Только нет Инне покоя! Ни наяву, ни во сне! Потому что слишком любит она своего Вадима.
В день своего рождения Инна проснулась от необыкновенного аромата. Тонкого, свежего. Открыла глаза и увидела перед собой огромный букет тюльпанов. Изящных, с зазубренными краешками лепестков, снежно-белых, серебристо-сиреневых, всех оттенков розового и других — оранжевых и красных, бархатно-бардовых. Словно сама весна собрала для именинницы необыкновенный букет и положила в изголовье.
Но Инна знала, кто это сделал на самом деле. Торопясь увидеть его, уже тихонько что-то затевающего на кухне, вскочила с кровати… и тут же вынуждена была опуститься обратно. Голова закружилась, ладони стали липкими, к горлу подкатила ничем не обоснованная тошнота. Или все-таки обоснованная? Инне было знакомо такое состояние. Сев на кровати, она потянулась не к цветам, а к срезам их зеленых стеблей: вопреки всему, их свежий запах помог ей справиться с приступом дурноты. А придя в себя, тут же задалась вопросом: а давно ли происходило с ней элементарное физиологическое явление, которое должно было повторяться каждый месяц? И вдруг поняла: очень давно! Еще в начале марта! Но она не обратила на это никакого внимания, позволила себе забыть о нем, словно монашка, которой нечего было ожидать сюрпризов со стороны своего организма. А он, этот сюрприз, не заставил себя ждать.
— Господи! — Инна крепко стиснула руки. — Не дай этому ребенку повторить судьбу его сестрички! Позволь ему появиться на свет живым и здоровым!
Потом замолчала, услышав осторожные шаги Вадима: вот-вот должен был прозвенеть будильник, и любимый шел к ней, чтобы разбудить сегодня вместо злобного механизма. Тихо приоткрыл дверь и, увидев Инну уже сидящей, опустился перед ней на корточки. Взял за обе руки и поднес их к губам, глядя ей в лицо снизу вверх:
— С днем рождения, девочка моя!
— Спасибо! — Инна соскользнула с кровати, тоже почти села на пол, чтобы быть ближе к нему, обвила его руками за шею, поцеловала. — И за поздравление, и за цветы. Они просто прелесть! Как же ты утаил от меня вчера такую охапку?
Вадим лишь хитро улыбнулся, возвращая ей поцелуй.
Тут стоящий на столике будильник громко вздохнул, потом зевнул. Не дожидаясь, когда он начнет вопить, что пора вставать, Вадим поднялся и прихлопнул электронное чудовище ладонью. Потом протянул руки Инне:
— Пойдем, Иннулька!
Приняв его помощь, Инна встала и осторожно собрала с кровати цветы, еле уместившиеся у нее в руках. Расставила их в большой комнате по вазам, после чего в сопровождении Вадима прошла на кухню, где посреди празднично сервированного стола ее ждал сказочно воздушный торт.
— И это тебе, Иннуль.
— Спасибо! — Любуясь тортом, Инна не сразу заметила, что Вадим протягивает ей маленькую бархатную коробочку.
— Иннуль, очнись! — рассмеялся Ларичев. Потом заметил: — Какая-то ты сегодня не такая, как обычно. Растерянная, что ли…
— Ну так есть отчего — четверть века уже прожила! — отшутилась Инна. О своем сегодняшнем открытии она решила Вадиму пока не говорить, для начала надо осознать его самой.
На работе Инну тоже поздравляли. Народ шел потоком, открыл который Валерий. Он принес ей букет белых хризантем и плюшевого медведя с толстыми пятками.
— Будь счастлива, Инесс! А если что не так — жалуйся участковому.
— Спасибо! — Инна чмокнула его в щеку. — Хочешь конфетку?
— А развернешь? — хитро прищурился Зорин.
— Спрашиваешь! — Инна открыла для него целую коробку, выбрав его любимые, с темной начинкой. — Бери!
— Так, я не понял, у нас сегодня что, самообслуживание?! — возмутился он.
— Но ведь ты вроде сейчас не за рулем, чтобы тебя кормить, — заметила Инна. А потом махнула рукой: — Ладно, открывай рот!
— Так-то лучше… — буркнул Валерка, жуя конфету.
А на пороге уже возникли следующие посетители — первой вошла знаменитый на весь поселок цветовод баба Шура с кашпо, в котором буйно цвело нечто совершенно восхитительное и непередаваемое. Сразу за ней шествовало семейное трио: Степан, Вера и маленькая Настюшка, давно ли, кажется, родившаяся, но уже — как же время-то летит! — без всяких пеленок, в костюмчике.
— Гуляли, зашли тебя поздравить, — сказала Вера, целуя Инну после бабы Шуры, заверившей Инну, что ароматное разноцветье в кашпо будет радовать глаз почти круглый год. — Подарок с нас, чуть позже его тебе вручим.
— Да ладно вам, — отмахнулась Инна. — Помните и пришли — вот это и есть настоящий подарок.
— Как не помнить! — улыбнулась Вера. Потом, не удержавшись, заметила: — Чудесные у тебя сережки! И так тебе идут! Вадим подарил?
— Вадим, — кивнула Инна.
Отвлекшись от посетителей, она подумала: а кто же еще мог? Гуляя с ним в городе по магазинам, она как-то раз бросила один-единственный взгляд на витрину ювелирного магазина, где лежали эти серьги, и, не задерживаясь, прошла мимо, зная их примерную цену. Успел ли Вадим заметить ее мимолетный взгляд? Или сам угадал? Но выбрал и подарил ей именно их. И независимо от стоимости именно это делало в Инниных глазах его подарок бесценным.
— Вы бы хоть с ним расписались уже, что ли, Инночка, — заметила баба Шура. — Конечно, вам, молодежи, нипочем сейчас законы, а все-таки неправильно это.
— Как-нибудь соберемся, — покраснев, ответила Инна.
— Гражданка баба Шура! — строго обратился к старушке Валерий. — Жить семьей без штампа в паспорте есть дело уголовно не наказуемое, а вот за то, что вогнали именинницу в краску, могу привлечь вас к административной ответственности!
— Ладно тебе, балагур… — отмахнулась на него бабулька.
— Я не балагур, а блюститель порядка, — все так же строго поправил Валерий. — Кстати, как раз об этом: соседские коты к вам в теплицу больше не лазят? Я ведь с ними беседу провел, как вы и просили. Не с котами, конечно, — с хозяевами.
Желая прийти Инне на выручку, Валерий затронул больную тему азартного цветовода. И, забыв обо всем остальном, баба Шура начала выплескивать участковому свои обиды. Так они и вышли из кабинета под ручку, уступая место старушке Игнатовой. Та принесла Инне лично связанную ажурную шаль, за что была от души расцелована именинницей. Следующего посетителя Инна не стала целовать, хотя такой порыв и был: Захар Топилов вручил ей букет прекрасных роз. А главное, мужчина, обычно не страдающий красноречием, вдруг произнес такие слова, от которых у нее даже слезы на глаза навернулись.
— Знаешь, давай-ка чайник поставим, — предложила Инна. — На прием ко мне, похоже, никто сегодня не собирается, так что устроим в кабинете маленькое застолье, посидим.
Так они и сделали. Сели за стол вдвоем, но вскоре на ФАПе собралась целая компания из подтянувшихся и задержавшихся поздравителей. Были здесь Коля с семьей, и Зиночка Зеленцова, и Васька Морозов, и тетя Женя Сидорова с подругами, так что, когда в обед за Инной приехали вдвоем Вадим и Валерка, они едва сумели втиснуться в заполненный людьми кабинет.
