Вместо ответа он обнимает Веронику и слушает, как частит её сердце. «Соскучилась, — понимает Ксавье. — Грейся, Веро. Оживай».
— Почему ты не дал мне гостию? — вдруг спрашивает молодая женщина.
— Там добавка, которую тебе нельзя. Она поднимает людям настроение, но… Просто нельзя.
— Я хочу рассказать тебе новую историю, — вспоминает Вероника.
Ксавье нехотя выпускает её из объятий.
— Пойдём украсим сад, — предлагает он. — Развесим гирлянды и игрушки для детей. И ты расскажешь. Только подожди, мне надо переодеться.
Вероника присаживается на край жёсткого топчана с тощим матрацем и шерстяным одеялом. Ксавье снимает альбу, убирает её в шкаф. И резко оборачивается, услышав испуганный вздох Вероники.
— Что такое?
— Твоя спина, — в голосе молодой женщины — неподдельный ужас, глаза наливаются слезами. — Кто это сделал с тобой?
Ксавье качает головой, быстро надевает просторную чёрную рубаху, пряча иссечённую спину.
— Не стоит так пугаться, Веро. Иногда я несу наказание таким образом.
— Перед кем?
— Иногда перед самим собой, иногда перед Господом.
— Ты… сам?
— Сам. Поэтому прошу относиться к этому, как к… моему праву на странность. Хорошо?
— Как к части твоей многогранной религии? — немного успокоившись, спрашивает Вероника.
— Да, Веточка. Именно так.
Она грустно поджимает губы. Подходит к священнику, застёгивает ему манжеты, тщательно продевая маленькие пуговицы в грубо обшитые петли. Он чувствует себя виноватым перед ней — как и всякий раз, когда, как ему кажется, он выпадает из привычного ей образа. Как в тот день, когда она застала его в саду во время тренировки с длинным деревянным мечом.
— Прости.
— Я приняла, Ксавье. Надо привыкнуть, — спокойно отвечает она. И добавляет: — Это же ты. И таким тебя создал Бог. И это твоё право быть собой.
— Спасибо. Идём? Я очень хочу услышать историю. О ком она будет?
Она берёт его за руку, слегка сжимает пальцы.
— Это будет история Хосе и Фортунаты.
Маленькие ухоженные руки ловко укладывают на ветви кустарника гирлянду из светодиодных лампочек. Веронике даже представить страшно, сколько этой гирлянде лет. «Ей помогает сохраняться заключённая в ней радость», — думает молодая женщина и прислушивается к детскому смеху, доносящемуся из городского парка. Сегодня парки и лужайки Второго круга открыты для всех жителей Азиля. Праздник. Пусть отдыхают и радуются. В мире простых людей слишком мало ярких огоньков и сочных красок.
— Когда-то давным-давно в Старом Мире была одна маленькая страна. Наша Франция была с ней соседней. И было в этой стране очень мало радости, потому что правил ею тиран и мерзавец. Больше всего на свете правитель этой страны любил грязь. И делал всё, чтобы грязи было больше в жизни каждого гражданина, — негромко рассказывает Вероника, украшая следующий куст бумажными фонариками.
И однажды в маленьком городе этой несчастной страны появился бродячий цирк с простым названием Карнавал. Он остановился прямо в центре города, раскинул яркий шатёр и каждый вечер манил людей сиянием огней и афишами, сулившими чудеса за мелкую монетку. Те, кто видел представление, который маленький цирк давал по средам, рассказывали, что в шатре творится настоящее волшебство.
Жил в этом городке один чистильщик обуви, по имени Хосе. Он столько слышал о чудесах Карнавала, что захотел посмотреть на них сам. В один из дождливых ноябрьских вечеров он вошёл в расписной цирковой шатёр и занял место среди зрителей. На посыпанную песком арену вышел сам хозяин цирка с молодой девушкой и объявил: «Бесценные зрители! Сегодня в нашем цирке вы увидите особую программу: волшебные сны Фортунаты! Наше представление уникально, это не ловкость рук, это настоящая магия!»
Директор цирка подал девушке стеклянный флакон и ушёл. На арене осталась маленькая фигурка в белом платье, расшитом блёстками. Зрители замели, ожидая, что же будет. Хосе, не отрываясь, смотрел на девушку, и внезапно их взгляды встретились. И в глазах юной Фортунаты Хосе увидел тоску и ужас. Мгновенье спустя циркачка выпила содержимое флакона до дна и упала на песок арены.
В шатре погас свет, воцарилась тишина. Было слышно, как шумит снаружи дождь. И вдруг сквозь шум дождя послышались шаги: кто-то большой шлёпал по лужам. Где-то в вышине, под самым куполом цирка, захлопали невидимые крылья. Стало светлее, замерцали, плавая в воздухе, огоньки. Они становились всё ярче, к ним присоединились разноцветные вспышки и сполохи. Они метались по арене, плясали вокруг лежащей Фортунаты, сплетаясь друг с другом и порождая причудливые образы. Спустилась из-под купола рогатая птица с пылающим оперением, ворвались в шатёр легконогие полулюди-полузвери, преследуемые чем-то тёмным, постоянно меняющим очертания. Завертелась-закружилась перед глазами изумлённых зрителей карусель сияющих огней и волшебных существ, заставляя поверить в невероятное. Пока люди восторженно разглядывали живые картины, порождённые сном девушки, Хосе смотрел на Фортунату. Девушка плакала во сне, билась на песке. Сердце Хосе переполняла нежность и жалость.
Чем ярче расцветал сон Фортунаты для зрителей, тем сильнее душил её собственный кошмар. Зрители аплодировали, кричали: «Браво!», а Хосе кричал: «Пощадите! Разбудите её!». Когда гигантский чёрный зверь настиг своих легконогих хрупких жертв, Фортуната выгнулась и захрипела. Огни цирка окрасились алым. Хосе вскочил со своего места, бросился на арену, но его опередили циркачи: из-за кулис выбежали два близнеца-силача и унесли девушку.
И Хосе потерял покой. Днём и ночью он думал о хрупкой темнокудрой девушке, чьи кошмары служили потехой зрителям. Он ещё четырежды ходил на представления Карнавала по средам, надеясь, что в этот раз сны Фортунаты будут наполнены покоем и радостью, но всякий раз оказывался свидетелем её мучений. И наступил тот день, когда он осмелился подойти к директору цирка и попросить: «Пощадите её. Вы же видите, как ей плохо…»
Директор промокнул лысину большим фиолетовым платком, подкрутил печально обвисшие усы и ответил: «Юноша, оставьте её. У каждого из нас своё предназначение в мире. Её предназначение — спать и поглощать кошмары этого мира. Она не создана для иной жизни, кроме той, что знает здесь». Тогда Хосе сказал: «Отпустите её со мной. Я подарю ей новую жизнь. Я небогат, но сделаю всё, чтобы Фортуната была счастлива». И тогда директор цирка вежливо, но твёрдо попросил его уйти и забыть дорогу к Карнавалу навсегда.
Назавтра прекрасной сновидице передали цветок с запиской, в которой значилось: «Я тебя заберу. Если хочешь забыть кошмары — бежим вместе со мной завтра в полночь». В назначенное время Хосе ждал девушку невдалеке от кибиток, в которых жили циркачи. Больше всего на свете он боялся, что ждёт напрасно. Но в полночь она появилась в оконце крайнего фургончика — светлая, тоненькая и печальная. Хосе подбежал, шёпотом окликнул её. «Я не могу, — печально зашептала она. — Отец говорит — если я уйду, будет большая беда». И тогда Хосе сказал то, что считал самым главным: «Я люблю тебя. И сберегу от любой беды». Фортуната открыла окошко и вылезла.
