— А чем, по-твоему, должны заниматься все мы остальные? — спросила Анника Карлссон.
— Выяснять, кто ее убил, естественно, — проворчал Бекстрём с наигранным удивлением. — Мне казалось, это очевидно для всех. Кроме того, я попросил Ниеми рассказать нам о находках, сделанных на забытом богом острове озера Меларен.
Спасибо, — сказал Ниеми, открыв свой ноутбук и спроецировав с него первую фотографию на стену. — Если кого-то интересует, я решил пойти по порядку. Сначала снимки заросшего погреба, потом того, как все выглядело в нем, после чего наша добыча. Итак, перед вами вид снаружи того, что когда-то было погребом.
— Да, я понимаю, почему вы сразу не обнаружили его, — сказала Анника Карлссон с чувством, увидев поросший кустами холм на экране. — Мне тоже не удалось этого сделать во время пребывания там, хотя я, наверное, стояла совсем близко. Собака нашла его?
— Мы сделали это совместными усилиями, — ответил Ниеми, при мысли о ранее разгоревшейся дискуссии он решил не рассказывать о помощи пастора Линдстрёма. — Мы примерно представляли, где он должен находиться, и, когда кинолог отправил туда свою псину, она указала на него почти сразу.
После фотографий погреба снаружи пошли первые снимки, сделанные внутри его Фернандесом, на которых были видны кости жертвы, разбросанные по полу.
Всего Ниеми продемонстрировал три десятка снимков. Полдюжины самого погреба, по мере того как его отрывали и освобождали от всего постороннего, тогда как другие показывали найденные останки скелета. Большинство в виде мозаики, выложенной на рабочем столе, сооруженном в палатке. Женщина, лежащая с руками вдоль боков и прямыми ногами. Воссозданная с помощью обнаруженных костей и их фрагментов.
Там, где должен был находиться череп, лежала фотография, поскольку он все еще находился в Линчёпинге. Поверх нее, в предполагаемой зоне темени, покоились пряди волос и отдельные волосы, обнаруженные в погребе. Ниже остатки нижней челюсти, а также несколько отдельных зубов.
— Так обычно поступают, когда пытаются восстановить тело. Самые крошечные найденные фрагменты костей стараются положить на правильное место. Как, например, эти ребра, — сказал Ниеми и показал лазерной указкой.
— Неплохая мозаика, — заметила Кристин Олссон. — Можно спросить, как много кусочков получилось?
Естественно, можно, — ответил Ниеми и кивнул дружелюбно. — У живого взрослого человека в теле целых две сотни костей, так, конечно, было и в ее случае, если бы звери не постарались. Наверное, лиса нанесла больше всего вреда, но также не остались в стороне и мыши, пожалуй, крысы и тот или иной барсук. Я думаю, они достаточно скоро добрались до нее. Поэтому у нас получилось более трех сотен костей и их фрагментов.
— Плюс несколько зубов и немного волос, — констатировал Бекстрём.
— Угу, — подтвердил Ниеми. — Минимальный обломок кости, который мы нашли, имеет размер порядка нескольких миллиметров и весит меньше грамма. Самая большая находка из этой серии — левая бедренная кость. Она вдобавок, похоже, находится в приличном состоянии. Ее длина примерно сорок сантиметров, а вес почти килограмм. Мы собирались отправить ее в Линчёпинг, чтобы посмотреть, не смогут ли они использовать костный мозг из нее для получения ДНК.
— Таким образом вы хотите убедиться, что и кости, и череп принадлежат одному и тому же телу? — спросил Олешкевич.
— Точно, — кивнул Ниеми.
— Да, это будет просто замечательно, — согласился Бекстрём.
«Тогда у Нади появится дополнительная пища для размышлений, — подумал он. — Еще одна проба ДНК от того же самого трупа».
— Но вы ведь нашли еще несколько вещей помимо частей ее тела, — сказала Анника Карлссон. — Я знаю, что ты упоминал пластиковый пакет из магазина «Лидл».
— Да, он лежал в погребе вместе с останками. Поскольку данная торговая сеть пришла в Швецию в 2003 году, он, вероятно, оказался там самое раннее тогда.
— За полтора года до цунами, — констатировала Надя.
— Он имеет какое-то отношение к жертве? — спросила Кристин Олссон.
— Да, я так думаю, — ответил Ниеми. — Даже почти на сто процентов уверен в этом.
— И почему?
— Он натянул его ей на голову, чтобы не испачкать все кровью вокруг, когда застрелил. При таком выстреле часто бывает сильное кровотечение, хоть порой и не сразу, а через несколько секунд. А еще он наверняка не хотел видеть ее лицо. Есть масса вариантов того, как преступник пытается спрятать лицо жертвы.
— Почему ты так уверен? — поинтересовалась Анника Карлссон.
— Хороший вопрос, Анника. — Петер Ниеми показал своей лазерной указкой на фотографию пакета. — Примерно в десяти сантиметрах от его открытого края мы нашли следы пластикового шнура. Сначала он натянул пакет ей на голову, а потом завязал шнур вокруг него, вероятно в районе ее шеи, сделал несколько оборотов и крепко затянул. Если внимательно посмотреть, можно увидеть следы от него на пластике.
— Шнур вы тоже нашли? — спросила Анника Карлссон.
— Обрывки от него, — подтвердил Ниеми и вывел на экран новую фотографию с полудюжиной кусочков синей веревки, из которых самый длинный, судя по положенной рядом линейке, имел размер три сантиметра.
— Что это за шнур? — спросила Надя.
— Немного грубый, из нейлона, будь он из конопли или хлопка, мы не нашли бы так много от него. Мы также отправили его в Линчёпинг, и меня не удивит, если они смогут назвать его марку.
— У них там имеется особый отдел по всяким веревкам, — буркнул Бекстрём с усмешкой.
— Наверняка, — согласился Ниеми и тоже улыбнулся. — Да, что у нас еще есть?
— Банка с колбасой, — напомнил ему Бекстрём. — По слухам, ты нашел такую. Она лежала в пластиковом пакете.
— Да, вот фотография, — подтвердил Ниеми и вывел на экран снимок и банки, и пакета, в котором она лежала.
— Это же колбаски Буллена, — констатировал Бекстрём, не сумев толком скрыть восторг. — Пивные колбаски. Наш убийца, похоже, настоящий гурман.
— Боюсь тебя разочаровать, но мне кажется, банка не имеет никакого отношения к делу, — сказал Ниеми.
— И почему же? — поинтересовался Бекстрём.
«Надо купить домой несколько баночек, — подумал он. — В последний раз я ел колбаски Буллена, наверное, еще в далеком детстве».
— Она из начала восьмидесятых, — объяснил Ниеми. — И я думаю, оказалась там по крайней мере за двадцать лет до тела. Кто-то высадился на остров с целью разбить лагерь, например. Поставил свой пакет с едой в погреб, вход в который, пожалуй, еще можно было увидеть тогда. В то, что кто-то положил бы ее туда, если бы там уже лежал покойник, я не верю.
— Тому, кто ест пивные колбаски Буллена, плевать на подобное, — пошутила Анника Карлссон. — Ладно, если говорить серьезно, я согласна с тобой, Петер.
