поняли, что есть вещи, которые он не может заставить себя сделать, – рассказывает Упорный. – Во втором классе он отказался идти в школу. Когда ему было двенадцать лет, он не хотел ехать в лагерь скаутов. Он никогда не ночевал дома у своих приятелей.
Мне не верилось, что бесстрашный защитник Стив Янг был в детстве таким тихоней. Родители не могли ничего поделать со страхами Стива. Однажды Упорный отвез Стива из школы на один день в дом его дяди и тети, и Стив всю дорогу плакал в машине. Он был в ужасе, что окажется так далеко от дома. Упортный ничего не понимал.
Я напряглась, ожидая продолжения рассказа – как родители реагировали на поведение мальчика. Они наверняка попросили его «собраться»? Или они его наказали, отняв у него какие-либо привилегии?
Нет и еще раз нет. В описании Упорным случая, когда Стив отказался идти в школу, отец больше спрашивал и слушал, чем читал ребенку нотации.
– Я спросил: «Тебя кто-то дразнит или достает?» Он ответил: «Нет». «Тебе не нравится учитель?» «Нет, мне очень нравится учитель». – «Ну, а чего ты в школу не идешь?» – «Не знаю. Просто не хочу идти в школу».
Шерри пришлось несколько недель сидеть в классе до тех пор, пока Стив не почувствовал себя в школе достаточно комфортно.
– У него была боязнь расставания, – объясняет мне Шерри. – В то время мы точно не знали, как описать этот диагноз. Но понимали, что по большому счету с ним все в порядке, ему надо было просто кое-что «проработать» и перебороть свой страх.
Потом я спрашивала мнение Стива о том сложном семестре в Университете Бригама Янга и заметила, что если бы люди знали только эту часть истории, то сочли бы его отца настоящим тираном. Да какой отец может запретить сыну вернуться домой, когда тот об этом просит?
– Да, – кивнул Стив. – Все надо воспринимать в контексте событий.
Я замолчала и начала слушать.
– Контекст был таким, что мой отец меня знал. Он знал, что я очень хочу бегом броситься домой, и понимал – если он разрешит мне это сделать, то позволит мне поддаться моим страхам. Все это он сделал из любви ко мне, – заканчивает Стив. – Было непросто, но все из любви.
А где именно проходит граница такой любви и жесткого давления?
– Я знал, что решение принимаю сам, – ответил мне Стив. – И я знал, что отец не будет принимать его за меня. Главное, отец должен представить ребенку ситуацию так, чтобы тот понял: «Я от тебя ничего не хочу. Я не хочу тебя контролировать. Я не стремлюсь, чтобы ты вырос точно таким, как я, не собираюсь заставлять тебя делать то, чем занимался я сам. И я не прошу тебя делать того, чего сам не делал». Отец мне с самого раннего возраста показал, что проблема здесь совсем не в нем. Просто если чем-то занимаешься, то надо отдавать этому все свои силы.
