Утром она просыпается позже Жиля, на четвереньках выползает из-под лодки. Встаёт, потягивается, хмуро потирает затёкшую за ночь шею и ищет мальчишку взглядом. А вот же он — плещется нагишом в море, используя в качестве мочалки пригоршню крупного песка. Акеми машет ему рукой и вежливо отворачивается. Пока Жиль купается, она вытаскивает из-под лодки узелок с вещами, собранными для неё заботливой Тавой. В нём расчёска, кусок мыла, смена белья и несколько купонов на еду. Акеми причёсывается, стаскивает майку и штаны, наскоро забегает в одних трусах в море и восклицает:
— Боннэ, тут сплошные медузы!
— А т-ты их не т-трогай, — невозмутимо отвечает он и ныряет в волну.
Вымытые и одетые, они садятся рядом на сухом песке.
— Ты во сне кричал, — мрачно сообщает Акеми.
— Извини.
— У тебя всё нормально?
— Н-не очень, — сознаётся Жиль.
— Ты не влюбился? — спрашивает Акеми. И, не дождавшись ответа на свой вопрос, говорит: — Пойду к Сирилю. Я весь день думала, куда теперь деваться, и поняла, что кроме него мне никто не поможет.
— Я с т-тобой.
— А тебе лучше к отцу Ланглу. Я теперь не смогу о тебе позаботиться.
— Я сам м-могу, — отрезает Жиль тоном, не терпящим возражений. — Идём к Сирилю вм-месте. Вот т-так вот. Т-ты без меня от п-полиции не спрячешься, как н-надо.
До вечера Акеми отсиживается в заброшенном ангаре на окраине города. Жиль возвращается после работы, приносит кукурузных лепёшек, коробку соевой лапши и здоровенный синяк слева под рёбрами, который мрачно рассматривает, пока Акеми ест.
— Это откуда? — интересуется девушка.
— П-пытался найти отца Л-ланглу в обход уродского с-служки. П-подумал, что он см-может тебя п-приютить, но…
— Чего «но»? — невнятно спрашивает она, жуя лапшу.
— Т-тебе н-нельзя в Собор. Попа слишком к-красивая.
Упаковка из-под лапши летит прямиком в мальчишку. Тот пытается увернуться, неловко нагибается, охает и прикрывает синяк ладонью.
— Д-дура!
— Не ори!
Жиль и Акеми молча буровят друг друга свирепыми взглядами, и мальчишка не выдерживает первым. Губы разъезжаются в подпорченной шрамом улыбке, и его начинает трясти от хохота.
— Да-аааа, — тянет Акеми. — Мы друг друга стоим. Ну что, давай думать, как нам не попасться полицаям?
— Тут д-думать нечего, — со знанием дела произносит Жиль. — Т-только в обход стены, не ч-через п-пропускные пункты. Н-наверняка твои п-приметы им уже с курьерами п-передали. Я т-тебя проведу.
Когда на город опускаются сумерки, они покидают ангар и закоулками добираются до ночного клуба Сириля. Перед входом Акеми доверяет Жилю меч и просит подождать её на улице. Охрана пропускает девушку внутрь, и через пять минут она возвращается и кивает мальчишке:
— Заходи.
В этот час в заведении почти никого, кроме нескольких стриптизёрш и четверых мужчин — из Второго круга, судя по одежде. Акеми и Жиль следуют за одним из охранников узким длинным коридором, сперва спускаются в подвал, полный каких-то больших пластиковых бочек и ящиков, затем поднимаются на пару этажей по металлической лестнице. Проводник открывает перед ними дверь, делает приглашающий жест.
— Ожидайте здесь. Месье Сириль подойдёт, как только освободится, — говорит он скучным тоном.
За порогом обнаруживается небольшая комната. Стены выкрашены тёмно-бордовым, окна закрыты тяжёлыми шторами. Обстановка скромная, но выдержана в единой цветовой гамме: два дивана, разделённые между собой пластиковым низким столом, акриловый ковёр под ногами, множество разбросанных по полу подушек. В воздухе висит крепкий запах спиртного и курительной смеси.
Убедившись, что их оставили вдвоём, Жиль шёпотом спрашивает:
— Чт-то ты им ск-казала?
— Что я Акеми Дарэ Ка и мне очень нужна помощь.
— И всё?
Она уверенно кивает. Жиль хмурится, подходит к окну, отодвигает штору.
— Ч-четвёртый этаж, — сообщает он.
— И что? — фыркает Акеми.
— И рамы н-накрепко заколочены.
Акеми садится на диван, вытягивает ноги.
— Уймись, уличное создание. Ты паниковать начинаешь, как только попадаешь в четыре стены. Сириль — наш, он душа Третьего круга. Он нам поможет.
— А с к-какой ст-тати?
— Жиль! Достал уже своей подозрительностью! — злится Акеми.
Вместо ответа мальчишка по очереди подходит к каждому из трёх окон и пытается открыть рамы. Бесполезно. Рассмотреть то, что находится под окнами здания, тоже не получается. «Даже если расколотить стекло, мы отсюда не выберемся. Комната на углу дома, пожарная лестница далеко», — с тоской понимает Жиль.
Дверь открывается, и входит Сириль. Его сопровождает мальчишка лет двенадцати, одетый, несмотря на жару, в драные джинсы и длиннополую куртку. Негласный правитель Третьего круга чисто выбрит и свеж. Лиловая акриловая рубаха, заправленная в тёмные брюки, шуршит в такт шагам. Взгляд Сириля светел и внимателен, улыбка доброжелательна.
— Доброго вечера, мадемуазель, вам и вашему спутнику. Расскажите, что за беда у вас? — вежливо осведомляется он, присаживаясь за стол напротив Акеми.
— Здравствуйте, месье Сириль, — оживляется та. — Меня зовут Акеми Дарэ Ка, я сестра невесты Доминика Каро. Мою родню арестовали вчера ночью, и я боюсь, что арестуют и меня. Я пришла к вам просить помощи и убежища.
Сириль часто кивает, складывает пальцы обеих рук замком.
— Дарэ Ка, значит… Я пытался образумить Доминика, но он так меня и не послушал. И вот как всё вышло… Акеми, какие обвинения предъявлены вашей семье?
— Не знаю. Я… я в бегах. Сразу, как почувствовала, что… — она сбивается. «Ты их бросила, — выстукивает сердце. — Бросила их и сбежала».
— Ясно. И вы думаете, что участь отца и сестры постигнет и вас? Вижу, что так и думаете, — Сириль выдерживает паузу. — Хорошо. Чем вы можете быть мне полезной?
Акеми оторопело хлопает глазами. Такого вопроса она не ожидала. Жиль, стоящий за её плечом, с тихим шипением выдыхает через стиснутые зубы. Сириль ждёт, секунды бегут. Мальчишка в драных джинсах откровенно скучает, откинувшись на спинку дивана.
— Ну что ж, — нарушает молчание Сириль. — Раз с ответами на простые вопросы всё так сложно, думать буду я. Как человек, ответственный за покой и безопасность жителей Третьего круга. Это потребует некоторого времени.
Он встаёт с дивана с лёгкостью, какой не ожидаешь от человека преклонного возраста, щелчком пальцев подзывает своего спутника и покидает комнату. На пороге оборачивается.
— Пока вы мои гости, эти апартаменты — ваши. Ради вашей же безопасности я не рекомендую вам отсюда выходить. Моё заведение посещают разные люди. Договорились?
