Линда: Сначала концерты проходили крайне неудачно. Мы были разгильдяи и вели себя соответствующе. Мы ничего не пытались контролировать и доверялись самым случайным людям. Просто тогда мы были в восторге от того, что занимаемся любимым делом и все вроде бы получается.
У нас крылья выросли: нам было в принципе все равно, как именно будет проходить концерт. Собралась команда, и мы готовы были ехать хоть на Дальний Восток или идти пешком миллионы километров — лишь бы выступить, лишь бы все это сыграть, показать людям.
Нашей позитивной энергии хватило на какое-то время, а потом сплошной чередой пошли проколы. Постепенно они тебя прибивали… и прибивали… и прибивали… и ты все меньше понимал, что происходит. Очень быстро нам пришлось всерьез заняться организацией концертов и избавляться от младенческого восторга.
После появления первых песен и клипов на Линду обратили внимание отечественные средства массовой информации. Так, как они умеют это делать. Желтая пресса тогда набирала ход, фантазия журналистов не была скована ничем. До сих пор в Интернете можно найти краткие сводки основных слухов про Линду. Вот что о ней писали в таблоидах:
— Она родилась в Японии.
— Она маленький одноногий японский мальчик.
— Она двоюродная сестра Максима Фадеева.
— Она любовница Фадеева.
— Она жена Фадеева.
— Она умерла от передозировки наркотиков.
— Она сумасшедшая.
— Она лесбиянка.
— Она буддистка.
— Она кришнаитка.
— Она занимается магией.
— Она носит силикон.
— Она швырнула стул в фотографа на одной из фотосессий.
— Она отхлестала охранника букетом цветов на одном из концертов.
— В последние годы за нее поет двойник.
Надо сказать, что в 1994-м пресса все же время от времени отвлекалась от Линды. Были и другие поводы для скандальных публикаций. Например, свадьба Аллы Пугачевой и Филиппа Киркорова. Их отношения, уже закончившиеся, — до сих пор на первых полосах газет, которые приличные люди не читают. Можете себе представить, что творилось тогда.
На альбоме Линда выразила свое отношение к новорожденной русской «желтой» прессе. Вернее, Макс почувствовал, что именно ей хочется обо всем этом сказать, и сочинил песню «Купание в грязной воде».
Линда: Эта вещь была для меня на тот период самой любимой. Потому что это был такой протест против определенных людей. Были какие-то личные моменты, я не хочу сейчас особенно в это углубляться. Просто, я не люблю тихих людей. Они всегда себе на уме. Они всегда говорят неправду и неискренни. Это мое субъективное мнение. В лицо тихие люди говорят одно, а затем начинают копаться в твоем грязном белье. Вот эта вещь была именно об этом. В тот период мы сталкивались с подобными штуками сплошь и рядом.
…
А еще в конце 1994 года в России началась война.
Назревала она долго. Отношения России с Северным Кавказом всегда складывались непросто. В первой половине XIX века война привела Кавказ к покорности России. Российская власть старалась относиться к аборигенам твердо, но тактично. При советской власти все становилось сложнее и сложнее, и в годы Великой Отечественной войны многие кавказские народы были высланы со своей родины с формулировкой «за сотрудничество с оккупантами». Вернулись они только в 1957-м, а это значит, что каждый чеченец, кабардинец или аварец старше пятидесяти родился в ссылке. Можно представить себе, что творилось в их душах…
Ситуация стала проясняться после брошенного Борисом Ельциным лозунга: «Берите себе независимости столько, сколько сможете проглотить!». Самый большой аппетит оказался у лидера Чечни, боевого генерала Джохара Дудаева. Он провозгласил полную независимость Ичкерии — так была названа Чечня, — и в республике начался беспредел.
Уже в 1992-м Чечня была криминальным центром России, оттуда проворачивались банковские махинации на громадные суммы — но не это было хуже всего. В республике началась самая натуральная травля русскоязычного населения. Людям приходилось бросать все и спасаться бегством в Россию, где их никто особенно не ждал. Переговоры с Дудаевым ни к чему не привели — да и шли они довольно бестолково.
Наконец в декабре 1994-го Чечню решили прижать к ногтю. 11 декабря войска вошли на ее территорию, уже к концу месяца начались бои за Грозный, а в марте город уже полностью контролировался российскими войсками. Короче, Ельцин провел в Чечне маленькую победоносную войну — такую же, как Брежнев в Афганистане или Наполеон в Испании…
Надо сказать, Линда знала тему. Городок Кентау, в котором она родилась и провела детство, был заселен как раз ссыльными. В основном это были греки из Крыма, но хватало и чеченцев.
Линда: Конечно, у нас были и сейчас есть очень близкие друзья среди этой нации. Великолепнейшие люди, грамотные и мудрые. В каждом народе есть свои извращенцы — в любом народе. Просто так сложилось, что при разговоре о чеченцах, акцент делается как раз на уродстве этом. Во всей этой истории замешано очень много денег. А там, где деньги, там всегда будет такой акцент и всегда будет массовое уродство.
Воспоминания юности Линды вдохновили Макса на написание еще одной песни — «Я не останусь одна». Только навеяны они были уже не Кентау, а Тольятти и Москвой — городами, где прошли школьные годы Линды.
Линда: Я очень хорошо училась. И закончила школу с отличием — у меня не было ни одной четверки. А золотую медаль мне не дали только потому, что для того времени у меня была не та национальность. Это очень влияло. Это всегда влияло, к сожалению. Сейчас это влияет по-другому, а в то время влияло скорее в худшую сторону.
Не забудем, на момент записи Линде — всего семнадцать лет. Школьные воспоминания свежи, и еще ничего не отболело.
Линда: История была такая: сначала выставляются оценки, а потом они умышленно занижаются. Ну, я так думаю. Потому что у нас, к сожалению, были учителя, что называется антисемиты. Может быть, внешне это не очень сильно выражалось. Но я думаю, что зависело все именно от этого.
…
Альбом был почти готов, оставалась обложка. Она, как и все на этой записи, была сделана с применением самых передовых на то время технологий.
Линда: У нас был такой интересный человечек, Леня Старовойтов, который делал всякие экспериментальные вещи. Тогда ведь только-только на «Макинтоше» стали появляться самые первые программы. Это была эпоха, скажем так, зарождения компьютерного мира. Самое-самое его начало…
Действительно, 1994 год — это время не только всякой компьютерной мелочи типа «Прехисторика», но и вполне себе серьезных игрушек. Типа «Вольфенштейна» или первой «Цивильки». Графики в ней никакой, конечно, не было, все сеттлеры, воины и постройки были синюшными и плоскими, как манекенщицы.
