Если же по смыслу, то «Полный Альбац!» (обязательно с восклицанием, а то никто не поверит, что полный) предполагает катастрофическую оценку чему бы то ни было. В плане права это в советское время называлось «полным безобразием», а нынче — «беспределом». Женщина, как известно, более склонна к истерии и перемене логики; если она, знакомясь с новым кавалером, говорит, к примеру, «Я от двух мужей ушла» — это всего лишь ее версия. Так вот, Евгения Альбац, при всей категоричности названия… Ну, не «полный» же «вперед» — несозвучно. Значит все ж таки он самый… Впрочем, о ней ничего не знаю и лица не представляю, сетевизора нет, а прицепился просто как к представительнице.
И потом, справедливости ради скажу, что Евгения Альбац — вдумчивый, совестливый журналист; передачу ее скорее буду слушать, чем не слушать, лишь слегка морщась от настойчивости, что это именно «полный …ц!». Конструируя возлеполитическую подноготную, она слишком задается, и это нам как раз и предстоит разобрать: а почему? Но с этой философией я и от темы ушел, и слова классика вспомнил: «Закусив дешевой мокрой колбасой … он понес вдаль отвлеченные слова о каких-то женщинах»… Что для бани, впрочем, простительно, а, Путин?
* * *
Так вот, Евгения Альбац, при всем при том, что мы только что разобрали, не бросила тебя — все ж таки подхватила. Поразмыслив, она тебя, представь себе, пожалела даже. Сказала, что ты сам тоже несчастненький, не ведаешь, что творишь; что и тебе несладко живется, что напряжен безмерно, потому что не знаешь, в какой стране, в чьей постели завтра проснешься… От этих причитаний я, честно говоря, сплюнул досадливо: «Ага, — подумал, — нашла кого жалеть… Дай ему еще титьку свою интеллигентскую… Да у него власти больше, чем у Николая, у Гришки Распутина, у Милюкова-Милютина-Керенского со Столыпиным, плюс еще республика Люксембург, вместе взятых! Если не умеет ею в пользу всего народа распорядиться, если задавлен 75-сильным «Кировцем», который сам же на себя и натащил, если немеет от олигархичьих мошон, то сам себе должен указать вон из власти, чтобы пришли те, кто не будет дурью маяться и неметь».
Но она, видишь, вон как. Чтобы спровадить тебя мягче и культурнее. На такой крепкой дотации сидишь, Путин, что на твоем фоне и слабый деятель Медведев выглядит чуть ли не спасителем Отечества…
Ты на поддерживающей дотации и у Евгения Ясина: на «Эхе…» он признал, что плохо к тебе и к твоему времени относится. Но и он кидает тебе монетку, рассказывая о подъеме страны в первый твой срок. Только вот уважаемый экономист (он же Жванецкий от экономики — по меньшей мере, одесским шебуршением в речи) упускает из виду простое обстоятельство: после похудения (1990—2000-е) всякое тело, в том числе индустриальное, помня набранный прежде вес (1980—1990-е), какой бы он ни был, само стремится к его восстановлению без чьих-либо особых стараний. А после истощения — тем более. Если, скажем, цены на нефть падают, то потом неминуемо поднимутся. Дотация в том, что Ясин берет щадящий для тебя отсчет.
Вообще же Ясин, не откажу себе в удовольствии повторить, — это Жванецкий от публицистики, у него схожий выговор. О чем это может говорить? О смешном состоянии экономики путинского периода. Уйдя из министров (в давние времена Жванецкий тоже был портовым инженером), Ясин переквалифицировался во въедливого аналитика всего того, что он ранее пытался упорядочить на государственной должности.
Но отдельно отметим, что до Явлинского ему в анализе далеко. Тот свою программу почему-то не 499, как все чаще в ценниках указывают, а ровно 500 дней уже около 15 таких сроков анализирует. И поскольку резюме все еще нет, а сам Григорий Алексеевич, теряя харизму, ушел в тень, то, стало быть, без помех и гонораров вдумчиво проверяет, в чем же была условность его программы — в содержании, в цифре или в недочете путино-сечино-володинского фактора? Но, как знать, может, и в самом названии его партии, неоднократно уже там и сям надкушенном? А вот «Грушу» еще никто не надкусывал. Рекомендую, Гриша! Не будет уже беспокойства, что кто-то, нарушая целостность, отвалится. Нежная любовь, опять же, — всегда! Само слово ее тянет: Грууша, куда же ты, Груша, запропал, у интеллигенции губки уже растрескались…
Сварливый скрип в голосе Ясина в связи с первыми признаками твоего, Путин, провала и появился. И свой тембр он машинально вуалирует под Одессу. Со мной он, конечно, не согласится, но процессы глубже лежат, они не менее тектоничны, чем те сдвиги, которые Ясин отражает в своих почти юмористических лекциях. Думал ли ты, что придет время, и на твою самодельщину в экономике, указывая пальцем, скажут: «Провал»? Не зря же Ясин выбрал эпитет «тектонический».
«Остап сразу же выяснил, что Провал для человека, лишенного предрассудков, может явиться доходной статьей.»
А кто способен лучше других в подробностях прокомментировать Провал? Конечно, бывший министр.
«И Остап поступил так, как подсказывали ему разум, здоровый инстинкт и создавшаяся ситуация.»
Какой оклад был у министра, интересно бы узнать? А на «Эхе» ему сколько платят? Заслышав его, я уже не отключаюсь, но ловлю себя на том, что в содержание речи не въезжаю, а постигаю лишь одесскую интонацию. Для совкового уха это всегда бодряще, как праздник. Все равно, что 1-го мая выйти на улицу под звуки марша «Прощание славянки». Да ведь Ясин и сам это понимает: его газетных публикаций я не встречал, только голос. Сколько бы эховская бухгалтерия ему ни платила, все равно она ему, на мой взгляд, недоплачивает.
Подытоживая, можно сказать, что в каждом из нас сидит частица Остапа. Можно обновить старую поговорку, которой пользовался и Остап: «Пан или пропал». Он сказал: «Выбираю пана — хоть он и явно поляк». А мы, благодаря Ясину, скажем: «Остап или остолоп».
Починяю общественный раздрай!
Даже у стулоломателя Георгия Сатарова ты на дотации. А вот смотри — в «Новой…» он пишет: «…Без свободных выборов нам из дерьма не выбраться… Беспрецедентная неэффективность пресловутой вертикали… Нелегитимность верховной власти… Представители смердящей вертикали… Любители крышевать контрабанду или торговать углеводородами из бывшего КГБ. …Иначе — хана».
Ну, все понимает человек! Теперь, по идее, надо сказать последнее: «Пора гнать Путина из власти поганой метлой!». В ушах аналитика должен взыграть бравурный марш-рефрен под барабанные палочки: «Давно пора! Давно пора! Давно пора! Порра!! Поррра!!!». …Но нет! Тут он останавливается. Четко, ясно костерил и вдруг, как загипнотизированный (никак, твоей харизмой, Путя?), буквально забормотал:
«Как мне ни противно говорить, даже победа Путина или «Единой России» на честных выборах, даже именно ими осознание того факта, что они у власти не навсегда, кардинально меняет ситуацию и их поведение в новой ситуации. Такие дела».
…Ну, Сатаров вообще умелец трижды извернуться, и все три раза — со смыслом: не зря же сам во власти пребывал. И вот, скрутившись и исповедавшись до капли, в итоге все же кидает тебе кончик дотации: «Пойми ты, в конце концов, Путин! Да пойми ты! — Берет за плечи и трясет. — Все теперь только от тебя зависит, Путин! Противно, но это так».
