Второй перерыв продолжался четверть часа, и когда Конгпайсарн возобновил допрос, он явно попытался смягчить переживания Ампорн, начав с не имеющего отношения к делу вопроса.
— Позволь полюбопытствовать, Ампорн. Послание, с которым ты бегала, оно оказалось столь важным, как думал твой шеф?
— Нет, я спросила об этом госпожу Джонсон, Джейди Кунчай, когда она засмеялась, читая его. Она же свободно говорила по-шведски. И всегда на этом языке общалась со своим мужем. Это было поздравление от посла. Он желал всем работникам посольства хорошего Рождества. Я помню, она сказала, что оно не содержало ничего такого, ради чего ей стоило бы будить мужа, когда он еще не проспался… Да, они куда-то ходили накануне вечером.
— Я понимаю. Давай вернемся к тому, что ты рассказывала раньше. Когда вы положили жену Джонсона на носилки. Что вы делали потом?
— Ну, завернули ее в принесенные мною простыни. Затем отнесли ее в отель. И далее вниз в подвал. Там же было холоднее всего. И там мы клали всех найденных мертвых.
Еще через четверть часа допрос закончился, и из всего сказанного за время его заключительной части в распечатке читалось между строк, что инспектор Сурат Конгпайсарн решил расширить свое исходное задание.
— Ты рассказывала о твоем коллеге Винае. Ты знаешь, где мы можем его найти?
— Ну, я могу позвонить ему.
— Ты можешь ему позвонить?
— Да, он уволился из отеля после цунами. Ему было только шестнадцать, когда все случилось, и его можно понять. Сейчас он водит такси. У него собственная фирма, они организовали ее вместе с кузеном. У них есть еще наемные работники. Три автомобиля, по-моему. Они часто приезжают сюда.
— Отлично. Могу я получить его номер?
— Мне кажется, будет лучше, если я позвоню. Мы же знаем друг друга.
— Тогда так и поступим.
У них явно все получилось, поскольку материалы допроса Виная Паовсонга пришли уже час спустя.
62
В пятницу на предыдущей неделе Стигсон, Олссон и Олешкевич посетили миграционный департамент в Норчёпинге, чтобы наконец встретиться с женщиной-архивариусом, которая, по мнению ее коллег, была тем сотрудником в ведомстве, кто, пожалуй, смог бы чем-то посодействовать их расследованию. В машине на пути туда Стигсон размышлял, как бы ему уже с самого начала придать беседе непринужденную тональность, создать приятную неформальную обстановку, всегда облегчавшую сотрудничество при встрече с людьми из другой властной структуры. Пожалуй, стоило пошутить относительно смысла возвращения из отпуска в пятницу. Однако, увидев ее, он сразу отказался от своих планов, да и ничего особенного рассказать она не смогла.
Прибыв в Швецию, Джейди ходатайствовала о виде на жительство, разрешении на работу и шведском гражданстве, исключительно из-за намерения выйти замуж за шведского гражданина. Естественно, у них имелось множество информации о ней самой и той жизни, какую она вела до тех пор. Не только об этом, кстати, но также о том, каким ей виделось ее будущее, и особенно в той его части, которая имела отношение к Швеции.
И двадцать лет назад миграционному департаменту, следовательно, не составило бы труда ответить на все их вопросы. Пожалуй, даже и на многие другие, сейчас даже не приходившие им в голову. Однако на сегодняшний день ситуация выглядела прямо противоположной. По мере того как Джейди достигала желаемого, данные о ней подчищались, а когда ее объявили умершей, такая судьба, похоже, постигла последние из них. В принципе естественный и необходимый процесс для ведомства, если они не хотели утонуть в собственных бумагах, констатировала архивариус, тараща глаза на посетителей.
Она могла помочь только общими советами и указаниями относительно альтернативных путей, которые позволили бы им двигаться дальше. Порой случалось так, что материалы из миграционного департамента оказывались в Государственном архиве или его отделениях в разных ленах. Возможно, стоило поискать там.
Что же касается проб ДНК для их ведомства, этим они сами не занимались. Полиция заботилась о них, а точнее, ее структуры, наиболее тесно взаимодействовавшие с отделом миграционного департамента, требовавшим проведения исследования. В том, что результаты анализов потом оказывались у них, а не в полиции, не было ничего странного. Поскольку проба бралась не в связи с преступлением, а с целью при необходимости в будущем идентифицировать человека, который остался в Швеции.
В конце концов она, однако, дала полезную подсказку. Пожалуй, им чем-то могли посодействовать ученые. Научных работ, относительно миграции и связанных с ней тем, хватало. Она и сама лично знакома с таким специалистом, собиравшим у них материал для диссертации как раз о таиландских женщинах, прибывших в Швецию с целью выйти замуж. И было это примерно в то время, когда они занимались Джейди Кунчай.
— А эта диссертация… Не припомнишь ее название? — спросил Олешкевич, который в академическом плане заслуживал большего доверия среди из ее посетителей.
«С этой женщиной шутки плохи», — подумал он.
— Естественно, я помню его, — ответила архивариус, почему-то уставившись на Стигсона. — Дисертация на английском, — уточнила дама и строго посмотрела на того, кто задал вопрос.
— Я слушаю, — сказал Олешкевич, замерший с ручкой в руке.
— «New Life, a New Country and a New Husband»
[3], — продиктовала архивариус. — У нее имелся подзаголовок, но его я забыла. В нем речь шла о том, как мужчины приобретают власть над женщинами.
— Но ты ведь помнишь имя автора, — уточнил Олешкевич.
— Да, Оса Лейонборг. Вы наверняка слышали о ней. Известный социолог и специалист по гендерным исследованиям. Она профессор университета в Линчёпинге. Вы можете передать ей привет от меня. Мы познакомились, когда она собирала здесь материал для своей научной работы.
— Как приятно, — буркнул Стигсон.
«А что тут еще скажешь?» — подумал он.
— Да, это же и в самом деле ужасно, — констатировала архивариус.
— О чем ты? — спросила Кристин Олссон.
— Как шведские мужчины ведут себя с несчастными женщинами, которых привозят сюда. Чистая работорговля. А что вы, полицейские, делаете по этому поводу? Ничего, как мне кажется.
— Что, если попросить Бекстрёма поговорить с Лейонборг? — предложила Кристин Олссон, когда они в машине возвращались в Стокгольм.
— Может, ты сама и спросишь его? — предложил Стигсон. — Я не собираюсь делать этого. У меня есть жена и дети, о которых я должен заботиться.
В понедельник они отправились в Линчёпинг, чтобы встретиться с профессором социологии Осой Лейонборг из местного университета. На этот раз в уменьшенном составе, поскольку Стигсону пришлось остаться в Стокгольме для выполнения более важных заданий. Поскольку их прокурорша отменила совещание в понедельник, то поездке ничто не помешало.
