«При мысли о том, что это дело становится все более странным, нельзя отвергать никакие варианты», — подумал Ниеми и вздохнул.
Он сам родился и вырос в простых условиях усадьбы в Торнедалене. В конце концов выбрал себе профессию эксперта, и тем самым работу, сводившую к тому, чтобы сделать самое непостижимое понятным. Во всяком случае, по возможности описать и оценить в простых юридических терминах. В свете последнего — его происхождения, воспитания и профессиональной жизни — пожалуй, не стоило удивляться, что Петер Ниеми в итоге решил рассматривать банку с колбасой, которую они нашли в том же самом погребе, где и останки мертвой женщины, именно как жестяную тару с указанным на этикетке содержимым. К сожалению, он допустил серьезную ошибку, как скоро выяснится, поскольку этот предмет сыграет главную роль в решении внезапно свалившейся на них головоломки.
Судя по внешнему виду, банка пролежала в погребе довольно долго. Одновременно оказалась в настолько приличном состоянии, что Ниеми смог изучить ее исключительно с помощью собственных глаз и, прежде всего, по той причине, что лежала она засунутой в пластиковый пакет. Обычный, прозрачный, морозильный на десять литров, он и не позволил ей проржаветь насквозь в сыром погребе.
Пластиковый пакет и банка, но с точки зрения эксперта речь фактически шла о двух уликах. Ниеми положил первую в значительно больший бумажный мешок, а вторую в прозрачную пластиковую тару. Оставалось выяснить, когда, как и почему эти два предмета попали туда, где он нашел их. Петер Ниеми попытался сделать это строго в логически обоснованном порядке, что в свою очередь потребовало от него потратить несколько часов на сбор информации как о самой банке с колбасой, так и о том, благодаря кому данный продукт оказался на прилавках.
Карл Эрик Буллен
[2] Берглунд появился на свет в июне 1887-го и умер в апреле 1963 года. В течение пятидесяти лет он считался одним из самых известных актеров страны и снялся более чем в пятидесяти полнометражных фильмах. Кроме того, с успехом выступал в ревю и как куплетист. Однако в памяти потомков он остался прежде всего благодаря не своей достойной уважения профессиональной карьере, а как гурман и любитель поесть.
Буллен далеко не случайно получил свое прозвище, и осенью 1952 года с ним связались представители «Объединения мясопроизводителей Алвесты» из Смоланда и поинтересовались, не возражает ли он, если они назовут свои самые известные продукты его именем, за приличное вознаграждение естественно. Буллен провел дегустацию, выразил свое одобрение, в конце концов с ним также удалось договориться, какой процент он будет получать от продаж, и уже в начале весны 1953 года изделие, которому он дал свое имя, «Пивные колбаски Буллена», поступило на шведский рынок. Вне всякого сравнения самый известный продукт в истории консервов страны, наверняка ведущей свое начало с раннего Средневековья.
«Пивные колбаски Буллена» стали огромным успехом мясников из Алвесты. Их продавали в двух упаковках: в маленькой банке по восемь коротких колбасок и большой, содержавшей целых сорок штук большей длины. Приготовление было простым и естественным, их подогревали в собственном соку, а если использовали для пикников на свежем воздухе, это делали в самой жестянке. Люди просто с ума сходили от данных изделий, и уже той же весной шесть миллионов граждан Швеции съели более миллиона колбасок.
Оборудование по их производству в Алвесте работало в три смены, поставщику самих консервных банок пришлось нанять новый персонал, и директор фабрики уже решил построить себе вдвое большую виллу и поменять свой старый «форд-англию» на «мерседес» самой дорогой модели. Но тут их постигла катастрофа.
Лето 1953 года выдалось очень жарким. На бойне в Алвесте возникли проблемы с холодильным оборудованием, кроме того, там нарушали правила санитарии при обращении с мясными тушами, мясом и фаршем, и уже в июне это стало причиной самой крупной эпидемии сальмонеллеза, когда-либо случавшейся в Швеции. Она коснулась любителей мяса по всей стране, девять тысяч из них оказались в больнице и почти сто умерли. В самую жаркую пору, когда в стационарах не так много свободных мест, а приличная часть персонала находится в отпусках, они получили девять тысяч дополнительных пациентов. И не самых простых пациентов.
Бойню в Алвесте сразу же закрыли, и прошло целых полгода, прежде чем ее открыли снова. Но эта катастрофа, по большому счету, не затронула колбаски Буллена. Во-первых, речь шла о консервах, а во-вторых, продукт с его именем не заразил ни одного потребителя в стране. Достаточно было только посмотреть на этого мужчину, и сразу становилось ясно, что он не мог иметь никакого отношения к столь печальной истории. Буллен выглядел человеком, заботившимся о здоровье своих клиентов и в любом случае их животах.
Его колбаски с большим успехом продавались вплоть до конца шестидесятых, когда производство перешло к фирме «Скан», но и потом все шло хорошо. Они по-прежнему оставались в ассортименте больших продовольственных магазинов. Естественно, также и более мелких торговцев, которые по-прежнему могли снабжать своих клиентов всем жизненно необходимым вроде кофе, батонов, масла и… «Пивных колбасок Буллена».
Шестьдесят два года прошло, но они все еще в строю. Тот же рецепт сегодня, как и прежде. Банки того же образца, и по большому счету та же самая этикетка с дружелюбно улыбающимся круглолицым Булленом. Продажи, конечно, уменьшались по мере того, как умирали старые клиенты, но они по-прежнему оставались на уровне десяти тысяч банок в год. «Пивные колбаски Буллена», казалось, будут жить вечно.
«Остается экспертный анализ с криминалистической точки зрения», — подумал Ниеми. Он поместил банку на рабочий стол, зажег особо сильную лампу и достал лупу и все, что могло понадобиться для первичного исследования, целью которого являлось выяснить, когда банка могла попасть в обвалившийся погреб на острове Уфердсён.
«Логотип фирмы „Скан“ на этикетке», — констатировал Ниеми, поскольку это он смог разглядеть невооруженным глазом. Значит, речь шла самое раннее о 1969 годе, когда изделие перешло к новому производителю, внесшему соответствующее изменение в оформление. Изучив банку с помощью увеличительного стекла, он нашел на донышке маркировку. Цифры и буквы, всего восемь знаков, но ничто из них сразу не указало ему год изготовления.
«Самое время позвонить в „Скан“», — решил Ниеми и уже при третьем разговоре добился успеха. Его собеседником оказался ветеран предприятия, продававший «Пивные колбаски Буллена» по большому счету всю свою профессиональную жизнь.
— Я вижу в нашем регистре, а он есть в моем компьютере, что данную банку, скорее всего, изготовили во втором квартале 1982 года, — констатировал ветеран.
— Вот как, — сказал Ниеми. — А ты не мог бы переслать этот список мне по электронной почте?
— Естественно, естественно. Один вопрос из любопытства. По твоим словам, эта банка всплыла в связи с каким-то расследованием. И о каком преступлении идет речь?
— Убийстве, к сожалению, — вздохнул Ниеми, будучи не в состоянии сдерживать эмоции.
