– А для вас это блестящий способ встретить Новый год с любовником! – заорал Андрон.
– Для меня?!
– А как же! Хитренькая вы, Лорочка! Режет Балашов тортик, а там такой подарочек! Вы!! И Кирка его, стервочка, ни-че-го не заподозрит!
– Вообще-то, Новый год нужно встречать с семьей, – попробовала я отбиться.
Андрон расхохотался:
– Вот и встретите. Не с семьей, а в семье!
Я вздохнула и вдруг призналась сама себе, что, толкая дешевую идейку, скорее всего именно это и имела в виду.
– Нужно срочно связаться с Булгаковой! – захлопотал Андрон. – Чтобы в тортике сделали гнездышко для вас!
– Я могу на примерку съездить, – подсказала я.
– Я сам вас свожу, – расщедрился шеф.
Это сколько же денег за заказ отвалил мой Балашов, что Андрон так крыльями машет?
* * *
Андрон действительно свозил меня два раза на своей машине на фабрику «Кондитер» на примерку. Две тетки в белых колпачках и халатах бегали вокруг меня с сантиметром и, обмеряя, радовались, что я такая «маленькая» и «ладненькая». Во второй раз я залезла в уже готовый резервуар и крикнула всем оттуда, что мне там не тесно, не душно, и не скучно. Огромный торт стоял пока рядом, с большой дыркой посередине и напоминал кринолин принцессы Помпадур с рюшечками, бантиками, оборочками из бисквита, крема, и похожего на снег безе. Тетки пообещали, что тридцать первого, когда я залезу в торт, они сверху закроют меня безе, которое прекрасно пропускает воздух и легко разломится, когда придет время мне выпрыгнуть. Торт должны были доставить в дом Балашова за полчаса до Нового года, а ровно в двенадцать, когда семейство поднимет бокалы, мне нужно встать, исполнить незатейливый танец, спеть песенку и убраться восвояси на служебной машине.
Так должно было быть. Но я точно знала, что будет не так.
* * *
Тридцать первого утром, когда мы наряжали елку, Васька завел свою старую песню.
– Ма, я очень плохо вел себя последнее время.
– Это что, раскаянье?
– Нет, я понял почему. Я прочитал, что ребенок в моем возрасте становится очень одинок. И поэтому его тянет на необоснованные, импульсивные поступки.
– Импульсивные?
– Ну да, например, клей в окно.
– А по-моему, ты долго целился.
– Не, ма. Чистая случайность! – горячо заверил меня Васька.
– Так что же делать с ребенком, чтобы его не тянуло выливать клей в окно? – неосторожно поинтересовалась я.
– Купить собаку, ма!
Я выронила из рук огромный, зеркальный шар. Он разлетелся на блестящие мелкие осколки и я подумала, что с удовольствием расколотила бы так же свою прежнюю жизнь.
– Ма, я подмету, – растерянно сказал Васька, глядя, как я тапком разминаю осколки в пыль.
– Я куплю тебе собаку! – заорала я на него. – Куплю! Даже если потом нам придется голодать целый год! Вместе с собакой!
– Ура! – завопил Васька так, что елка чуть не рухнула.
У Ивы в комнате настойчиво зазвенел колокольчик.
– Что случилось? – спросила мама, разглядывая себя в маленькое ручное зеркальце.
– Мы покупаем собаку! – объявила я ей.
– Английского мастифа? – уточнила она.
– Другую он не хочет.
– А мне коляску?! С собакой нужно много гулять.
– Сначала шубу.
Ива отшвырнула зеркало в сторону.
– Лорка, я из козла не ношу.
– Значит, покупаем шубу не из козла, – вздохнула я.
– Ура! – закричала Ива и так забила изо всех сил в колокольчик, что шнурок снова остался у нее в руке. – Фиг с ней, с коляской, Лорка! Главное – шуба!
На кухне Вадик заваривал себе чай. На лбу у него красовался огромный синяк.
– Лорик, кажется, я устроюсь на работу.
– Кому это кажется?
– Мне, Лорик. Сторожем на склад. Там я смогу заниматься своим проектом. И зарабатывать деньги.
– Ты ни хрена не понял, супруг. Мне нужны не деньги. Мне не нужен ты.
– Ты раньше никогда так не разговаривала, Лорик, – всю его психоватость после удара сковородкой как рукой сняло.
– Теперь буду. Мой шею, ищи штаны, после праздников в ЗАГС пойдем, разводиться.
– А как же Васька? – предпринял он последнюю попытку.
– А при чем тут Васька? – спросила я его, и он заткнулся.
Он знал, и я знала, и Ива знала, что Васька тут не при чем. Не знал только Васька.
Я пошла к себе и перетрясла весь гардероб в надежде найти что-нибудь подходящее для встречи Нового года. В агентстве мне, конечно, выдадут костюм Снегурочки, в котором я залезу в торт, но заявляться на работу в повседневной одежде я не хотела. У себя я ничего не нашла, зато у Ивы обнаружила серебристое платье с голой спиной, которое она купила незадолго до болезни и ни разу не успела одеть. Размер у нас был один и я пошла к ней.
– Я надену твое платье, мне не в чем пойти на работу встречать Новый год.
– Еще чего! – Ива надула губы. – Именно в нем я сама собиралась встречать Новый год.
– Ты? – удивилась я. Еще неделю назад я бы устыдилась перечить маме, которая два года не встает с кровати. Но я поняла, наконец, что хуже жалости для нее нет раздражителя.
– А на фига тебе платье с голой спиной? Все равно все время сидишь спиной к кровати, ничего не видно.
– Точно! – удивилась Ива. – И как ты догадалась? Тащи сиреневое, с декольте.
Я принесла сиреневое платье и Ива, набросив его на себя поверх одеяла, стала рассматривать себя в маленькое зеркало.
– Бледнит, – сообщила она.
– Ничего, накрасишься поярче.
Ива кивнула.
– Лорка! Это у меня еще ничего болезнь. Сидишь себе, только ноги не ходят. А у Машки, представляешь, обе титьки подчистую отрезали! Слушай, надо с ней договориться и обменяться платьями. Я ей с голой спиной, а она мне с голой грудью.
– Не торопись, – посоветовала я ей.
– В смысле? – озадачилась Ива.
Я не стала ей отвечать. Сама мне дает уроки черного юмора, пусть его и кушает, раз ее не устраивает нормальное человеческое отношение.
– Мама, Новый год встретите без меня, с Флюрой я договорилась.
– Конечно, – легко согласилась Ива. – Шубу не из козла просто так не купишь. Давай, Лорка, вперед!
* * *
В агентстве, прямо в коридоре стоял длинный сервированный стол. За ним трудовой коллектив вовсю праздновал главный праздник всех времен и народов.
