Иррандо улыбнулся и нежно посмотрел на меня:
— Маркатарра не надо. Я лишь прошу тебя об одном танце.
Ой… Я поспешно сунула айфон в сумку на плече, собралась с духом и опустила похолодевшую руку в протянутую большую ладонь. Нужно было признаться, пока не поздно! Зачем я пообещала все что угодно?! Язык мой — враг мой. Но его вторая рука уже коснулась моей талии. Путь к отступлению был отрезан. И, заглянув этому ошеломительному красавцу в глаза, я шепнула свою постыдную правду:
— Я не умею.
По расширившимся зрачкам и дрогнувшим ресницам я поняла, что Иррандо опешил.
— Просто расслабься, а я поведу, — шепнул он мне на ухо, ничем больше не выказав своего удивления. Затем обернулся на музыкантов и крикнул: — Музыку!
И оркестр грянул вальс.
— Надо же, — удивилась я, — пороха нет, а вальс есть…
И мы закружились. Точнее, Иррандо закружил меня. Быстро-быстро. Я закусила губу, не успевая сообразить, что делать, только представляя, что сейчас запутаюсь в ногах и юбках, Иррандо упадет на меня… И если мы оба не сломаем себе шеи, то опозоримся перед всеми жителями Эррадеи.
Но Иррандо так смотрел на меня, серьезный и проникновенный, уверенный, как скала, и внезапно легкий в движениях, что я неожиданно для себя позволила ему быть главным. Расслабилась. И тотчас все стало просто: в его сильных руках я оказалась пушинкой, то и дело подлетающей над землей или вообще едва ее касающейся, словно ноги и не нужны были. И уже скоро я не думала ни о чем, я летела от него и к нему в своем синем платье, поворачивалась в ту сторону, куда он направлял меня, отпущенная на мгновение и снова пойманная в полуобъятая, положенные вальсом. Это было чудесно, гипнотически, потому что при всей его власти надо мной в этом танце я чувствовала себя невероятно свободной. И почему-то невесомой, грациозной и нежной, как лепесток на ветру… Мы разгонялись и замедлялись, кружились на месте, а затем он увлекал меня по всей площади в большой круг, будто кружевом украшенный тысячей маленьких кружков, нарисованных им самим. И, похоже, вокруг уже никого не было. И ничего… И пусть! Только бы сказка продолжалась!
Иррандо обхватил мою талию и, приподняв, закружился сам. Восторг переполнил мою грудь, и я засмеялась. Тихо и беспечно. И вдруг музыка кончилась…
Иррандо аккуратно поставил меня на землю, поклонился и… поцеловал мою руку. Кажется, кто-то хлопал нам или даже кричал, а я смотрела на него, очарованная. А он на меня. Еще мгновение, и его губы окажутся на слишком опасном расстоянии от моих. Я потянулась было навстречу, но тут же остановила себя — откуда-то исподволь разум, словно запертый в стеклянных застенках, пытался пробиться ко мне, колотя кулаками и делая страшное лицо… Потому что…
— Спасибо за танец, Аня, — сказал Иррандо, улыбаясь и сияя своими необычными глазами… с ромбовидными зрачками и красной окантовкой карих радужек. И все рухнуло в моей душе: сколь бы прекрасным ни был этот принц, сколь бы ни дрожало сейчас все мое существо от восхищения и желания, чтобы не прекращался ни танец, ни его магия надо мной, — он из другого мира, он дракон! И через несколько минут он в него обернется! Эта светящаяся кольчуга в одно мгновение станет единой с его телом, на прекрасном высоком лбу вырастет рог, из спины появятся перепончатые крылья, а эти аристократические пальцы превратятся в огромные лапы с когтями. Он ведь… ящер! Здоровенный, огнедышащий ящер… И ничего, кроме танца, более невозможно! Никогда! Мое сердце сжалось от осознания этой жестокой правды. Чтобы не расплакаться ему прямо в лицо, я улыбнулась через силу, поклонилась в ответ и сбежала.
Все виделось как во сне. Дриэррцы расступались передо мной, аплодировали, говорили приятные вещи, а для меня потемневшее в сумерках небо сузилось до крошечного клочка без звезд. Праздник вокруг продолжался, зажигались гигантские лампады и факелы. Но они расплывались перед моими глазами. Хотелось не быть. Потому что тело требовало вернуться и остаться с ним, разум бил в набат о том, что это ужасно и невозможно, а душа, разрываясь между ними, плакала и металась. Не знаю, как далеко я ушла бы, если бы путь мне не преградила повозка с угощениями. И хотя я не была голодна, я запихнула в рот половину куска пирога сразу. Не важно, с чем он, важно жевать его и давиться, потому что хотя бы это было реальным. Особенно склизкая гадость внутри. Я не смогла ее проглотить. Тьфу!
— Не любишь перукканских слизней? — пробубнила рядом Киррена. — Так чего ж плеваться в добрых людей?
— Извини, пожалуйста… — пробормотала я и обернулась, чтобы исправить оплошность.
Прямо передо мной стоял Иррандо. Взволнованный и бледный.
— Аня, я тебя чем-то обидел?
Иррандо не мог понять, что произошло. В доли секунды счастье на лице Ани сменилось отчаянием, и она, с трудом улыбнувшись, бросилась прочь. К тележкам с едой. Возможно, танцы в ее мире вызывают неутолимое чувство голода? Или он излишне поторопился, поцеловав ей руку. Но он зацеловал бы ее всю! Прямо сейчас. И увлек бы за собой в замок. Или в сад. Куда угодно, лишь бы остаться вдвоем. Ведь не было ничего на свете волнительнее ее синих глаз, поворота головы, заливистого и искреннего смеха, улыбки, розовых щечек, пряди, упавшей на лоб… Иррандо пошел за ней, как привязанный. Просто не мог иначе.
Да, конечно, она голодна! Вон как набросилась на пирог со слизнями! Чуть дочку кузнеца с ног не сбила…
И вдруг Аня обернулась. В ее глазах стояли слезы.
— Я тебя чем-то обидел? — опешил Иррандо.
Она молчала, со страдальческим видом дожевывая кусок пирога. Стряхнула крошки с губ. И наконец выговорила:
— Лучше бы ты все время был драконом. Потому что все это… Я не могу! Я пыталась, но я не могу… Так не честно!
— Я не обманывал тебя, Аня… — нахмурился Иррандо. — Возможно, я не знаю каких-то обычаев, принятых в твоем мире, но я так воспитан и не знаю, как должно быть иначе. Объясни, в чем моя вина?
— Во всем виноват Альказаэдр. И Око, — выдавила Аня. Крошечная слезинка выскользнула из ее глаза и скатилась по щеке.
У Иррандо перехватило дыхание: чертов Верховный маг все-таки рассказал ей о всех нюансах заклятия? Дьявол! Посланник преисподней! Маг требовал наследника, а сам сделал все, чтобы не было ни свадьбы, ни ребенка. Появился, когда только начали налаживаться отношения с Аней, и наговорил такого, чтобы она расценила сдержанность Иррандо как обман. Но, святые силы, он уже устал оправдываться…
— Если ты хочешь, чтобы я всегда был только драконом, уезжай, — бросил Иррандо. — Ты уже знаешь, таковы и были условия заклятия. Я просто не хотел давить на тебя. На твой выбор. Но он и без того очевиден. Да, я хотел быть с тобой. Не сразу, но потом понял. И в этом большее проклятие. Будь спокойна, я буду драконом. Навечно. Уже очень скоро. Извини, что не в состоянии сделать тебя счастливой! — Он развернулся, проклиная все на свете, сделал несколько шагов прочь. Затем вернулся и вложил в ледяную руку Ани чашечку от инжидельников. — Можешь сколько угодно кормить свой афон. Сюда красного слоника хоботом, сюда синего. Щелкни их по спине. Все. Наслаждайся.
