— Ну, как ты тут, Инесс? — спросил Валерий, пристально глядя фельдшеру в лицо. Как-то уж слишком пристально.
— Нормально, — вздохнула Инна. А что еще было сказать? — Настолько нормально, насколько это возможно в данных обстоятельствах. Но будет еще лучше, если перестанешь буравить меня своим служебным взглядом.
— Перестану после того, как ты мне ответишь на один вопрос: Инесс, где сегодня ночью был Вадим?
Вопрос был задан прямо в лоб, отрывисто, официально, чтобы Инна случайно не подумала, что участковый по своей привычке все еще пытается с ней шутить. И услышав его, она вся похолодела. Потому что не знала, где Вадим был, но точно знала, что тот выходил из дома, вернувшись где-то часа через два. Что будет, если сказать сейчас об этом Валере? Полицейский начнет проверять его алиби? Так ведь нет никакого алиби! Нет и в помине! Потому что Вадим уходил один.
Инна не знала наверняка, но была уверена, что стоит ей сказать сейчас всего одно слово, и для Вадима, где бы тот ночью ни был, ничем хорошим ее признание не закончится. Слишком уж зол народ на пресловутого «резинового душителя», слишком все мечтают о том, чтобы убийца был пойман. И если даже полиция станет разбираться толком, а не арестует сгоряча Ларичева прямо тут же, не начнет выбивать из него признание — Инна была наслышана о таких случаях, об этом даже по телевизору было сказано не раз, — то сколько времени это займет, сколько причинит Вадиму вреда? Ведь одно то, как будут на него, подозреваемого в убийствах, смотреть односельчане, уже многого стоит! А если и впрямь примутся признание именно что выбивать? Из него, с его-то спиной! Что успеют сотворить с ним прежде, чем убедятся наконец в том, что признаваться Вадиму не в чем? Инне было даже страшно подумать об этом. Значит, совершенно ясно: где бы Вадим ни был ночью, выдавать его никак нельзя.
— Инесс! — резко окликнул ее Зорин. — Хватит смотреть на меня пойманной мышью, я задал конкретный вопрос. И жду от тебя ответа.
— Что ты кричишь на меня? — чтобы как-то оправдать свой испуг (ей почти ничего не удавалось скрыть на своем лице, и она знала это), спросила Инна.
— Я не кричу, я спрашиваю. Всего лишь спрашиваю.
— Нет, кричишь, — возразила Инна, оттягивая время.
Одна мысль, пронзив острым осколком, мелькнула вдруг у нее в голове: а мог ли убийцей быть Вадим? Слишком уж странное совпадение… И если — да, то, промолчав сейчас, она оставит на свободе, непойманным, снова безнаказанным, не человека — лютого зверя, осиротившего уже восьмую семью, безжалостно задушившего и потом цинично надругавшегося над жертвами. Даже над больной старой женщиной.
Нет, нет, Вадим этого сделать не мог! Только не он! Конечно, с точки зрения участкового, его кандидатура на роль убийцы вполне подходящая, но Инна отказывалась верить в то, что Вадим мог оказаться на такое способен.
— И вообще, с чего ты опять к нему привязался? — с вызовом спросила она у Валерия. — Что, нашел крайнего? А почему ты не подозреваешь, скажем, Сеньку Хухрина, которого собственная бабушка замордовала до потери пульса? Или того же Ваську Морозова, соорудившего на кладбище памятник живому человеку? Да мало ли у нас таких…
— Если тебе от этого станет легче, скажу: их я тоже подозреваю. И не их одних. Но с ними ты так тесно не общаешься, поэтому и говорить о них я буду с другими людьми. А с тобой — о Вадьке. Так что давай не юли, а отвечай по существу, ночевал он сегодня дома или нет.
Сердце у Инны колотилось все быстрее. Что ответить? Солгать или сказать правду?
— Да откуда мне знать?! — найдя выход, заявила она. — По ночам я, знаешь ли, сплю. И, кстати сказать, не в одной с ним постели, а за закрытой дверью, в своей комнате.
— Тогда чего ты так психуешь? Не могла сразу сказать? — уже спокойно, даже примирительно спросил Валерка. И напряженное до сего момента лицо его как-то расслабилось, а взгляд стал мягче.
— Да как же мне не психовать, когда тут такое сегодня произошло, а ты со своими вопросами, как гестаповец, привязался! — воскликнула находящаяся сейчас на грани истерики девушка.
— Инесс, успокойся. — Зорин обнял ее, застывшую, напряженную, неподатливую. — Пойми, я для тебя и стараюсь. Или ты хотела бы, чтобы тебя начал опрашивать кто-то другой? Наших здесь сегодня хватает! Но это было бы, могу тебя заверить, во сто крат хуже. Меня-то ты знаешь, и то вон как взвилась. Кроме меня, общаться с тобой в такой ситуации вежливо, как ты к тому привыкла, никто не стал бы, поверь мне на слово. Пойми, у нас не салонный разговор, не дружеская беседа.
— Уже поняла, — отстраняясь от него, сухо ответила Инна.
— Обиделась? — понял Валерка. — Зря, Инесс! Это моя работа. Кстати, в наших с тобой профессиях очень много общего. Как ты, бывает, колешь людей своими иголками ради их же пользы, так и мне порой приходится быть не слишком милым в общении, чтобы добиться правды. В нашем поселке безнаказанно разгуливает законченный подонок, и он должен быть пойман!
— С этим я согласна, — кивнула Инна. — Однако не согласна с тем, что ты решил заподозрить Вадима.
— Как уже было сказано, подозреваю я не только Ларичева. Но и его из вида не выпущу. — Голос участкового становился все жестче. — Потому что я давно здесь живу и хорошо знаю его. Знаю так, как не знаешь ты. Для тебя он романтический герой, а для меня — озлобленный жизнью волк, которому есть за что мстить женщинам: за то, что вынес в детстве от матери, и за Ларису, за то, что его жена сейчас в земле, в то время как другие разгуливают поверху. Речь идет об убийствах, о целой серии убийств, я буду прорабатывать все возможные варианты, не исключая того, что убийцей может оказаться Вадим. Как бы тебя это ни злило.
— У тебя нет на него никаких доказательств! — вспылила Инна. — Одни твои домыслы!
— Да, нет, согласен. Действительно, никаких. Так я пока и не предпринимаю ничего, как видишь. Все строго по закону. Не имея законных оснований для подозрения, я даже не пытаюсь уговорить тебя, чтобы ты переехала от Вадима куда-нибудь в другое место.
— И думать об этом забудь! — обрезала Инна.
— Забыть не забуду, — усмехнулся Валерка чему-то. — Но, может, самое логово волка и есть то место, где потенциальная жертва может находиться в наибольшей безопасности, ты как считаешь? Ага, молчишь… Я так и думал. Ну, если вдруг будет что сообщить, ты уж, пожалуйста, не откладывай это дело надолго.
У Инны гневно сверкнули глаза:
— Ты что, в шпионки меня завербовать пытаешься?
— Просто прошу помочь, если представится такая возможность. Потому что цена за неоказанную помощь может быть слишком высокой. И ее груз ляжет на твою совесть, Инесс! Подумай об этом хорошенько. Как и о том, что на месте очередной жертвы можешь оказаться ты сама.
День для него прошел не зря! Он до сих пор с волнением вспоминал потрясенное Иннино лицо и ее испуганные глаза. Ради того, чтобы заглянуть в них и пить из них этот испуг, наслаждаясь каждой каплей, стоило опуститься до того, чтобы прикончить старуху.
